Марек Альтер - История Лейлы, сестры Ездры

С блестящими от волнения глазами Мардохей не мог отказать себе в удовольствии показать несколько новых придумок, которые позволяли улучшить его изделия.

Тем временем крупные капли начали взбивать уличную пыль, молнии прочертили небо, и вскоре над городом разразился проливной дождь. Мардохей закричал на рабочих, торопя их поскорее убрать под навес хрупкие деревянные детали. Антиной загнал свою колесницу в мастерскую, а солдаты эскорта укрылись в соседнем постоялом дворе, где подавали кружки с кислым молоком и хлебцы, фаршированные травами и бараньими потрохами.

В мгновение ока улица опустела, толпа рассеялась как по волшебству. Мардохей, нахмурив лоб, бросил на улицу тревожный взгляд.

— Лишь бы дождь не затянулся…

Антиной глянул на него с удивлением. Мардохей выдавил улыбку и потянул его за собой вглубь мастерской.

— Я совсем позабыл обо всех своих обязанностях. Идем в дом, утоли жажду.

— Сначала я хочу поздороваться с тетей Сарой… И с Лейлой, если ты не возражаешь.

— Позже, — бросил Мардохей. — Нам надо поговорить.

Они устроились на длинных подушках в зале для трапез. Пока служанки суетились вокруг них, Мардохей мрачно сказал:

— Лейлы в доме нет.

Антиной отставил свою кружку с пальмовым пивом и попытался поймать его взгляд, но Мардохей вздохнул так тяжело, как будто на грудь ему давил камень.

— За ней приехал стольник царицы.

— Парисатис? Лейла у Парисатис?

— С самого утра.

— Да защитит ее Ахура-Мазда!

— И наш Бог Яхве! Да, мой мальчик.

Они на секунду замолчали. Частые струи дождя по-прежнему разбивались о плитки двора, наполняя воздух запахом влажной пыли.

— Я надеялся, что она вернется до ночи, — снова заговорил Мардохей тихим голосом. — Но под таким дождем стольник не захочет вымокнуть, сопровождая ее. А у меня кровь стынет, как подумаю, что она так долго остается в руках Парисатис. Правда ли то, что рассказывают о царице-матери?

— Я должен был предвидеть это, — сказал Антиной, не отвечая на обеспокоенный вопрос Мардохея. — Через несколько дней мне должны вручить оружие героев Артаксеркса Нового. Я получу новое назначение. Это и привлекло ко мне внимание Парисатис, тем более что я отправил во дворец таблички с извещением о моем браке с Лейлой.

— Но что она от тебя хочет? Зачем ей понадобилось призывать к себе Лейлу?

— Парисатис больше всего на свете любит устраивать и расстраивать браки и карьеры офицеров, преданных ее старшему сыну. Так она может контролировать каждый шаг Царя царей.

— Боже всемогущий!

— И это у нее получается, — проворчал Антиной. — Сегодня она так сильна, что сам Артаксеркс ее боится. Говорят, что ее львы сожрали несколько самых любимых генералов нашего царя, так как те сражались против Кира Младшего.

— Но Кир восстал на Артаксеркса Нового! — возмутился Мардохей. — Он двинулся на Вавилон и Сузы и мог разрушить своим мятежом все царство, лишь бы захватить трон брата!

— Кир был любимым сыном Парисатис, только это и важно. Артаксеркс, кстати, даже не осмелился противостоять матери. Но сегодня у Парисатис больше нет возможности затевать мятежи против Царя царей. Она довольствуется тем, что играет нашими жизнями, жизнями его офицеров.

— Ты полагаешь…

У Мардохея сорвался голос. Он устало провел рукой по лицу и спросил более твердо:

— Ты полагаешь, что следует опасаться за Лейлу?

Антиной несколько мгновений не отвечал.

— Следует опасаться всего, что исходит от безумной и могущественной царицы. Может, она просто захотела увидеть Лейлу и убедить ее не выбирать меня в супруги? Или она решила сделать ее своей служанкой? Или… Кто может знать?

— У тебя есть друзья в Цитадели, они могли бы…

Антиной прервал его жестом.

— Этим вечером меня не допустят в Белый дворец. Если я буду настаивать, я только навлеку на себя недовольство царицы. Но если Лейла не вернется до завтра, я пойду к царице, и будь что будет.

— Господь Небесный!.. — пробормотал Мардохей. — А мы так радовались твоему возвращению и вашей свадьбе с Лейлой! Как подумаю о Сариных причитаниях, так мне страшно даже с ней заговаривать!

Дождь немного утих, но дневной свет быстро угасал. Ни Мардохей, ни Антиной не просили принести лампы. Серое небо больше соответствовало их настроению.

— А я еще отправился спорить с Ездрой! — с досадой процедил Антиной.

— А? — проскрипел Мардохей, вздергивая брови. — Как поживает наш мудрец из нижнего города?

— Я подумал, что будет лучше, если я сам поговорю с ним о Лейле и обо мне, — пояснил Антиной.

Он умолк, пожав плечами, и снова уставился на тени, которые дождь гнал по двору. Он подскочил, когда ему показалось, что он расслышал грохот колесницы. Но это оказался всего лишь шум из мастерской. Мардохей, забыв о снедавшей его тревоге, вспомнил ставший привычным гнев на Ездру и воскликнул едким тоном:

— Не говори мне ничего, Антиной! Не говори ничего! Я и так знаю, что из этого вышло. Наш мудрый Ездра сделал вид, что вы с ним не знакомы. Он бросил тебе в лицо несколько цитат из папирусного свитка, над которым корпел целый день, и заявил, что ты не можешь взять Лейлу в жены, ибо этого не желает Предвечный.

Антиной не сдержал горькой усмешки.

— Да, — признал он. — Ездра грозится, что никогда больше не увидит Лейлу, если она выйдет за меня замуж.

Мардохей поднял глаза к дождливому небу.

— Ах, Ездра! — простонал он. — Я любил этого мальчика, как собственного сына. Антиной, ты же был здесь, ты знаешь, что я не лгу. Я все еще люблю его. Он самый умный и чуткий юноша из тех, кому Предвечный даровал жизнь. Но признаюсь: иногда Саре приходится удерживать меня, такое меня охватывает желание кинуться в нижний город и преподать ему хороший урок. Да простит меня Яхве!

Он еще долго ворчал, размахивая своими могучими руками. Потом его вытянутое лицо, обычно полное жизни, потускнело, будто дождь смыл с него все силы.

— Ездра не Парисатис, — пробормотал он. — Если придется праздновать вашу свадьбу без Ездры, что ж, мы отпразднуем без Ездры. Лейле хватит и моего согласия. Но при условии…

Он не закончил фразы и вскочил: размахивая прикрученной лампой, через мокрый двор неслась Аксатрия. Шум дождя заглушал ее крики, пока она не оказалась совсем близко.

— Лейла вернулась! Лейла вернулась, хозяин Мардохей!

Она осеклась, увидев Антиноя, и перевела дыхание, в то время как радостная улыбка расплывалась на ее залитых дождем щеках.

— Она здесь, и с ней все в порядке. Стольник привез ее на своей раззолоченной колеснице. Мокрый, зуб на зуб не попадает, и куда как не такой надутый, как нынче утром!

Наступила ночь, и лампы освещали длинную общую залу, когда Лейла усталым голосом закончила свой рассказ о встрече с Парисатис. Она сидела очень прямо. Усталость наложила на ее черты тени еще более глубокие, чем отсветы ламп, но только Антиной заметил жесткий серьезный блеск в ее глазах.