Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Чормаган был одним из трех «колчаноносцев» в имперской гвардии, которые выступили в защиту трех монгольских царевичей, отруганных Чингисханом за пассивность во время осады Гурганджа (Ургенча) (см. гл. 11). Чормаган ждал десять лет, когда ему доверят командовать серьезной операцией, и теперь настал его звездный час. Чормаган знал тактику Джелала, в которой главным элементом всегда была скорость. Зная это, он должен был демонстрировать еще большую молниеносность. Форсировав Амударью, он мог действовать решительно и целенаправленно, ориентируясь на разведданные, предоставленные ассасинами. Форсированными маршами Чормаган перешел через Хорасан к Рею, а оттуда к окрестностям Тебриза, застав защитников крепости врасплох. Параллельно другие монгольские войска заняли Кум, Хамадан, Фарс и Кирман [1951] d'Ohsson, Histoire III pp. 47–48. .

Джелал сразу же попытался заключить договора о мире с сельджуками и айюбидами, тщетно взывая к халифу о помощи против монголов, убеждая его в том, что лишь он является твердыней, способной остановить их, и лихорадочно подыскивая других союзников, чтобы создать надежную оборону против интервентов, но в итоге понял, что ради него никто не желает даже пальцем пошевелить. Затем началось преследование, напоминавшее охоту Субэдэя и Джэбэ за его отцом десять лет тому назад, через равнины Муган и Арран к Дияр Бакру с неизбежными людскими потерями [1952] JB II pp. 453–457. . Монголы захватили Марагу в Азербайджане, раскромсали силы Джелала в Амиде (Диярбакир), последовательно завладели городами Амид, Танза, Мардин, Нисибис (Нусайбин), Синджар, Бадлис (Битлис), Хилат. Сам Чормаган зазимовал в Рее [1953] IAA III pp. 305–307. .

Но Чормагана раздражало то, что его войска не смогли поймать Джелала. Он отправил в преследование вновь набранное войско. Первая монгольская армия отошла от Тебриза, уходя окольными путями якобы в поисках Джелала. Безмозглый князь решил, что монголы отступили, и устроил трехдневное пиршество. Монголы напали на хмельную братию в полночь первого же дня; когда Джелал был беспробудно пьян. Его генералу Орхану с большим трудом удалось расшевелить его и донести мысль о смертельной угрозе. Джелал упросил его дать ему время для побега; Орхан сделал это, подняв вверх штандарт Джелала, подавая знак монголам, что султан готовится принять бой, чтобы овеять себя честью и славой. Люди Чормагана, уверенные в том, что добыча у них в руках, двинулись колоннами вперед, а Орхан с небольшим отрядом всадников выскочил из западни. Монголы погнались за ними, загнали в угол и, поняв, что их обманули, в ярости изрубили всех в клочья [1954] JR I p. 298; Boyle, Successors p. 48. .

Но Джелалу оставалось жить недолго. На пути в землю курдов он заснул, притомившись, где-то в горах неподалеку от Амида. Курдские разбойники, увидев костер, нагрянули с визитом. Не признав в нем шаха, они убили его, забрав одеяния и деньги [1955] JB II p. 459; Boyle, Successors p. 48. . Со всей поживой лиходеи вернулись в Амид, где их повязали и казнили, увидев примечательные наряды Джелала. Но на этом история шаха не закончилась. По крайней мере, еще десять дней возникали подставные Джелалы, претендовавшие на его вотчину [1956] JB II pp. 459–460; Spuler, Mongolen in Iran p. 31. . Однако хотя бы эта «заноза» перестала беспокоить монголов. Особое удовлетворение Чормагану доставляла далеко не героическая смерть противника. Как бы то ни было, один из его немногих обожателей элегически написал: «Видно, так судьба предначертала, чтобы этого храбрейшего льва погубили хитрые лисы» [1957] Nesawi [Nasawi], Djelal ed-Din Mankobirti p. 230. .

В 1231–1237 годах Чормаган подчинял монгольскому господству персидские земли, подавлял мятежи в племенах Кавказа и наслаждался благами, которые предоставляли должность военного наместника в Иране и плодородные равнины Мугана, столь похожие на его родные края. Он назначил видных людей гражданскими губернаторами Хорасана и Мазендерана, а именно киданя Чин Темура, превосходно исполнявшего обязанности администратора до самой смерти в 1235 году, и несторианина-уйгура, рекомендованного Чинкаем [1958] Spuler, Mongolen in Iran pp. 35–38. . В 1231 году войска Чормагана разграбили Марагу на восточной стороне озера Урмия и перебили жителей, потому что они оказали сопротивление. Ибн аль-Асир сообщает, что монголы, убивая, смеялись и пародировали молитвы Аллаху. С Марагой связана и другая жуткая история о том, как один монгол смог зарубить несколько десятков людей: они были настолько напуганы, что просто лежали и ждали удара.

Монголы затем двинулись к Эрбилю, но отошли, когда город согласился платить ежегодную дань Угэдэю; его примеру вскоре последовал Тебриз [1959] IAA III p. 304. . Амид, бывший главной целью кампании 1233 года, натерпелся страху не меньше, чем Хорасан и Трансоксиана в 1221–1222 годах. Чормаган полностью разрушил Гянджу на Кавказе в 1236 году и к 1237 году окончательно завоевал Иран и Азербайджан [1960] IAA III pp. 308–310; d'Ohsson, Histoire III pp. 47–74; Allsen, Culture and Conquest p. 84. . Чормаган не враждовал с Джагатаем, но, похоже, испытывал неприязнь к исламу и признавал христианство, исключая Грузию и Армению [1961] The entire subject of the Mongol attitude to Christianity is reviewed in Pelliot, 'Les Mongols et la papaute,' Revue de I'Orient chretien 23 (1923) pp. 3–30; 24 (1924) pp. 225–235; 28 (1932) pp. 3–84. The particular references to Chormaqan are at 28 (1932) pp. 236–246. . Хитроумный царь Киликии Хетум I (1226–1269) благоразумно подчинился монголам на самой ранней стадии, сделав акцент на конгруэнтности интересов Угэдэя и христианства, особенно в отношении ислама.

Чормаган придерживался традиционной политики религиозной терпимости — заложенной еще Чингисханом — исходя не из искренней веры в необходимость сосуществования различных конфессий, а из циничных расчетов на то, что религиозные различия помогут более эффективно проводить политику «разделяй и властвуй» [1962] Richard Foltz, 'Ecumenical Mischief under the Mongols,' Central Asiatic Journal 43 (1999) pp. 42–69. . Но только лишь к концу 1236 года он смог приступить к реализации главного замысла — покорения Грузии и Армении, царств, столь сильных, что они уже смогли пережить два поражения, нанесенные Джэбэ и Субэдэем, и три поражения от Джелала. Чормаган имел приказы от Угэдэя не доводить до конца операцию до тех пор, пока армия Батыя не появится в Булгарских степях на пути в Русь, и тогда перекрыть пути для отступления русских войск на Кавказ и подвоза подкреплений [1963] d'Ohsson, Histoire III pp. 75–76. . Он быстро завладел Грузией, вынудив царицу Русудан бежать. Правда, царица успела приказать своему градоначальнику в Тифлисе при подходе монголов сжечь кварталы мастерового люда, сохранив лишь дворец и богатые предместья, но он запаниковал и спалил все. Монголы приняли капитуляцию многих феодалов, разуверившихся в Русудан, но заставили их поступить к ним на службу [1964] Suny, Making of the Georgian Nation pp. 39–44. .