Марек Альтер - История Сепфоры, жены Моисея

Когда Аарон замолчал на этой фразе, вокруг стояли тишина и ужас.

Этой ночью Моисей поздно вернулся к своему ложу. Сепфора не спала. Она обняла его и долго ласкала. Первый раз с тех пор, как она стала женщиной, ей на грудь упали слезы ее супруга.

— Вспомни, — шептала она, — вспомни слова Яхве на горе Хореба. «Я знаю Фараона, он не отпустит вас, если Я не наложу на него Мою сильную руку. Я простру руку Мою, и Я поражу Египет Моими чудесами. И ожесточится сердце Фараона.»

— Я не забыл, — сказал Моисей после долгого раздумья. — Но кто поверит этим словам после сегодняшней ночи? Кто им поверит завтра, когда им придется идти за соломой? «Ах, Моисей, так ты освободил нас от ига Фараона!» Вот что ты услышишь, Сепфора. И что я им отвечу?

Моисей был прав. Назавтра надежда сменилась подавленностью и горечью. Работа стала еще тяжелее, плетка Фараона еще жестче. Вечерами самые изможденные возвращались домой, остальные продолжали месить глину ночи напролет. Подавленный Моисей не находил себе места.

Аарон не переставал повторять:

— Мы должны были решить вместе со старейшинами, как говорить с Фараоном.

— Зачем ты пошел к этой безумной Хатшепсут? Фараон еще больше возненавидел тебя и больше никогда не будет слушать тебя, — вторила ему Мириам.

— Он не меня должен слушать! Неужели вы не можете понять этого? — отвечал Моисей в гневе. — Он должен слушать голос Яхве, который говорит моими устами и устами Аарона. Вот как должно все произойти. И это Яхве ожесточил сердце Фараона.

— Так говорит твоя супруга, но она чужая, она не из нашего народа. Как ты можешь слушать подобные глупости? Кто может поверить, что Яхве желает, чтобы нас еще больше угнетали? Зачем ему это, если он хочет, чтобы мы были свободными?

И тогда по деревне поползли слухи, очевидно, распространяемые старейшинами, что Фараон ожесточился и не поверил словам Моисея и что виновата в этом его жена. Как мог Предвечный выбрать Моисея быть Его словом и Его проводником, если он выбрал в жены дочь Куша? Дочь народа, на который Яхве — все это знают — не опустил Своего взгляда и с которым не заключил Своего Завета?

Когда эти слухи дошли до Моисея, он пригрозил своим жезлом каждому, кто посмеет произнести при нем подобную ложь.

— Она дала мне жизнь, когда я был беглецом, она заставила меня слушать голос Яхве. Она обрезала моего сына Элиазара, когда я сам забыл об этом, и Яхве, чтобы наказать меня, прервал мое дыхание! И вот как вы благодарите ее?

Но за спиной Моисея старейшины продолжали говорить, что Моисей недостаточно знает историю своего народа, чтобы ясно понимать свой долг. И кто есть его сыновья, если мать их не из народа Израилева? Мириам не скрывала своего презрения к Сепфоре.

— Не слушай их, любовь моя, — умолял Моисей, обнимая Сепфору ночами. — Они не знают, что говорят, но я не знаю, как выполнить свое обещание.

Но Сепфора, отвечая на его ласки, шептала:

— Нет, мы должны слушать, что они говорят. Они не любят меня. Они недовольны твоим выбором. И может быть, Мириам права, и старейшины, и все они. Им нужен Моисей, который будет больше принадлежать своему народу, а не своей жене.

Однажды утром Иокевед сказала Сепфоре со своей обычной нежностью:

— Не обвиняй Мириам, Сепфора, дочь моя. Моисей многим обязан ей. Когда я доверила его реке, чтобы его не убили как первенца, Мириам была служанкой во дворце Хатшепсут, которая не разделяла ненависти своего отца к иудеям. Это Мириам указала дочери Фараона корзину, в которую я положила Моисея. Все знали, что супруг царицы был слабоумным и не мог дать ей сына. Когда она увидела Моисея, она, не колеблясь, спасла его.

Иокевед нашла в себе силы засмеяться при этом воспоминании. Потом ее лицо омрачилось.

— Но, увы, Хатшепсут, постарела и утратила свое могущество. Во дворце началась борьба за власть. Тутмес вспомнил о странном рождении Моисея. Он велел разыскать всех бывших служанок Хатшепсут…

— И он нашел меня.

Обе вздрогнули, услышав голос Мириам.

— Ты права, мать моя, жена моего брата должна все знать. Она считает себя мудрой, но не знает, что значит принадлежать народу Яхве под игом Фараона.

Выпрямившись, с горящими глазами, Мириам близко подошла к Сепфоре, и голос ее лился как кипящая лава.

— Тутмес сомневался в том, что Моисей был рожден из чрева его тетки. Все сомневались. И он нашел меня. Его солдаты повели меня в подземелье дворца. Двадцать дней они допрашивали меня о том, кто называл себя Моисеем. Вначале я ответила: «Я не знаю, кто такой Моисей?». Тогда вопросы стали ударами. Потом удары заменились другим насилием. После каждого раза они спрашивали: «Кто такой Моисей? Из чьего чрева он вышел?» А я отвечала: «Какой Моисей? Кого зовут Моисеем?». И тогда они принесли железные прутья и печь.

Дрожащей рукой Мириам провела по своему шраму.

— Они думали, что этого будет достаточно. Но я опять говорила: «Какой Моисей? Откуда я могу знать это имя?»

Мириам расстегнула тунику, откинув обе полы. Сепфора, прикрыв рот руками, застонала от ужаса.

Грудь, живот и бедра Мириам были испещрены десятками рубцов — таких же ужасных, как и на ее лице. Фиолетового цвета, они прорезали ее правую грудь, образуя, подобно старой коже, складку, которая лишила ее формы.

— Вот что значит принадлежать к народу Яхве под игом Фараона. Смотри на меня, дочь Куша! Смотри на клеймо рабства! И пойми, что ты лишь жена Моисея. Довольствуйся этим и молчи о своем счастье, потому что среди нас есть женщины, которые никогда не узнают ласки и поцелуев, какими осыпает тебя мой брат.

Я видела сон. И он исполнился.

Но он померк перед телом Мириам.

Я спросила Бога отца моего Иофара: «Кто будет моим Богом, если не ты?» И Бог Моисея ответил: «Я здесь. Я есть Сущий, Яхве.»

Но перед истерзанным телом Мириам Бог Моисея стал запретным для меня. Перед животом и грудью Мириам, перед ее оскверненной красотой, ее поруганным телом, мое нетронутое, нежное, созданное для любви тело ввергло меня в сонм женщин без роду, без племени.

Сепфора — чужестранка, Сепфора — ничтожная жена.

Я поняла урок Мириам, ей не нужно было повторять дважды. Жена Моисея не могла говорить вместе с теми, на кого обрушилась ненависть Фараона, потому что они принадлежат к народу Моисея и Яхве. У жены Моисея не было своего народа, ни проклятого, ни прославленного. Она была словно пыль от плевела, отделенного от зерна.

Яхве явился Моисею, чтобы его слушал Его народ, и Моисей вернулся к своему народу, и раны Мириам говорили обо всех муках, вынесенных сынами Израиля под игом Египта.

Как же мала была Сепфора в этой битве!

Как тяжелы были слова Мириам, которые запретили мне принимать любовь моего мужа и наказали поддерживать его только молчанием и отречением от моего слишком черного тела!