Юзеф Крашевский - Фаворитки короля Августа II

Они спустились вниз по узкой и неудобной лесенке, замыкавшейся железной дверью, которую Беттигер отворил, и ввел гостей в просторное помещение с закоптелыми сводами. Около широких столбов было несколько печей; на них стояли остывшие реторты и тигли. Разная утварь самого странного вида и множество склянок стояли на полках, покрывавших стены. На столах были навалены книги в тяжелых переплетах с медными застежками, пергаментные свертки, листы, исписанные формулами и вычислениями.

Все это производило впечатление таинственное и угрюмое, и графиня Ко́зель как женщина своего суеверного века почувствовала некоторый страх и прижалась к плечу короля.

Беттигер стоял среди комнаты, высоко держа над головой свечу.

Король между тем обходил лабораторию и, остановись около одного из столов, взял стоявшую на нем чашку и, начав ее внимательно рассматривать, воскликнул:

— Ба! Беттигер, откуда ты это взял?

И при этом он заметил еще несколько таких же чашечек яшмового цвета. Август был большой знаток и любитель фарфора и не раз менял людей на японские вазы. Найденные им чашки остановили на себе его внимание, потому что представляли собою нечто особенное: это был фарфор, ничем не уступающий японскому, но форма была иная.

— Откуда же ты взял эту редкость? — повторил Август.

— О, государь, — отвечал, низко кланяясь, Беттигер, — это такие пустяки. Это я забавлялся, пробовал, что можно сделать из привезенной мне глины, и вот вышло что-то вроде фарфора.

И он подал еще одну, более тщательно отделанную, вазу.

Король схватил поданный ему сосуд прекрасного нежного цвета и, взглянув сквозь него на свет, воскликнул:

— Как, ты утверждаешь, что это ты сам сделал?

— Да, я сам, государь, — отвечал Беттигер и, наклонясь, поднял разбитые черепки точно такого же материала, из которого был сделан сосуд; затем он достал из-за вороха бумаг еще несколько чашек и тихо поднес их графине и королю.

— Да ведь это… что же это такое? Да ты знаешь ли, что это лучший фарфор, какой есть на свете? — воскликнул Август.

— Быть может, но я этого не знал, — отвечал Беттигер.

— Не знал! Так знай же, ты сделал величайшее открытие, ты разгадал огромную тайну! И… золото для Саксонии тобою добыто!

Беттигер молчал.

— Ты знаешь ли, — продолжал король, — что за один такой сервиз с моими гербами я заплатил в Китае пятьдесят тысяч талеров… Пруссак за большую вазу содрал с меня целую роту отличных солдат… А между тем вот ты, Беттигер, ты сам у меня дома можешь мне делать эти драгоценности! О, какое открытие! Какое важное открытие! Да, золото теперь в Саксонии! Слушай, Беттигер…

— Слушаю, ваше величество.

— Брось все другое и сделай как можно скорее первый такой сервиз для моей Дианы.

— Воля ваша, государь, будет исполнена.

Забрав с собой первые фарфоровые экземпляры Беттигера и отдав их графине Ко́зель, король выразил свое полное удовольствие изобретателю и собрался уходить. Чтобы избавить своих высоких гостей от неудобной лестницы, алхимик отворил двери, выводившие прямо в его сад, и король, предшествуемый ожидавшими его здесь придворными, возвратился главной галереей в замок.

День этот памятен в истории Саксонии. Она нашла золотые прииски в случайном открытии Беттигера. Способ приготовления фарфора было велено держать в строжайшей тайне, нарушение которой ограждалось страхом смертной казни.

Несколько дней спустя Дрезден был взволнован событием иного характера.

Хотя граф Шуленбург после своего разговора с королем совершенно отказался от мысли задержать Карла XII, но Ко́зель и Флемминг не оставляли этой мысли, к исполнению которой, благодаря смелости Карла, представлялись чуть не ежедневные способы.

А между тем самонадеянный и слепо верящий в свое счастье и силу своей отваги Карл XII как будто знал обо всех этих замыслах. Он точно насмехался над заговорщиками. Он как будто еще увеличил свою беспечность и разъезжал по неприятельской стране, как по окрестностям своей скандинавской столицы.

Однажды он забрел в Дрезден. Такая безумная выходка, конечно, могла решить все: она неминуемо должна была вызвать в исстрадавшемся народе взрыв негодования, но Карл не остановился и перед этим.

1 сентября, в тот самый день, когда был подписан трактат с императором о свободе протестантов в Шлезвиге, Карл XII выступил из Альтранштадта. Он следовал за своими войсками, которые под начальством Ренскиольда уже 15 августа начали стягиваться по направлению к Шлезвигу, к Польше и далее на север. Значительная часть шведской армии оставила уже наконец Саксонию; было еще несколько полков под Липском. 6 сентября главная квартира Карла XII находилась вблизи Мессень, в Оберау.

В один из прекрасных осенних дней Карл XII вздумал сделать верхом небольшую прогулку и незаметно очутился под Дрезденом.

Карл постоял здесь, погруженный в раздумье, и наконец, обратясь к своей маленькой свите, сказал:

— А право, мы так близко от короля Августа, что мне следует заехать к нему повидаться.

И он, не ожидая ответа, пустил поводья и поехал вперед крупной рысью.

Был четвертый час пополудни, когда этот неожиданный гость остановился перед дрезденскими воротами. Крепостные ворота оказались запертыми. Карл XII сказался караульному офицеру посланцем от шведского короля, и его тотчас же провели на главную гауптвахту. Флемминг, проходивший в это время мимо, узнал шведа и изумился: зверь сам пришел в засаду.

Это была такая неожиданность, что Флемминг даже растерялся, но, однако, тотчас же овладел собой и на вопрос шведа о короле вызвался проводить его к Августу.

Август в это время, по своему обыкновению, был в арсенале. В присутствии не отпускавшей его от себя графини Ко́зель он ломал здесь железо в своих мощных руках, которые точно и сделаны были только для этих забав.

Под сводами арсенала раздавался его веселый хохот, когда в двери вдруг послышался неожиданный стук.

— Кто там? — крикнул король. — Войдите!

И он вместе с графиней обернулись к дверям и остолбенели: перед ними был Карл XII.

Следовавший за шведом Флемминг смотрел на графиню, ожидая одного легкого мановения, чтобы кликнуть людей и схватить неосторожного, незваного гостя, но этого мановения не было, а между тем швед поспешно обнял Августа и сказал:

— Здравствуйте, брат мой!

Август приветливо ответил на приветствие.

Ко́зель не могла сдержать себя: лицо ее вспыхнуло, и она крепко дернула Августа за платье и шепнула:

— Роковой час!.. Если он выйдет отсюда… то только ты будешь виноват в этом!

Можно было предполагать, что Карл XII даже слышал эти слова, потому что лицо его приняло суровое и подозрительное выражение, но Август, полуоборотясь к графине, резко заметил ей: