Марек Альтер - История Лейлы, сестры Ездры

— Не бойся. Все будет хорошо.

Нет, она не испытывала ни малейшего страха.

Ездра явился к воротам Дария сразу после восхода солнца.

На нем была новая туника в широкую алую и синюю полосу, доходившая ему до самых пят. Эту тунику ему накануне преподнес Захария и все те, кто целыми днями сидели у него во дворе. Их жены выткали и выкрасили ее с таким искусством, что она обрела мягкость и блеск восточного шелка. Жесткая войлочная шапочка охватывала его лоб. Те же жены вышили на ней синей шерстью и серебряной нитью светильник с шестью ветвями, о котором Яхве поведал Моисею.

На его груди висел кожаный цилиндрический футляр на крепком ремешке, внутрь которого Ездра положил драгоценный свиток Писания Моисея, который отцы его отца передали ему через века.

В сопровождении Захарии и нескольких своих приверженцев он поднялся по бесконечным ступеням огромной лестницы в стадий длиной. Начинаясь от царского города, она тянулась вдоль гигантской стены Цитадели, на многоцветных кирпичах которой были вырезаны изображения, повествующие о сражениях Дария, первого и величайшего Царя царей, сделанные с такой тщательностью и правдоподобием, что можно было узнать лицо каждого воина.

Над и под ними, до высоты в пятьдесят локтей, шли другие барельефы, изображавшие диких зверей, легендарных чудовищ и покоренные Дарием народы, которые и по сей день платили дань Артаксерксу Новому.

Ворота Дария возвышались на вершине лестницы. Никто, даже царь, не мог попасть на площадь Ападаны, а затем в Цитадель, не пройдя через эти ворота.

Их створки были так массивны, что требовалась четверка мулов, чтобы вращать ворот, сдвигающий их с места. Две башни высотой в сотню локтей и такой же ширины, с зубчатыми вершинами, высились по бокам, защищая их, как и простирающаяся в обе стороны крепостная стена. Кирпичи башен были выкрашены в светло-синий и желтый цвета. Над воротами на двадцать семь локтей в ширину вздымались защищающие крылья Ахуры-Мазды из золота и бронзы. Говорили, что они с такой силой отражали лучи солнца, что в некоторые часы дня могли выжечь глаза тому, кто слишком долго их разглядывал.

Слева и справа от створок из кедрового дерева, окованных бронзой, смотрели друг на друга две абсолютно одинаковые статуи Дария. Каждая высотой в пять раз больше человеческого роста, они подавляли своим колоссальным присутствием. Настоящие волосы, снятые с сотен тысяч голов, послужили материалом для их париков и бород. Ожерелья и браслеты из настоящего золота, диаметром с колесо, были отлиты из военных трофеев, добытых Дарием в сражениях в Гиркании и с парфянами. Египетские скульпторы, создавшие эти гигантские статуи, вставили им в глаза драгоценные камни, из которых на заре и на закате солнечный свет высекал алые и синие лучи, которые запрещали приближаться всему живому и очищали вход в Ападану.

Каждое утро трижды трубили рога и ворота приотворялись. Придворные царского города, вельможи Цитадели торопились пройти в них и преклонить колена перед статуями Артаксеркса Нового, воздвигнутыми на Ападане. Они предъявляли стражникам бронзовые или золотые диски с изображением Царя царей. Размером с ладонь, эти медали означали потомственное избрание и передавались от отца к сыну. Тот, кто терял ее, новой уже не получал, в наказание за проступок медаль уничтожалась, а семья и все ее потомство навсегда изгонялись из Ападаны.

Иноземцы со всех концов мира, представители народов Царя царей или варваров, а то и неизвестных племен, смешивались с этой толпой. Тут можно было увидеть самые разные лица, все цвета кожи и все оттенки глаз, а также самые странные одежды. Звучали самые причудливые наречия. Но только очень немногим дозволялось пройти меж цепенящими взглядами огромных статуй Дария.

Чтобы переступить порог и проникнуть в ледяную тень башен, каждый пришелец должен был представить восковую табличку, составленную писцами Ападаны, с приказом явиться во дворец.

Когда Ездра предъявил свою табличку, стражник тщательно ее осмотрел и передал писцам, которые в свою очередь внимательно ее изучили. Ему разрешили пройти, но Захарию и его спутников, несмотря на все их протесты, бесцеремонно оттолкнули в сторону. Едва успев выкрикнуть последние слова ободрения, они исчезли в толпе, которую стражники сдерживали копьями.

Ездру направили в узкую галерею, где его обыскали. С оскорбительной въедливостью стражники удостоверились, что он не прячет никакого оружия, никакого флакона или мази. К его вящему ужасу и несмотря на его отчаянные возражения они вытащили свиток Моисея из кожаного футляра и развернули во всю его длину.

Под яростным взглядом Ездры два молодых евнуха провели кончиками указательных пальцев по исписанной поверхности. Затем они поднесли эти пальцы к носу собаки, сидящей в клетке, и заставили ее лизнуть свиток. Выждав, не проявятся ли у собаки признаков отравления, они наконец позволили Ездре покинуть ворота Дария. Ослепленный дневным светом, он шагнул в мир, который мало кто из людей мог видеть собственными глазами.

Все здесь было таким несообразно огромным, что у Ездры мелькнуло ощущение, будто его в долю секунды уменьшили до размеров ребенка. Слева, за парапетами, крошечные извивы Каруна сверкали в заснеженных полях, как серебряная нить в узорах ковра. Справа дома Суз выглядели детскими кубиками, а сады — темными полосками, в которых кое-где сквозь снег проглядывала зелень. Небо было таким чистым и нависало так низко, что казалось, достаточно поднять руку, чтобы дотронуться до туч.

Перед ним раскинулся двор Ападаны. Мраморное покрытие расстилалось на сколько хватало глаз, до самых стен дворца, гладких, без единого отверстия, безупречных, как сложенная из кирпичей скала. Каждая плита была так плотно пригнана, что в стык не пролезла бы и рыбья косточка.

Повсюду стояли статуи. Изваяния Артаксеркса Нового располагались напротив изображений Ахуры-Мазды с бородатой головой и орлиными крыльями. Вокруг выстроились гранитные львы и змеи из металла и серебра. Порфир чувственной наготы Анахиты бросал вызов бешеным лошадям и быкам бога Митры, каменная основа которого была обтянута вызолоченной кожей и мехами. Подношения сверкали в бронзовых чашах, и многие останавливались перед ними, кланялись, пели или выкрикивали славословия. Люди лежали ничком на ледяных плитах или танцевали, подставляя морозу обнаженную грудь. Некоторые стояли неподвижно, согнувшись пополам, будто холод обратил их в камень.

Взад и вперед прохаживались многочисленные стражники, облаченные в зелено-желтые туники, рукава и вороты которых были расшиты камнями и золотыми кольцами. Превосходя ростом обычных людей, они казались еще выше из-за высоких скрученных колпаков, водруженных на их завитые шевелюры и завязанных под умащенными бородами. Из их кожаных с серебром ножен торчали костяные рукояти кривых кинжалов. В руках они держали копья, украшенные в зависимости от ранга стражников серебряными или золотыми шариками.