Марек Альтер - История Сепфоры, жены Моисея

Моисей закричал изо всех сил:

— Не дайте ей ускользнуть! Не дайте ей ускользнуть, я должен схватить ее за хвост!

Но он был слишком слаб, чтобы подняться и дотянуться до змеи. И тогда Сишевед метнул в нее подушку, заставив ее со зловещим шуршанием чешуи скрутиться еще больше, так что Моисей сумел дотянуться до нее. Раздался всеобщий потрясенный крик, за которым последовало молчание.

В руке Моисей вновь держал свой жезл. Еще раздавались восклицания, крики недоумения, когда Моисей, вздохнув, положил свой волшебный жезл рядом с собой, но люди не смели вернуться на свои места, пока Моисей не поднял вверх правую руку. Потом резким жестом он ударил себя в грудь:

— А еще Яхве велел мне положить руку к себе на грудь, и она вошла в мое тело, и когда я вынул ее, она была белая от проказы. Потом Он сказал: «Положи ее обратно себе на грудь». Я положил, и когда я свою руку, то на ней не было проказы, и она была такая, как теперь. Этого я не могу вам показать, но это правда.

Стояла полная тишина, нарушаемая лишь постукиванием пальцев Иофара. Потом он схватил Сепфору за руку, заставляя ее сесть, и приказал:

— Садитесь все. Пусть Моисей продолжит свой рассказ.

Моисей рассказал, как он продолжал отказываться и тогда гнев Яхве огнем охватил его руку, воспламенил бороду и, бросив его на камни, раскатился громом:

— Делай то, что Я повелеваю! Бери свой жезл и ступай в Египет. Ты не будешь один. Твой брат Аарон Левит выйдет тебе навстречу. Я знаю, что он может говорить! Я буду его устами, он будет говорить вместо тебя, и ты будешь ему вместо Бога!

И, вздохнув, Моисей покачал головой:

— Я не знаю, как мой мул принес меня сюда. Я ничего не знаю о своем брате Аароне. Мне стыдно оттого, что я хотел нарушить волю Яхве, но это было сильнее меня. Вы знали, что Хореб там, наверху, но как я мог знать это?

Он взял свой жезл, вокруг раздались вопли ужаса. но Моисей улыбнулся полуулыбкой, смягчившей его усталое лицо, положил жезл между ног и обратился к Сепфоре и Иофару:

— Готовьте детей в дорогу, мы отправляемся в Египет.

Дворе царила суматоха. Одни выбирали животных, которые могли обеспечить Сепфоре и Моисею мясо и молоко и которых можно будет продать. Кроме того, небольшое стадо позволит путникам выглядеть простыми пастухами при встрече с солдатами Фараона по дороге в Египет. Другие запрягали мулов и верблюдов, грузили на них мешки с семенами, финиками, кувшины с оливковым маслом, простыни, большие фляги с водой, полотно и стойки для шатров.

Моисей был охвачен таким нетерпением, что у Обаба и Сишеведа оставалось только два дня для плетения тростниковых корзин, которые прикреплялись к спинам верблюдов. Обложенные подушками и покрытые толстым балдахином, они послужат достаточным укрытием от солнца и удобным сиденьем для долгого путешествия. Обаб настаивал на том, чтобы ехать с ними.

— Моисей еще слаб. Он не знает дороги. Что с вами будет, если вам встретятся разбойники?

— Твое место здесь, — отвечала Сепфора. — Наш отец нуждается в тебе больше, чем я. Кто поведет стада в Эдом и Моав, если тебя не будет? Оставайся с ним, поддерживай его и найди себе хорошую жену.

— Сишевед заменит меня здесь. И Иофар будет рад, зная, что я с вами!

Сепфора отказалась мягко, но не допуская возражений:

— Нас ничто не страшит, Обаб. Бог Моисея защитит его. Неужели ты думаешь, что Он посылает его к Фараону, чтобы погубить в пути?

Все еще возражая, Обаб покорился воле сестры. Дорога в Египет была менее опасной с тех пор, как по ней регулярно ходили караваны аккадских купцов. Но он все-таки нашел четырех хороших проводников среди тех пастухов, которые сопровождали Моисея прошлой зимой. Мюрти и еще несколько служанок пришли к Сепфоре, умоляя взять их с собой.

— Моисей скоро станет царем, и тебе будут нужны служанки, — говорили они, целуя ей руки.

— Спросите моего отца Иофара. Пусть он решит, — засмеялась Сепфора.

Иофар соглашался на все, даже не выслушивая никаких объяснений. У него были более серьезные заботы, чем вопрос о том, последуют ли служанки за Сепфорой. Впервые за всю его долгую жизнь у Иофара не хватало слов для того, чтобы выразить ту радость, которая охватила его после того, как Моисей еще раз, ему одному, повторил каждое слово, произнесенное Голосом. Выслушав их со всей своей мудростью, Иофар обнимал Моисея в экстазе, от которого сотрясалось все его старое тело.

— Он возвращается к нам! Предвечный не забыл наш Завет! Он более не гневается на нас! Яхве простер Свою руку над сынами Авраама!

Однако вскоре радость перешла в печаль. Накануне отъезда он осознал, что Сепфоры больше не будет рядом с ним. Она больше не будет приносить ему утреннюю еду, не будет стоять рядом с ним во время приношений, не будет вести с ним долгие ученые беседы. Весь день перед отъездом Иофар не отходил от дочери ни на шаг, пока она занималась последними приготовлениями. Он смотрел на нее так, словно хотел навеки запечатлеть лицо Сепфоры в своей памяти. Губы его замерли в улыбке, хотя борода подрагивала, а глаза подозрительно блестели. Время от времени Иофар касался рукой то ее плеча, то головы. Сепфора ловила пальцы отца и целовала их с бесконечной нежностью:

— Мы увидимся, отец. Мы увидимся, я это знаю. Твои дни еще долго будут течь безмятежно.

Детский смех Иофара разносился по двору.

— Да услышит тебя Яхве, да услышит тебя Предвечный, — вскрикивал он, ликуя оттого, что его уста произносили эти слова.

На рассвете, когда Сепфора кормила Элиазара, две руки легли ей ее глаза. Сепфора тут же узнала знакомый аромат благовоний:

— Сефоба!

Сефоба присела рядом. Она покрыла младенца и Сепфору красивым покрывалом, сотканным из разноцветных полос с тонко подобранным узором.

— О, какая красота, — воскликнула Сепфора и отстранила Элиазара от груди, чтобы потрогать ткань.

Ребенок закричал, Сефоба подхватила его и прижала к своей мокрой от слез щеке. Удивленный Элиазар замолчал. Сепфора расстелила ткань и обнаружила рисунок, который переливался на темном фоне под лучами утреннего солнца:

— Древо жизни!

— Ты помнишь ту ткань, которую Реба подарил Орме? — спросила Сефоба, баюкая Элиазара. — Ту самую, которую она разорвала наутро после появления Моисея…

Сепфора кивнула, поглаживая кончиками пальцев пурпурно-золотистых птиц, желтые цветы, бабочек цвета индиго, качавшихся на тонких ветках.

— Я сохранила ее для тебя, — волнуясь, прошептала Сефоба. — Я всегда знала, что моя сестра из Куша когда-нибудь покинет меня.

Сепфора и Сефоба долго сидели обнявшись, прижимая к себе Гирсама и Элиазара, прислушиваясь к шуму каравана, готового отправиться в путь.

Когда наконец Моисей и Сепфора с детьми уселись в корзины и караван был готов к отъезду, все обитатели двора высыпали наружу, заиграли флейты, забили барабаны, раздались песни и крики. Караван быстро удалялся по пыльной дороге. Последними исчезли из виду покачивавшиеся на спинах верблюдов корзины, балдахины которых развевал налетевший с моря легкий бриз, принесший в Мадианское царство давно забытый покой.