Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Монгольская империя была своего рода мостом, по которому шла торговля, передавались достижения технологии, науки и культуры и необязательно только лишь между Ираном и Китаем, а монгольские завоевания служили мостовыми опорами, державшими на себе «мировую систему» сотню лет после 1250 года [2523] Abu-Lughod, Before European Hegemony pp. 153–184; Adshead, Central Asia pp. 3–5, 26–27, 53; Gary Seaman, 'World Systems and State Formation on the Inner Eurasian Periphery,' in Seaman & Marks, Rulers from the Steppe pp. 1–20; Ruotsala, Europeans and Mongols. . Возродился, соединив Арал и Каспий с Византией, южный маршрут Великого шелкового пути, вытесненный прежде из употребления северной и промежуточной трассами [2524] Asimov & Bosworth, History of Civilizations, iv part 2 pp. 221–226. . Появились зачатки монгольской эстетической культуры, хотя зарождение монгольской литературы датируется в основном XIV веком. Известна поэма, написанная в 1225 году и посвященная состязанию лучников, устроенному в честь возвращения Чингисхана из триумфального похода в Хорезм. Монгольские скульптуры на темы смерти, растительного и животного мира, войн, мифологии — обычно исполненные в виде наскальных изображений, петроглифов — стали более утонченными, как и фрески и живопись на буддистские сюжеты, предзнаменовавшие неизбежное обращение Монголии в XVI веке в ламаистский буддизм [2525] Asimov & Bosworth, History of Civilizations, iv part 2 pp. 389–394, 451–453. . Некоторые авторы даже прослеживают связь Pax Mongolica с открытием Нового Света Колумбом [2526] H. Franke, 'Sino-Western Contacts under the Mongol Empire,' Journal of the Royal Asiatic Society 6 (1966) pp. 59-д; Heissig & Muller, Mongolen pp. 54–57. .

Конечно, не подлежит сомнению то, что монгольские завоевания способствовали распространению знаний; достижения культуры и технологии передавались из Западной Европы в Китай и vice versa (наоборот) через Средний Восток, а религиозные перевоплощения стали реальны даже в самых удаленных регионах. Но можно ли в таком случае говорить о подлинном Монгольском мире? Исключительно большой интерес комментаторов вызвало замечание Карпини о том, что в Монгольской империи в середине сороковых годов XIII века не было ни одной значительной кражи или ограбления [2527] Pegolotti, Pratica della mercatura p. 22. . Возможно, это было случайное совпадение, и оно отражало нетипичную ситуацию? Некоторые историки полагают, что если и имел место Монгольский мир, то этот период был очень непродолжительным, возможно, всего лишь двадцать лет, в 1242–1261 годах [2528] Larner, Marco Polo p. 28; Reichert, Begegnungen mit China pp. 83–84; Jackson, Mongols in the West pp. 309–310. . Затем империя распалась на четыре фрагмента — настроенные друг против друга: ильханы против улуса Джагатая, Золотая Орда — против Китая Хубилая. Этот пример не идет ни в какое сравнение с Pax Romana , Римским миром, длившимся два столетия [2529] Hodong Kim, 'The Unity of the Mongol Empire and Continental Exchanges over Eurasia,' Journal of Central Eurasian Studies I (2009) pp. 15–42 (at p. 16). .

Другие авторы уверены в том, что это было одностороннее движение, поскольку Китай не представлен личностями, подобными Рубруку, Марко Поло или Джованни Монтекорвино [2530] Также Иоанн Монтекорвинский, францисканский миссионер, первый в истории архиепископ Пекинский. — Прим. пер . [2531] For John of Montecorvino see Yule, Cathay I pp. 165–173, 197–221; Beazley, Dawn of Modern Geography III pp. 162–178, 206–210. . Дипломатические контакты монгольского мира с Западом были ничтожны и быстро иссякли [2532] Denise Aigle, 'De la "non negotiation" а l'alliance aboutie: Reflexions sur la diplomatic entre les Mongols et l'Occident latin,' Oriente Moderno 88 (2008) pp. 395–434. . Значимость путешествий через Азию с Запада явно преувеличена; они совершенно несопоставимы с прорывами Эры открытий, стартовавшей в конце XV века. Коллапс единой империи Чингисхана стал ключевым фактором в том, что Европа вышла вперед, к наступлению XVI века, обогнав Восток, и этот процесс начинался еще в 1260 году [2533] Abu-Lughod, World System p. 18. . Подлинная мировая система возможна лишь тогда, когда налажены морские торговые связи. Но монголы боялись моря и правильно поступали, как это доказало неудавшееся вторжение в Японию: они предпочитали изматывающее передвижение по тверди суши, иногда по полтора года, плаванию по безбрежным зыбким океанам, среди которых самым страшным казался Индийский океан [2534] RT III pp. 565–566, 605–606; Ricci, Marco Polo pp. 16–17; Yule, Cathay III p. 49; J. Richard, Papaute et les missions pp. 145–146; Abu-Lughod, World System pp. 185–211. . Безопасность, предоставлявшаяся международным торговцам, проистекала из раннего партнерства Чингисхана с купцами, и может показаться, что не было никакой идеологии в том, что монголы поощряли коммерческую предприимчивость. Монголы не считали коммерческий интерес неким отдаленным и нейтральным фактором, и если на вражеской территории обнаруживались купцы, то они зачислялись в разряд врагов, их убивали, а товары подлежали конфискации по приказу полевого командующего [2535] Thomas T. Allsen, 'Mongolian Princes and their Merchant Partners, 1200–1260,' Asia Major, 3rd series 2 (1989) pp. 83–126. .

Наконец, о непредумышленных последствиях, обусловленных тем, что империя играла роль стержня «мировой системы». Чума рогатого скота или ящур, заболевание копытных животных, похожее на корь, которая поражает людей, выкашивала целые стада в Азии, начиная с сороковых годов XIII века: ее распространили монгольские завоеватели в 1236–1242 годах. Еще ужаснее то, что монголы, возможно, виновны в распространении «черной смерти». Предложены противоречивые версии происхождения этой пандемии, но ясно и то, что главный вектор расползания болезни проходил через Центральную Азию по новым маршрутам Великого шелкового пути, открытым монгольскими завоеваниями, с конечным пунктом назначения в Крыму [2536] McNeill, Plagues and Peoples pp. 93, 102–120, 134, 140–147. .

Империи Александра Великого, Тамерлана и Наполеона распались сразу же после их кончины. Империя, созданная гением Чингисхана, просуществовала дольше, а талантами Угэдэя, наследовавшего отцу, она была расширена до мировых масштабов. Династия, основанная Чингисханом, уникальная, единственная в своем роде, sui generis [2537] Необычная ( лат .). . Она не поддается анализу с точки зрения общепринятых теорий и являет собой непреодолимое препятствие для линейной концепции исторического процесса. Приверженцы линейной теории пытались включить общество Чингисхана под условным названием «номадизм-плюс» в подгруппу феодализма, но все признаки, свойственные этому классовому определению, как перемежающийся труд и военная служба вассала сеньору, не согласуются с монгольской практикой.

Попытки пристегнуть практику чингисидов к феодализму объяснимы. Характер свиты (нукеры или кешиктены) обычно служит основным признаком перехода от племенного жизненного порядка к феодальной формации, поскольку приуменьшается значимость родства и биологические узы верности подменяются условно-договорными отношениями [2538] Owen Lattimore, 'Feudalism in History,' Past and Present 12 (1957) pp. 47–57. . Русские историки придумали термин «кочевой феодализм», и даже великий монголовед Рахевильц писал о некой «разновидности феодализма» [2539] Rachewiltz, Papal Envoys p. 65. For criticisrhs of 'nomadic feudalism' and indeed the Mongol system as in any way feudal see Bold, Nomadic Society pp. 21–24; Khazanov, Nomads and the Outside World pp. 132, 135, 139, 144, 159, 255. . Но феодализм — главным образом категория экономическая, а ключевой особенностью монгольской империи всегда были межличностные отношения и личностно мотивированная политика, как это легко обнаруживается в политических решениях и действиях Чингисхана и Угэдэя. Чингисхан, никогда не забывавший о малочисленности монголов и не любивший терять людей, предпочитал дома использовать рабский труд, в битвах — чужеземцев и ввозил в Монголию порабощенных мастеров, ремесленников и специалистов разного профиля. Угэдэй переориентировался на эксплуатацию оседлого населения, сосредоточившись на сборе торговых пошлин, налогов и барщину [2540] Rachewiltz, Papal Envoys pp. 66–67; Vernadsky, Mongols and Russia pp. 118, 213, 339–341. .