Людмила Третьякова - Театр для крепостной актрисы

Умирала графиня в одиночестве: челядь предусмотрительно не сообщила дочерям о ее болезни. А когда те приехали, управитель Сыров показал им завещание, подписанное графиней уже в полубеспамятстве. Мошенник добился своего: громадный дом на Маросейке, драгоценности, наличные деньги — все досталось ему и бесчисленным приживалкам.

Но ббльшая часть немереных богатств исчезла еще до кончины графини. Во время поминок в доме, где когда-то лежали пуды шереметевского серебра, не оказалось ни одной серебряной ложки. Так что Сыров брал столовые приборы напрокат, а счет выставил детям несчастной Варвары Петровны.

Хочется думать, что читатель не посетует на то, что в истории необыкновенной любви появились иные имена, иные судьбы. Но трудно найти более красноречивую иллюстрацию тому, как может человек распорядиться своей судьбой и богатством, нежели история двух Шереметевых — брата и сестры.

Вслед за отцом Шереметев-младший чувствовал на себе большую ответственность за родовое состояние и рассматривал его как средство оставить на земле добрую память. Он — за созидание. А потому, принимая эстафету от прежних поколений, организует и оркестры, и театры, собирает библиотеки, учит талантливую молодежь, покупает произведения искусства. Эта традиция собирательства и меценатства перейдет к сыну, а потом и к внуку. Владея миллионами, они не бросали на ветер рубль, зная, что его надо заработать.

Сохранились сведения, что Николай Петрович крайне ограничивал себя в личных тратах. Его видели дома в заплатанном халате. Когда же под давлением домочадцев он переодевался- таки в обнову, то ждал подходящего момента вернуться к прежнему платью.

Зато, однажды заметив, как усердно и со знанием дела работает в комнатах Фонтанного дома молодой мастеровой, он тотчас предложил ему материальную поддержку для дальнейшего обучения и усовершенствования. «Эта поддержка пошла впрок, — читаем в «Русском архиве» за 1896 год. — Молодой человек с помощью ее заработал себе самостоятельное положение и заслужил известность». В дальнейшем он стал основателем крупной мебельной фирмы. В своем желании благотворить, пусть и на другой манер, Параша удивительно схожа с графом.

Родившись в семье, где считали не рубли, а копейки, она тем не менее удивляла подруг-актрис поисками тех, кто нуждался в помощи. А ведь деньги, «графская зарплата», у нее только-только завелись. В дальнейшем, балованная Шереметевым, Параша могла бы составить целое состояние и обезопасить себя от капризов фортуны. Но она ничего не копит, не скаредничает, оставляет себе лишь малую толику заработанного. Все остальное идет на дела милосердия. Больные, убогие, погорельцы, калеки, обиженные, прибитые судьбой — вот к кому из Парашиных рук утекали графские деньги.

Именно Параша еще задолго до своего венчания с Шереметевым подала ему идею строительства Странноприимного дома — больницы для неимущих и подвигла искать на это средства. Деньги требовались колоссальные, что явилось непростой задачей даже для «Креза-младшего».

Вот и выходит, что Параша по духу своему, по желанию оставить на этой земле добрый след гораздо «более Шереметева», чем родная сестрица графа, проморгавшая и свою судьбу, и детей, и богатство.

Да разве она одна! Сколько громадных состояний, подобных тому, каким владели Разумовские, развеивались в прах. Их пропивали, проигрывали, продавали в случайные руки уникальные культурные и исторические ценности, целые деревни с крестьянами, доводили до полного уничтожения заповедные угодья, настоящие шедевры природы.

...Между тем неверный Алексей Разумовский хоть и не развелся с бедной Варварой Петровной, но так до самой кончины и прожил с «конюховой дочерью». Та оказалась на редкость преданной взбалмошному графу. Ее самоотверженность примирила с разлучницей даже законных дочерей графа, вызванных, когда их отец лежал на смертном одре. Молодые графини увидели, как самозабвенно ухаживает «самозванка» за уже полусумасшедшим стариком.

Мария Михайловна принесла своему «пожизненному» любовнику исключительно здоровое и обильное потомство. Рожала она до самых зрелых лет. Старшие сыновья-гвардейцы уже сидели на конях, а младшие еще были на руках у нянек. Дети Соболевской, или, как их называли, «воспитанники», обожаемые отцом, получили фамилию Перовские, по названию подмосковного имения Разумовских — Перово. Прекрасно образованные, одаренные, с сильными характерами и преданные друг другу, они уверенно вписывали свои имена в историю.

Один из четырех сыновей Соболевской, Василий Алексеевич, «по-европейски образованный человек», друг Жуковского и братьев Брюлловых, боевой генерал, достиг высших государственных должностей и много лет был знаменитым среди современников губернатором тревожного Оренбургского края. Побочный сын, лишенный отцовской фамилии, тем не менее был возведен в графское достоинство за заслуги перед Россией.

Борис Перовский — генерал от кавалерии, стал членом Государственного совета, высшего органа власти России того времени.

Алексей Перовский, старший сын Марии Соболевской, член Российской академии, приятель Пушкина, стал известным литератором, автором до сих пор любимой детьми сказки «Черная курица».

...Все молодые Перовские почитали свою матушку. И попробовали бы того не делать! Мария Михайловна, довелись ей стать «законной графиней», спасла бы гаснущий род. По всему чувствуется, что эта целеустремленная и энергичная женщина хорошо знала, что ей нужно в этой жизни. Ее появление на пути Варвары Петровны не оставляло последней никаких шансов: такие натуры не выпускают добычу из рук.

Нет оснований, правда, сомневаться в искренности ее чувств к Разумовскому — человек он был увлекательный, интересный. Но в своем тридцатилетием, не очень легком по причине крутого графского характера романе Мария Михайловна не забывала и себя.

Лишь в сказках царевны мечтают соединиться с крестьянским сыном Иванушкой. В реальной жизни о таком не слыхивали, зато есть не один пример того, какой жизненной удачей становилось для простолюдинок приобщение к благородному сословию.

Одним помогали красота и счастливое стечение обстоятельств, другие на это не очень-то надеялись, пуская в ход женскую сметку, ловкость и упорство характера. К таким принадлежала и Мария Соболевская.

Тщеславия «конюховой дочери» было не занимать. Мещанское звание ее тяготило, и никакие хлопоты не казались разорительными в желании обернуться дворянкой. Щедро набивая карманы графским золотом, чиновники думали-думали и придумали для Марии Михайловны мужа, который обладал двумя необходимыми качествами. Во-первых, неведомый миру Алексей Перовский принадлежал-де к старинному польскому роду Перовских. Во-вторых, этот молодец, названный поручиком русской армии, очень кстати погиб, как оказалось, под Варшавой в 1794 году. Из всего этого следовало, что Мария Михайловна не кто иная, как вдова польского дворянина Перовского. Сочинена даже была соответственная грамота вкупе с гербом «рода Перовских».