Уильям Эйнсворт - Джон Лоу. Игрок в тени короны

— Господа! Его Величество желает всенародно поблагодарить господина Лоу за важные услуги, оказанные им государству и всей стране.

Рукоплескания стали ещё оглушительнее. Вся улица огласилась кликами:

— Да здравствуют король и монсеньор Лоу!

Любезно поклонившись всем и подав руку своему дяде, который стоял сейчас позади него, молодой король удалился с балкона.

— Надеюсь, Ваше Величество не раскаиваетесь в посещении улицы Кенкампуа, — заметил регент, подводя к креслу своего царственного племянника.

— Напротив, меня очень интересовало всё, что я видел и слышал. До этой минуты я не представлял себе, как высоко народ ценит господина Лоу. Что бы такое сделать, чтобы показать нашу благодарность за услуги, оказанные им королевству?

— Я посоветовал бы Вашему Величеству прежде всего передать в его руки всецело управление финансами, — ответил регент.

— Я сам хочу сделать это. Но мне говорил маршал Вильруа, что Лоу не может занимать должности генерал-контролёра.

— Затруднения могут быть устранены, государь. Я полагаю, что старания аббата Тансена, который взялся обратить его в католичество, окажут действие на господина Лоу — он откажется от своей ереси и вступит в лоно римской церкви. В таком случае, главное затруднение отпадёт: переход в ваше подданство будет, конечно, следующим шагом.

— Вашему Величеству следует сначала хорошо подумать, прежде чем дать обещание назначить на эту должность Лоу, — сказал Вильруа на ухо королю. — Повременим и посмотрим, как будет развиваться Система.

— Я уже вполне удовлетворён теми плодами, которые она принесла, — ответил Людовик. — Надеюсь, что аббату Тансену удастся выполнить своё доброе дело, дядя, — прибавил он, обратившись к регенту. — И тогда господин Лоу получит эту должность.

— Я должен сообщить Вашему Величеству, — сказал регент, что леди Катерина Лоу с сыном и дочерью находятся в верхних покоях этого дома. Может быть, вам будет угодно принять их?

Людовик милостиво согласился. Лоу, узнав желание Его Величества, вышел из комнаты и вскоре вернулся с женой и детьми. Регент всех их представил королю, который принял их приветствия с величайшей ласковостью. Леди Катерине Людовик рассказал об изъявлениях восторга, которые были только что устроены её мужу народом. Маленькой Лоу он сказал несколько любезностей, которые она сумела вполне оценить. Наконец, он бесконечно угодил молодому Джону Лоу, сказав ему, что он — вылитый портрет своего отца.

— Пожалуйста, останьтесь на минуту, мадемуазель, — обратился он к Кэти, которая собиралась уходить. — Я хочу сказать вам несколько слов о моём бале. Вы, наверно, любите танцевать?

— Очень люблю, сир.

— Я так и думал. Мы будем танцевать вместе менуэт, если только вы не любите больше какого-нибудь другого танца.

— Менуэт — мой любимый танец, государь.

— Очень рад слышать это, — сказал, улыбаясь, Людовик. — Но я собираюсь устроить небольшой балет, в котором должны участвовать вы и ваш брат.

— Простите, государь, осмеливаюсь напомнить вам, что все роли в балете уже заполнены, — заметил Вильруа.

— Кто же заполнил их? — спросил Людовик, заметив смущённый взор Кэти.

— Я заполнил их молодёжью, которая, по своей знатности, достойна танцевать вместе с вами, Ваше Величество.

— Вы взяли на себя слишком много, маршал, сделав такое распоряжение без меня: придётся отменить его. Двое из избранных вами должны быть исключены, а их места будут переданы мадемуазель Лоу и её брату.

— Надеюсь, Ваше Величество не будете настаивать на этом. Вы поставите меня в крайне затруднительное положение.

— Ничего не поделаешь!

— О, пожалуйста, не изменяйте сделанных распоряжений! — сказала Кэти. — Для меня будет совершенно достаточно удовольствия быть зрительницей балета, не принимая в нём участия.

— Нет, вы будете танцевать в нём, а также ваш брат! Маршал позаботится, чтобы мои приказания были исполнены. Не нужно ли ещё чего-нибудь, чтобы бал был особенно приятен вам, мадемуазель?

— О, сир, вы слишком внимательны!

— Совсем нет. Как дочь того, кто оказал королевству такие важные услуги, вы имеете право на полную мою признательность. Может быть, вы бы хотели, чтобы кто-нибудь ещё был приглашён на бал?

— Невозможно, чтобы так говорил внук великого государя, — мысленно пробормотал со вздохом Вильруа, а Кэти промолвила:

— Ваше Величество даёте мне смелость сказать, что у меня есть подруга, которую я люблю, как сестру, — мадемуазель Коломба Лаборд. Мне было бы приятно, если бы и она была удостоена приглашения.

— Она будет приглашена. Примите во внимание мои слова, маршал. Коломба Лаборд будет в числе приглашённых.

— Слушаюсь, государь, — снова вздохнул Вильруа.

— Мадемуазель Лаборд очаровательная девушка, — заметил регент. — Ваше Величество может составить о ней своё мнение сейчас же — если не ошибаюсь, она находилась вместе с леди Катериной Лоу в верхних покоях. Следует ли её представить Вашему Величеству?

— Непременно! И пусть, вместе с нею, войдут все, находившиеся вместе с леди Катериной Лоу.

Регент передал приказание господину, стоявшему у дверей. Вслед за тем по очереди называли и представляли королю Белинду, её мужа, сэра Гарри Арчера, эрла Ислея, лорда Белхэвена, Ивлина Харкорта и мадемуазель Лаборд. Людовик очень любезно принял их всех. Особенно поразила его Коломба: он сказал Кате, что весьма ей обязан за возможность пригласить на свой бал такую очаровательную девушку. Представления делались без обычных формальностей и церемоний, не было никакой официальности. Все были очарованы ласковостью молодого короля. Когда Ивлин вышел вперёд, чтобы сделать ему поклон, регент обратился к своему царственному племяннику:

— Государь, я хочу просить милости у вас.

— Можете просить всего, я ни в чём не откажу вам, дядя, — ответил, улыбаясь, Людовик. — В чём дело?

— Вы пригласили эту молодую даму, — сказал Филипп, указывая на Коломбу, — в угоду мадемуазель Лоу. Пригласите же этого молодого человека, — он указал на Ивлина, — в угоду мне.

— Непременно! Примите к сведению, маршал, что господин Харкорт находится в числе приглашённых, — сказал Людовик своему воспитателю.

— Ваше Величество сделали бы лучше, если бы пригласили всех присутствующих, — сказал старый маршал, не в силах более скрывать свою досаду.

— Великолепная мысль! — воскликнул регент. — Все они — друзья господина Лоу, а стало быть — мои гости. Я благодарен вам за совет, маршал, и поступлю согласно с ним. Примите к сведению, что я приглашаю всех присутствующих.

Старый маршал был совершенно поражён этим приказанием, но не осмелился возражать.

— Позаботьтесь об этом, — повторил регент, смеясь над смущением Вильруа. — Его Величество совершенно прав: господин Лоу заслуживает всяческого почёта.