Элли Мидвуд - Австриец

Они заставляли нас драться друг с другом, жестоко и бросаясь со всей силой на противника, все время повторяя, что настоящая товарищеская преданность формируется исключительно в схватке, но в то же время подчеркивая, что это своих арийских братьев мы должны признавать за равных, и только.

«Вы должны признавать и уважать только тех, кто одной с вами крови. Только ваши братья-арийцы вам ровня. Но не имейте жалости к тем, кто стоит ниже вас на ступенях эволюции, ибо они не ровня вам. Они — недочеловеки и не заслуживают вашей жалости. Убийство такого недочеловека не должно вызывать в вас ни стыда, ни раскаяния. Вы же не испытываете жалости и раскаяния, когда давите насекомое или другого вредителя? Нет, потому как такие вредители только отравляют и угрожают вашему существованию. В том, чтобы избавить мир от них нет ничего постыдного. Напротив, это принесет вам только славу. Ваша Родина всегда будет помнить ваши имена за такой славный поступок».

Они учили нас драться и убивать, при этом оставаясь безупречно красивыми. И после того, как мы закончили избивать друг друга до полусмерти, выбивать десять из десяти на стрельбище, обливаться потом во время отжиманий или подтягиваний, с одним из наших товарищей сидящим на нашей спине или свисающим с наших ног для дополнительной нагрузки, мы принимали душ, снова одевались в отглаженные формы и заканчивали наш день как и начинали: с иголки одетые, неподвижные как статуи, и ожидающие дальнейших приказаний.

— Вольно, труппфюрер Кальтенбруннер, — наконец сказал Дитрих, оставшись довольным своим осмотром, и хлопнул меня по плечу. — Я вот думаю дать тебе повышение. Только тебе придется для этого поработать.

— Я готов и жду ваших дальнейших приказов, группенфюрер.

— Ты уже какое-то время являешься окружным спикером от партии в Верхней Австрии, верно?

— Так точно, группенфюрер.

— Я слышал, у тебя неплохо выходит.

— Я боюсь, не мне об этом судить, группенфюрер.

— Ну что же ты, Эрнст, не нужно скромничать. — Дитрих улыбнулся, подошел к столу и взял один из аккуратно сложенных документов. — Мне тут недавно представили одну довольно внушительную статистику с количеством людей, присоединившихся к партии в твоем округе. Я был очень впечатлен, мальчик мой. Сам речи пишешь?

— Так точно, группенфюрер.

Он кивнул самому себе несколько раз с легкой ухмылкой, сел обратно в свое высокое кресло и пригласил меня сесть напротив.

— Садись, садись, Эрнст. Я не люблю, когда передо мной стоят по стойке смирно. — Я по опыту знал, что это было неправдой, и что Зепп Дитрих частенько любил подолгу сидеть в своем кресле, не обращая совершенно никакого внимания на стоящего перед ним подчиненного, который ждал, чтобы его отпустили, но в то же время боялся даже пошевелиться, чтобы не дай Бог не отвлечь генерала от чтения очередного доклада. Мне же, тем не менее, никогда вот так стоять не приходилось, и эта незначительная поблажка мне очень даже льстила. — Так как ты — доктор права, и очень умный и талантливый молодой человек, я думаю, было бы просто безответственно не использовать твои таланты на благо СС в Австрии. И особенно в Австрии, потому как, к сожалению, СС все еще там нелегальны, а посему членам нашей организации в Австрии приходится сталкиваться с многочисленными трудностями, в отличие от Германии. Австрийское правительство постоянно вставляет нам палки в колеса. Давай к делу: я хочу, чтобы ты начал предоставлять адвокатские услуги твоим братьям из СС, в тех случаях, если у них вдруг возникнут неприятности с законом.

— Слушаюсь, группенфюрер, — ответил я, как только он замолчал, ожидая моей реакции.

— Я понимаю, что некоторым из них будет нечем тебе заплатить, и что твоя дневная работа может немного от этого пострадать, а потому я сам лично позабочусь о твоих издержках.

— Это совсем необязательно, группенфюрер. Это моя обязанность — помогать партии и моим братьям из СС.

Дитрих снова ухмыльнулся, после того, как закончил мерить меня взглядом.

— Я в тебе всё же не ошибся. Хорошо. Я официально назначаю тебя с сегодняшнего дня юридическим консультантом Восьмого абшнитта СС в Верхней Австрии. Поезжай домой, получишь мои дальнейшие указания через одного из наших людей в СС. Хайль Гитлер.

Всего несколько месяцев спустя, в сентябре, я получил повышение до ранга СС штурмхауптфюрера. Зепп Дитрих сдержал свое слово.

Передо мной раскрылся целый новый мир, таинственный, полный величия и временами пугающий. Если не брать в расчет наших верховных командующих, мы все были очень молодыми людьми примерно одного возраста. А посему все те конспиративные квартиры, где мы тайно собирались чтобы читать новые приказы из рейха, верные люди, всегда готовые прикрыть или предоставить алиби — это все было невероятно увлекательной игрой, пусть мы и не понимали тогда, что в нашем юношеском энтузиазме нами манипулировали те, кто стоял наверху, опытные и достаточно расчетливые, чтобы знать, как использовать наше рвение в своих корыстных целях.

Те счастливчики, кому по случайному стечению обстоятельств повезло привлечь внимание одного из лидеров, готовы были на все, лишь бы не разочаровать их, и утраивали свои усилия в услужении их новым хозяевам. Мы были чем-то вроде их питомцев, породистых щенков, которых с гордостью демонстрируют гостям, и мы вели себя соответственно, с собачьей преданностью не отрывая глаз от ленивой руки хозяина в ожидании похвалы за быстро и безупречно выполненную команду. Да, вот чем мы для них были. И мы были счастливы, как щенки, просто свернуться у ног любимого хозяина и дремать с полуприкрытыми глазами, готовые броситься по первому же знаку выполнить новое задание, только чтобы прижаться потом дрожащим от обожания телом к хозяйскому сапогу и подставить боязливо голову под выхоленную руку, едва смея поднять умоляющие глаза в надежде на похвалу. «Я все правильно сделал, хозяин? Ты доволен мной, хозяин? Я ведь все готов сделать, только чтобы тебе услужить». А когда холеная рука наконец снисходила до того, чтобы опуститься на загривок питомца, мы дрожали от счастья. Какими же мы были молодыми и глупыми!

Однажды я шел рядом с группенфюрером Зеппом Дитрихом вдоль длинного, едва освещенного желтыми огнями коридора штаба СС в Мюнхене, сияя от удовольствия от его одобрительных кивков по поводу моего последнего доклада.

— Посмотрите-ка, кто пожаловал. Сова и его новая тень, — он вдруг прошипел с нескрываемым сарказмом. Я проследил за его взглядом и увидел рейхсфюрера Гиммлера, который только что появился на другом конце коридора, и идущего за ним следом высокого светловолосого эсэсовца моего возраста. Несмотря на личную неприязнь, которую оба СС лидера питали друг к другу, они всё же остановились чтобы отдать друг другу салют и обменяться рукопожатиями, как и предписано было двум высокопоставленным офицерам их ранга, пусть все, что они хотели на самом деле, было вцепиться друг другу в глотку за право контролировать организацию, которую каждый хотел для себя.