Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Битва за Нишапур (апрель 1221 года) началась яростным артобстрелом противниками друг друга. У защитников имелось 3000 баллист для пуска дротиков и 500 катапульт, а монголы подвели такое же количество баллист, 300 катапульт и 700 требушетов для забрасывания снарядов с нафтой, плюс 4000 лестниц, 250 000 огромных камней и 2500 мешков земли для засыпания рвов [1515] d'Ohsson, Histoire I pp. 289–291. The ballista was a magnified crossbow which propelled javelins, unlike the mangonel, which hurled stones (Oman, Art of War I pp. 137–138). . Полномасштабный обстрел города длился весь день и всю ночь: за это время в стенах были сделаны шестьдесят шесть проломов. 10-тысячному войску монголов понадобилось всего двадцать четыре часа для того, чтобы рассеяться по улицам и завязать рукопашные бои [1516] JR II p. 1035. .

Сражение в городе началось в среду и завершилось к наступлению ночи в пятницу. Поскольку с каждым часом в проемы проникало все больше монгольских войск, исход битвы был предрешен. Утром в субботу улицы прочесывались особыми командами убийц, среди которых была и команда, возглавлявшаяся вдовой Тохучара, обезумевшей от ненависти и жажды мщения. Массовая бойня продолжалась полных четыре дня. Как и в Мерве, некоторым жителям удалось спрятаться в развалинах и среди тел погибших сограждан, в большинстве своем они были обнаружены монголами и казнены (Толуй, наученный тактикой выживания, примененной неприятелем в Мерве, оставил команду убийц, когда уходил из Нишапура; умерщвление осуществлялось отсечением головы) [1517] IAA III p. 27. . Горожане, сумевшие не попасться на глаза монголам, все равно потом умерли от голода и жажды в пещерах и подземельях [1518] JB I pp. 169–178. . Монголы соорудили три пирамиды из черепов — отдельно мужчин, женщин и детей. Повинуясь приказу Чингисхана не оставить ни одной живой души, убийцы заодно истребили собак, кошек и крыс. Из 170-тысячного населения уцелели только четыреста отобранных монголами мастеров и ремесленников.

Разгорячившись, монголы подошли к соседнему городу Тус и тоже его полностью разорили. В азарте опустошения они разрушили и разграбили мавзолей Гаруна аль-Рашида [1519] Также Харун ар-Рашид. — Прим. пер . , самого прославленного халифа, увековеченного сказками «Тысяча и одна ночь». Этот акт вандализма предоставляет нам наиболее яркий пример преступных деяний, совершенных против персидской цивилизации в Хорасане за три месяца — в ее сердцевине. Если Нишапур дал миру великого Омара Хаяма, то Тус мы знаем по именам Фирдоуси, поэта, и аль-Газали, философа [1520] JB I p. 152; Bretschneider, Mediaeval Researches I p. 281; Boyle, Successors p. 165. .

Лишь одно проявление гуманизма сохранилось в исторической памяти об этом периоде. Желая умиротворить монголов, правитель Тебриза, располагавшегося западнее Каспия, то есть в сфере военной активности Джэбэ и Субэдэя, а не Толуя, послал им мазь для облегчения зуда от укуса насекомых. Это снадобье произвело на Толуя столь сильное впечатление, что он выпустил общий приказ не причинять Тебризу вреда, если город сдастся мирно [1521] JR II p. 997. .

Нишапур был самым западным городом, до которого докатился террор Толуя. Отсюда монголы двинулись на юго-восток в Герат, живописный оазис посередине 125-мильной полосы степей и пустынь, тянувшейся по долине Харируд (пять дней марша от Нишапура). Город, тоже славившийся коврами, стоял у реки, обрамленной тополями и змеистыми соснами Алеппо, в окружении горных склонов, усеянных деревнями, полями злаков, виноградниками, садами и огородами [1522] Le Strange, Eastern Caliphate pp. 407–410; Bloom & Blair, Islamic ART II pp. 146–150; Asimov & Bosworth, History of Civilizations iv part 2 p. 272. . Толуй отправил посланника с требованием незамедлительной капитуляции, но правитель Герата убил гонца и прислал оскорбительно наглый ответ. Последовала десятидневная осада, сопровождавшаяся канонадой катапульт и баллист, внезапными вылазками и рукопашными схватками. В одной из таких схваток погиб правитель города, и партия мира в Герате взяла верх над сторонниками войны [1523] IAA III p. 27. . Толуй пообещал проявить милосердие, если город капитулирует без дальнейших промедлений. Монгольские обещания обычно ничего не значили, но в данном случае Толуй, склонный поддаваться настроению, в процессе осады проникнулся симпатией к этому городу, его местоположению и окружающей природе [1524] JR II p. 1036. . Когда Герат формально капитулировал, Толуй приказал предать смерти 12 000 солдат гарнизона и всех известных сторонников Джелал ад-Дина. Затем он назначал монгольского градоначальника и военного коменданта и отправился на северо-восток, чтобы воссоединиться с Чингисханом и своими братьями в афганском Таликане [1525] JR II pp. 1037–1039. .

В сравнении с блистательными успехами в Фергане, Трансоксиане, Хорезме и Хорасане кампания в Гиндукуше могла показаться незадачливой: она состояла из отдельных ожесточенных схваток, затяжных осад и битв на истощение противника. Отчасти это объяснялось иным строением крепостей Среднего Востока и Китая. Города в империи шаха имели мощные фортификации и цитадели. Если такие города обойти стороной, то они могли серьезно затруднить контроль территорий и свободу передвижения, а в Гиндукуше, в отличие от Хорасана, эти твердыни располагались на близком расстоянии друг от друга и могли создавать помехи противнику во взаимодействии [1526] JR II pp. 1037–1039. .

Другим важным фактором был несомненный полководческий дар (и везение) Джелал ад-Дина. На протяжении длительного времени фортуна явно к нему благоволила. Он ушел из предместья Шадьях в Нишапуре за час до появления монголов, а потом отделался от преследователей, поставив отборные войска у восточной развилки дорог. Пока они сдерживали врага, принуждая избрать не тот поворот, Джелал ад-Дин бежал по другой дорожной развилке [1527] JB II p. 403. . Монголы вскоре поняли свою ошибку, переформировались и снова оказались у него на хвосте. Он не смог сделать остановку в Зозане, как планировал вначале, поскольку враг был слишком близко, и поспешил скрыться в направлении городов Мабарнабад и Йездавьях, располагавшихся в семидесяти пяти милях к юго-западу от Герата. Здесь монголы прекратили преследование: либо потеряли след, либо их отозвал Чингисхан [1528] d'Ohsson, Histoire I pp. 286–287. . Прибыв в Газни, Джелал ад-Дин увидел, что его ожидает огромная рать преданных соотечественников — 50 000 человек; еще больше людей пошло под его знамена, когда они поняли, что сын шаха готов возглавить сопротивление монголам. Самым значительным прибавлением было 30-тысячное войско ветеранов Тимур-мелика. Общая численность армии Джелал ад-Дина теперь составляла 70 000–80 000 человек, вполне достаточно для битвы с монголами [1529] JB II pp. 404, 460. .