Николай Лугинов - По велению Чингисхана

Начальная часть сражения принесла легкую удачу, какой Боорчу и не ждал. Он возрадовался… Дал приказ тойонам отвести пять из восьми мэгэнов к югу от основного поля битвы. Три оставшиеся «чёрных» мэгэна должны были задержать противника, несколько раз превосходящего числом, чтобы обеспечить отход. Он не был уверен, получится ли на этот раз, но его воодушевил первый успех.

Больше всего он опасался верховых джирдженов, этой отборной вражеской конницы. Вылетят из крепости, закружат коршунами вокруг его пехоты – расклюют до костей. А ему нечего ставить против них. Если бы подставил плечо Сюбетей, но у того уже приказ – немедленно отступать и в бой более не ввязываться.

Пользуясь суматохой в стане врага, следствием позорного поражения в первый день битвы, Боорчу вновь перераспределил силы своего «чёрного» воинства. Половину отправил в северном направлении, в запас. Другую – разделил на три части и рассредоточил их. И, когда битва разгорелась вновь, и противник пошёл на них мощным строем, он, так же, как в начале, предыдущим днём, велел нападать на него молниеносно и малыми отрядами, а затем, ускользнув от ответного удара, отходить…

И в первое время этот прием удавался превосходно: китайское войско, постоянно сдерживаемое этими натисками и налётами, продвинулось от крепости всего на верст пять. Но потом враг стал действовать иначе. Перед головным войском китайцы выставили лучников и увеличили число тяжеловооружённых воинов с копьями. Это им помогло: они стали двигаться быстрее, налёты мелких отрядов Боорчу их уже не задерживали, и за день войско стало проходить уже, по китайским меркам, двадцать ли, значит – десять верст.

Боорчу встревожился, что не сможет исполнить повеление ставки – оказать врагу отпор и нанести ощутимый урон. Ему пришлось взять несколько мэгэнов из тех, что были посланы в запас и ввести в бой. К тому же воевать начала конница джирдженов, и «чёрным» теперь уже дня два приходилось больше обороняться, чем нападать.

…Основная часть «чёрного» войска Боорчу состояла из обитателей Китая, бежавших за пределы Великой Стены. А из них большинство происходило из народа хань – главного народа страны, из собственно китайцев. Этим людям в прошлом было не до воинского дела, которое является делом жизни для каждого настоящего ратника. Но зато сущностью их натур являлись исполнительность, старательность, стремление в точности выполнить приказ. Благодаря таким качествам они за несколько месяцев боевой подготовки становились весьма неплохими воинами. Да, ростом почти все не вышли, но зато обладали исключительными выдержкой и выносливостью. Отвагой и упорством – не в меньшей мере. Вот только слишком робели при натиске верховых ратников противника. А, может, то сказывалось извечное, из глубины веков идущее убеждение пеших в том, что конные – сильнее? Как только, гремя доспехами и оружием, показывалась конница, «чёрные» останавливались как вкопанные, стояли недвижно, подняв копья.

А на деле-то пеший нукер в кольчуге и с копьём вполне способен сразиться с конником. И в строю, и в движении. Вдобавок он может и арканом врага достать и спешить, наземь сбросить… Вот какими размышлениями был занят Боорчу.

Обидно, думалось ему, что не могут этого понять нукеры. В крови у них, что ли, страх перед конником? А ведь если духом пал, оробел – считай, что уже побеждён, и никакие силы тебе не помогут, и руки-ноги твои незримыми веревками будут спутаны. В сражении же, особенно в быстротекущем, очень многое зависит от удали и воли, от способности действовать ловко и споро… А этому и многому другому еще учится и учиться…

На четвёртый день «чёрные» устроили в надёжном месте искусную засаду, и удалось напасть на врага сбоку, да так неожиданно для него, что его впятеро превосходящее числом войско отступило с немалыми потерями. И опьянила «чёрных» победа! – они захватили обоз в тридцать повозок, который вёз большой запас чарпы, то есть крупы, и прочего довольствия. Двинулись в путь с этим обозом, но не тут-то было! Их нагнали джирдженьские конники и нанесли такой мощный удар, что от одного мэгэна осталось всего четыре сюна. От тысячи – четыреста воинов всего! Оставшимся пришлось этот обоз спрятать в горном ущелье…

А на следующий день ещё один мэгэн сам попал в окружение. Поначалу дело шло в его пользу, он даже заставил отступить нападавшую на него пехоту. Но опять-таки с тыла ударила конница противника, окружила плотным кольцом… Боорчу оставалось лишь одно: с двумя самими надёжными мэгэнами, которых он держал возле себя, вступить в бой; но они сумели отбить лишь половину окружённого мэгэна. Когда завечерело, отступили к одинокой гряде каменных холмов, поросших лесом.

Долго они считали потери, приводили в порядок свои потрёпанные ряды. И всё-таки – сумели оказать врагу достойный отпор. Заставили захлебнуться его наступление! Приказ ставки был выполнен… Со следующего дня им уже не надо было вступать в битву с врагами. Не надо было больше ни уклоняться от лобовых столкновений, ни совершать молниеносные налёты, ни… Своё дело войско Боорчу сделало.

Но тут-то оно и попало в клещи противника. Проснувшись утром, люди увидели, что огромное вражеское войско со всех сторон окружило горную долину, в которой они остановились на привал.

Положим, что можно прорвать это кольцо, но разве пешим ходом уйдёшь от преследования конницы? А она, верховые отряды джирдженов, запирала собой самые удобные для прорыва места… Боорчу созвал тойонов своего «чёрного» войска:

– Видите сами, на сей раз враг прихватил нас так, что с крючка не сорваться. Сам я никакого пути для прорыва не нахожу, говорю вам это прямо. Теперь хочу выслушать вас.

Тойон, которого звали Чан-Дэйху, шагнул вперёд. Всего лишь тридцатилетний, он, однако, был по возрасту старше всех других военачальников, подчинённых Боорчу. Он и молвил:

– Боорчу-тойон! Решение у нас – одно-единое…

– И каково же оно?

– Если нет никакого иного выхода, мы все готовы сражаться до конца и, говоря вашими словами, пасть на поле боя, сотворив своё изголовье из трупов врага.

– Хэ… Хэ… – Боорчу откашлялся, хмыкнул. – Это уж чересчур… все готовы… Что ж это получается: мы дадим истребить столько молодых воинов, которые ещё и не жили по-настоящему, так что ли?

– Но у нас и впрямь другого пути нет. Если мы попадём живыми в лапы джирдженов, они начнут следствие – из какого рода, из какой семьи происходит каждый из нас. И тогда мы будем расплачиваться не только собственными головами, но и жизнью всех наших родных и близких. Прольётся десятикратно больше крови…

– Но как же так?! Правят Китаем джирджены Алтан-Хана, но ведь почти все части войска, особенно пешие, состоят из ваших же соплеменников, из людей народа хань. Неужели ханьцы не защитят родную кровь, не попытаются вас спасти?