Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Его появление в провинции Хэнань вызвало шок в столице цзиньцев. Имперские советники предлагали перевезти все население в укрепленные города, утверждая, что монголы так устанут после длительного верхового похода, что смогут осадить лишь один или два города. Однако Ай-цзун решил иначе: его народ настрадался, и его нельзя больше подвергать мучениям. Проявив высокую моральную стойкость, он повелел набрать еще одну армию для защиты западных и южных границ Хэнань от монголов [1981] d'Ohsson, Histoire II pp. 22–24. .

Учитывая значительное уменьшение численности войск после тяжелейшей одиссеи, Толуй решил повременить с решающим сражением против цзиньцев и развязать войну на истощение. Оказали на него влияние и долгие разговоры с Угэдэем, убежденным в правильности тактики изнурения таких «мягкотелых» людей, как китайцы [1982] Abel-Remusat, Nouveaux melanges p. 93. . Командующий цзиньцами хотел дождаться, когда Толуй попытается форсировать Хуанхэ, и тогда напасть на него, но из Кайфына требовали незамедлительных результатов. Отрывочные стычки с авангардом Толуя предназначались для того, чтобы заманить цзиньцев в ловушку, но они раскусили трюк. Чувствуя себя в безопасности, цзиньский командующий отменил боевую готовность, а Толуй устроил в густом лесу засаду и захватил весь вражеский обоз. Чтобы скрыть этот промах, цзиньский командующий сообщил, будто предыдущая стычка была на самом деле грандиозной битвой, которую они выиграли; доверчивый Ай-цзун был вне себя от радости [1983] d'Ohsson, Histoire II pp. 24–25. .

Тем не менее цзиньцы жаждали возмездия за унижения. Дразня и забрасывая стрелами цзиньцев, монголы отступали в горы, где Толуй приготовил засады в пещерах на скалистых склонах. Мало-помалу монголы заманили цзиньцев на самый верх, в снега. Цзиньцы, непривычные к снегу, потеряли много людей из-за обморожений [1984] Gabriel, Subotai p. 63. . Но и победу монголов следовало бы назвать не иначе, как пирровой. И во время маневров, и в ранних операциях в Сичуане им катастрофически не хватало съестных припасов, они не могли привычно кормиться за счет местного населения, а зимняя охота на дичь была скудная. Голодная смерть была реальностью, избегать ее удавалось каннибализмом — единственные и бесспорные случаи зафиксированы именно в этот период монгольской истории [1985] Although scholars are usually sceptical about tales of Mongol cannibalism, the outbreak of anthropophagy by desperate men in Tolui's army in 1231–32 can hardly be gainsaid (Gregory G. Guzman, 'Reports of Mongol Cannibalism in the Thirteenth-Century Latin Sources: Oriental Fact or Western Fiction?' in Westrem, ed., Discovering New Worlds pp. 31–68). See also Rachewiltz, Commentary p. 915. .

Рассеяв цзиньских преследователей, Толуй двинулся прямо к заставе Дунгуань у слияния рек Хуанхэ и Вэй. Кто бы ни шел с юга, должен был неминуемо пройти через перевал, который сейчас цзиньцы заблокировали огромной армией. Значительно уступая в численности войск, Толуй решил применить испытанный прием — ложное отступление — и выслал вперед конницу Шиги-Хутуху, чтобы заставить противника пуститься за ней в погоню; но тактику цзиньцы разгадали [1986] Boyle, Successors p. 35. . Толуй оказался в затруднительном положении: отступление деморализовало бы войска, перетерпевшие уже столько бед; лобовая атака на укрепленные позиции противника была слишком рискованной.

Сначала Толуй попытался выманить цзиньцев почти самоубийственным броском тысячной конницы Дохолху-черби на расстояние полета стрелы, но цзиньцы оказались ловчее и проворнее, и налет завершился неприемлемо большими потерями людей, когда Дохолху уходил обратно [1987] Boyle, Successors p. 36. . В такой безнадежной ситуации оставался один выход — прибегнуть к магии. Толуй обратился за помощью к колдунам из племени канглы, которые предложили устроить обряд вызывания дождя камнями. К всеобщему удивлению, фокус удался, хлынул ливень, Толуй приказал войскам надеть тяжелые дождевые плащи, и, прикрываясь стеной дождя, войско Толуя проскользнуло через передовые посты цзиньской армии и оказалось в местности, изобиловавшей и провиантом, и одеяниями, оставленными крестьянами, бежавшими от войны, затеянной их властителями [1988] JR II pp. 1137–1138. .

Три дня и три ночи мчалось конное воинство Толуя, убегая от хлестких потоков ливня, лишь иногда останавливаясь передохнуть в деревнях. Цзиньцы, когда поняли, что их обвели вокруг пальца, бросились в погоню. Но им не повезло: на четвертый день ливень превратился в снегопад, вся местность вокруг была покрыта снегом и льдом, а деревни, в которых они пытались найти прибежище, были полностью опустошены монголами [1989] Boyle, Successors p. 37. . Еще три дня непогода терзала цзиньцев, в то время как монголы, опережавшие их, успевали отдохнуть в укрытии деревень. Прошел еще один день, снежная буря не прекращалась, но Толуй решил, что его люди достаточно отъелись, набрались сил и были готовы к сражениям. Он двинулся обратно по следам, пока не нашел цзиньцев, понурых, еле переставлявших ноги и «напоминавших стадо овец, идущих, упираясь носами в хвосты друг друга». Неминуемо произошла еще одна массовая кровавая бойня: монголы накинулись на своих жертв, как львы на перепуганных антилоп. Лишь немногим цзиньцам удалось уйти в снежных завихрениях, пять тысяч цзиньских воинов остались лежать в снегу [1990] Boyle, Successors p. 38. .

А дальше монголы еще раз продемонстрировали свою уникальную способность находить выход из самых затруднительных ситуаций. Когда они вышли к Желтой реке возле того места, где находится современный Лоян, перед их глазами предстало широкое русло, разбухшее от дождей и половодий. К счастью, половодьями на берега нанесло множество огромных валунов. Толуй поставил перед своими воинами геркулесову задачу перетащить камни в реку и построить нечто вроде примитивных молов, разделяющих мощный поток на отдельные русла и уменьшающих глубину. Через неделю каторжного труда конница Толуя перешла по этой импровизированной гати; говорили, будто бы тогда впервые удалось перейти вброд нижнее течение Желтой реки [1991] JR II p. 1138. . Монголы разрешили проблему, долгое время ставившую в тупик чжурчжэней и до и после перевоплощения в династию Цзинь: как провести коней через глубокие реки [1992] Tao, Jurchen p. 23. .

Оказавшись на другом берегу, Толуй уже смог отправить к Угэдэю гонцов с сообщениями о своем местонахождении. Угэдэй, тревожившийся за исход опасной экспедиции брата, был рад хорошим вестям. Сам же он дошел до южной оконечности Шаньси и, повернув на восток, двигался в направлении Кайфына. Его задержала лишь затянувшаяся осада Хэчжуна, длившаяся тридцать пять дней: взять город удалось с помощью пирамидальной башни высотой 200 футов [1993] d'Ohsson, Histoire II pp. 25–26. . Разозлившись на правителя, так долго не желавшего сдавать город, он сразу же приказал его казнить; Угэдэй еще больше рассвирепел, когда узнал, что из города на лодках бежал военный комендант с тремя тысячами воинов. Этот подвиг не помог цзиньскому командующему: когда он уже чувствовал себя в безопасности, его обвинили в трусости и обезглавили [1994] d'Ohsson, Histoire II pp. 25–26. .