Уильям Эйнсворт - Джон Лоу. Игрок в тени короны

— За эту цену они мои! — с жаром крикнула маркиза. — Вы захватили их с собой?

— Вот они! — ответил Коссар, вынимая бумажник. — Пожалуйста, сосчитайте маркиза! Пожалуйста, сосчитайте!

— Я верю в вашу честность, сэр; вы не обманете меня. Герцог, будьте добры заплатить господину Коссару 400 000 ливров.

— Чёрт возьми! — раздражённо воскликнул герцог — Это крупная сумма. У меня нет столько денег с собой.

— Мой бумажник к вашим услугам, мадам, — сказал Лоу.

— Вы весьма любезны, господин Лоу! Сделайте одолжение, заплатите господину Коссару, а герцог вернёт вам эту сумму.

— Подождите платить мне месяц, мадам, и за это время занятая вами сумма удвоится или утроится.

— Вы ведёте дела с размахом, господин Лоу, — сказала, улыбаясь, маркиза. — Теперь мне нужно поговорить немного с вами, милочка, — прибавила она, отведя в сторону Коломбу. — Как это случилось, что я вижу здесь господина Харкорта? — спросила она тихо. — Разве наступила какая-нибудь перемена в предположениях о свадьбе?

— Нет, маркиза, — ответила Коломба. — Отец остаётся непреклонным, но я решила не выходить замуж за Коссара.

— Подумайте немного, перед тем как прийти к такому решению. Вы знаете, как нежно я люблю вас, — вы можете верить мне, когда я скажу, что лучше всего было бы послушаться увещаний отца.

— И выйти замуж за Коссара? Невозможно, маркиза.

— Послушайте меня, Коломба. Коссар, которого вы хотите отвергнуть, будет прекрасным супругом. Я говорила о нём с господином Лоу, который уверял меня, что Коссар неизмеримо богат. Богат настолько, что может купить титул. Таким образом положение ваше в обществе будет обеспечено. Вы скажете мне, что не можете выносить его, что любите другого, что будете несчастной и прочее. Глупости! Ни одна молодая и прекрасная женщина не может быть несчастной, имея такого богатого мужа. Если вы не согласны со мной теперь, то согласитесь впоследствии.

— Вы прибегаете к тем же самым доказательствам, как и отец, я вынуждена ответить вам так же, как и ему: я никогда не обращаю внимания на деньги.

— Вы весьма заблуждаетесь по неведению, дорогое дитя. У меня когда-то были тоже такие глупые мысли, но они уже давно выветрились. Поверьте, господин Коссар вполне подходящий для вас муж. Что же касается Харкорта, то у меня имеются некоторые возражения. Я не стану их перечислять теперь, но он наверно не сделает вас счастливой и никогда не будет верен вам.

— Вы судите о нём так же, как и отец, по слухам.

— Нет, я сужу по тому, что видела. Я никогда не прощаю измены в любви. Я вспоминаю, как страстно он был влюблён в герцогиню Берри. И если бы смерть не унесла её, он и поныне оставался бы её рабом.

— Не говорите о ней, пожалуйста, мадам, — сказала Коломба, начиная волноваться. — Мне хотелось бы забыть то страдание, которое она причинила мне.

— Может быть, вы попробуете убеждать меня, что жалели об её смерти? — не без ехидства произнесла маркиза.

— Я действительно жалела, что такая прекрасная и богато одарённая женщина умерла в цвете лет. Герцогиня заставила меня сильно страдать, но когда я услышала, что её уже нет на свете, сердце моё тотчас же смягчилось, и я простила ей всё.

— Я не могу приписывать себе такой кротости. Однако не будем говорить более о бедной герцогине. Однако должна прибавить, что не она одна из придворных красавиц пленила вашего ветреного Харкорта.

— В самом деле? — воскликнула Коломба с растущим беспокойством.

— Я не стану причинять вам страданий какими-нибудь разоблачениями, но советую вам ещё раз подумать перед тем, как променять Коссара на человека, в постоянстве которого вы ни в коем случае не можете быть уверены.

— Я начинаю думать, что вы правы, — вздохнула Коломба. — После всего того, что произошло, лучше было бы, если б он вернулся в Англию.

— Для вас гораздо лучше, без сомнения. А вы имели глупость убедить его остаться?

Коломба не отвечала.

В эту минуту Тьерри неожиданно вошёл и сообщил Джону Лоу, что только что прибыл Его Высочество регент и выходит теперь из кареты.

— Пожалуйста, извините меня, герцог. Я спешу принять Его Высочество, — громко произнёс Лоу, торопливо выходя из комнаты.

Лоу застал регента ещё в прихожей и, выразив великую благодарность за оказанную честь, торжественно провёл великого гостя в залу, где оставил леди Катерину и прочих гостей. Ничто не могло быть приветливее обращения регента с леди Катериной. Изящно ответив на поклоны присутствовавших, он сказал:

— Я прибыл сюда, леди Катерина, чтобы лично принести вам мои поздравления с удивительным успехом, который выпал на долю великих финансовых предприятий вашего супруга. Он выполнил то, чего не мог совершить ни один министр финансов: спас нас от разорения и привёл страну в состояние беспримерного благоденствия.

Весьма польщённая леди в приличных выражениях ответила на это поздравление. А затем и Лоу выразил свою благодарность:

— Вашему высочеству было угодно оказать доверие тому, что я совершил; но мои предприятия только начали действовать. Я надеюсь привести страну в такое высокое положение, какого она ещё никогда не достигала, и сделать её способной предписывать законы всему миру. В Европе будет только одно великое королевство — Франция, и только один великий город — Париж.

— Аминь! — воскликнул регент, очень довольный этими словами.

— Если станете продолжать, как начали, господин Лоу, — заметил герцог Бурбон, — вы будете в состоянии подорвать кредит Англии, если пожелаете, разорить её банки и уничтожить её великую Ост-Индскую Компанию.

— Если бы я и не мог сделать всего этого, герцог, то во всяком случае, понизил бы акции английской Компании, — ответил, смеясь, Лоу. — А это я берусь сделать, как только Компания Индий вполне развернёт свои действия.

— Вы забываете, что здесь находится англичанин, — добродушно заметил регент взглянув на Ивлина. — Ваше решение не может быть для него очень приятным.

— Я не чувствую особенных тревог, монсеньор, — ответил Ивлин, который слышал это замечание. — Директора нашей Ост-Индии, мне кажется, сумеют позаботиться о себе. Но я начинаю думать, что господин Лоу забыл свою родину.

— Честное слово, мои интересы так одинаковы с интересами Франции, что сердцем я француз! — возразил Лоу.

— Мы должны сделать из вас француза, — сказал регент — Есть одно только препятствие — ваша религия.

— Это препятствие неустранимо, монсеньор, — заметила леди Катерина.

Регент бросил на Лоу многозначительный взгляд, но не промолвил ни слова.

— Эта очаровательная мадемуазель мне не безызвестна, — продолжал регент, заметив только теперь Коломбу, стоявшую возле маркизы При. — Ведь это мадемуазель Лаборд?