Марек Альтер - История Лейлы, сестры Ездры

Повисло молчание. Потом глухим голосом Захария проговорил:

— Ты прав, Ездра. Так и гласит пословица: «Отцы ели зеленый виноград, а у сынов была оскомина!»

Смех Ездры прозвучал почти как крик, язвительный и жесткий:

— Ах, Захария! Нет! Ты ошибаешься. Ты, и все те, кто стенает по прошлым временам. Вы позволили невежеству указывать вам путь. Разве забыли вы слова Иезекииля, сказанные им в Вавилоне: «Все души принадлежат Яхве: как душа отца, так и душа сына, ибо Яхве есть правосудие! Сын не понесет вины отца. Если сын праведен, он непременно будет жив. Правда праведных при них и остается, и в домах их нет страха. Кровь отца не падет на сына, вина отца не течет в венах сына» .

Вот правосудие, которому Яхве учил Моисея, Захария. И если сегодня Яхве не позволяет восстановить стены Иерусалима, то это потому, что мы не живем по Его заветам. Мы все, Захария. Ты, я, все те, кто в изгнании, как и те, кто считает себя сынами Израилевыми там, в Иерусалиме.

Лейле показалось, что она услышала стон. Трое мужчин долгое время сидели молча. Лейла уже собралась было отойти от стены и войти в комнату, как Захария сказал взволнованным голосом:

— Истину ты говоришь, Ездра. Вот почему и я, и все мои, мы обратили наши лица к тебе. Вот почему я пришел к тебе, чтобы сказать: «Веди нас, и мы пойдем за тобой».

Ездра сердито заворчал.

— Не ко мне вы должны обратиться, а к Слову Яхве. Это Оно поведет вас. Я вам для этого не нужен.

— О нет, это не так! Никто лучше тебя не знает свитков Моисея. Это и учитель Барух говорит. Спроси нас о Законе, Ездра! И в ответ ты услышишь только лепет. Но вот ты объясняешь мне одно, я понимаю и другое. Ведь ты сам только что убедился в этом.

— Делайте как я. Делайте как учитель Барух. Возьмите свитки, читайте их и учитесь. Другого пути нет.

— Как ты хочешь, чтобы несведущий научился тому, в чем он несведущ, если кто-то не будет руководить его умом и сердцем? — пылко возразил Захария. — Как можем мы обратиться к словам Предвечного, если учитель Барух и ты не объясните нам их смысл, постигнутый вами в учении?

— Захария! — насмешливо кудахтнул учитель Барух. — Твои слова — мед для гордыни. Но я никому бы не посоветовал пускаться в долгое путешествие в расчете на мой светоч. Как ты мог заметить, от меня остался лишь огарок.

Старый учитель издал свой странный смешок, прежде чем продолжить громким голосом:

— Лейла, голубка моя, с каких это пор ты боишься нам помешать? Хватит прятаться за дверью, иди к нам.

Появление Лейлы в комнате смутило Ездру и Захарию, который едва осмеливался поднять на нее глаза, но учитель Барух принял ее с такими излияниями и добродушием, что они не смогли вернуться к серьезному разговору.

Чуть позже Захария поднялся, получив заверения в том, что всегда будет желанным гостем.

Когда калитка за ним захлопнулась, учитель Барух вздохнул полусерьезно, полунасмешливо:

— Ты слышала, голубка моя: у этого Захарии совесть не спокойна! Конечно, он невежественен, и конечно, он будет куда полезней в Иерусалиме, чем здесь со своими стенаниями! И таких почитателей у твоего брата десятки. Но это почитание, как ни сладко оно для ушей, не есть путь к знанию, и еще меньше к мужеству.

Лейла повернулась к Ездре в уверенности, что услышит возражения, но тот не отрываясь смотрел на нее. Возможно, он и не слышал провокационного выпада учителя Баруха. Этот взгляд был ей так хорошо знаком, что Ездра мог обойтись без слов. Она читала в нем страх, вопрос и ожидание. Глаза вопрошали ее: «Ты хочешь поговорить со мной об Антиное? Пришла ли ты, моя возлюбленная сестра, чтобы сказать мне то, чего я не хочу слышать?»

Учитель Барух с протяжным вздохом опустился на свое ложе. Лейла улыбнулась и мягко поинтересовалась:

— Зачем же смеяться над их преклонением, учитель Барух? Может, в нем и заключена истина?

— Что ты хочешь сказать? — спросил Ездра, нахмурив брови.

— Что пришло время, когда ты должен стать тем, кого в тебе видят. И сделать то, чего от тебя ждут.

Ездра пренебрежительно улыбнулся.

— А! Оказывается, от меня чего-то ждут? Только Яхве ждет меня. И я отвечаю на Его ожидание, продолжая свое учение, я живу Его Словом, как иные дышат.

— И ты уверен, что это достойный ответ?

— Лейла! Ты вознамерилась учить меня мудрости?

Учитель Барух приподнялся. Его руки взметнулись над белоснежной бородой.

— Послушай ее, мой мальчик, послушай ее!

— Захария говорит тебе: «Ты нам нужен. Объясни нам, веди нас». Почему ты отказываешься?

— И куда я должен их вести? — усмехнулся Ездра.

— В Иерусалим.

Ездра вскочил.

— Ты с ума сошла!

— Неужели? Для чего еще нужны сегодня мудрость и мужество, если не для продолжения дела, начатого Неемией? Учитель Барух сам сказал: чего ради стенать, если из стенаний не рождается воля к действию?

Ездра бросил взгляд на учителя Баруха. Старый учитель больше не смеялся. Его зрачки настороженно поблескивали, дыхание стало прерывистым и бесшумным. Согдиам и Аксатрия появились на пороге с блюдами в руках. Ездра не обратил на них ни малейшего внимания.

— Я уже сказал это Захарии: если Неемия потерпел неудачу, значит, Яхве полагает, что еще не пришло время восстановления Иерусалима.

— Вот удобный предлог для того, кому не хватает мужества принять свою судьбу.

Ездра покраснел до корней волос. Лейла подошла и взяла его за руки. Она почувствовала, что брата бьет дрожь, и мягко сказала:

— Разве Моисей, Аарон и весь народ Израилев не увидели, что на них лежит рука Яхве, когда им пришлось противостоять ненависти Фараона? Не ты ли сам меня этому учил, Ездра?

Учитель Барух взволнованно зашевелился на своем ложе и прокряхтел:

— Отлично, дочь моя, отлично!

— Но Моисей также часто спрашивал у Яхве: «Кто я, чтобы мне идти к фараону? Почему я?» — возразил Ездра.

— И Предвечный отвечал: «Потому что я так решил!» — парировал учитель Барух.

Ездра покачал головой и высвободил свои руки из ладоней Лейлы. На щеках его еще горел румянец, но черные глаза сверкали не от гнева, а от иных чувств.

— Погодите! — бросил он после некоторого раздумья. — Вы забываете, что Неемия сумел покинуть Сузы и повести тех, кто был в изгнании, в Иудею, потому что Царь царей решил, что это было ему во благо.

— Яхве вложил правильные представления о политике в разум Кира Великого, — согласился учитель Барух.

— Да, учитель. Но сегодня я не вижу, чтобы Цитадель была готова предпринять нечто подобное.

— А если предпримет? — вмешалась Лейла. — Если Артаксеркс призовет тебя к себе и скажет: «Иди, Ездра! Веди свой народ обратно в Иерусалим! Восстанови стены твоего Храма!»

— Лейла, ты безумна.

— Ответь мне, Ездра: если б он тебе предложил, ты бы согласился?