Уильям Эйнсворт - Джон Лоу. Игрок в тени короны

Стол быстро был очищен бойким хозяином и его проворным слугой от пустых бутылок и остатков завтрака. Были принесены новые стаканы и пара откупоренных бутылок. Сэр Теренс попробовал вино, причмокнул губами и заявил, что оно превосходно, затем начал разливать, кланяясь каждому после наполнения его стакана до краёв. Поднеся стакан к губам, но не отпив ни капли, Коссар поднялся и, прося извинения, покинул комнату. Ивлин собирался последовать его примеру, но Миль попросил его остаться на несколько минут, говоря:

— Если вы покинете нас, мы не сумеем поговорить с нашими новыми друзьями.

Ирландцы также очень просили его остаться, так что он не мог отказаться. Только убеждения сэра Теренса не могли склонить его к выпивке. Зато Миль и прочие не отказывались и пили так же свободно, как и сами ирландцы: в короткое время были опорожнены четыре бутылки из шести. Через посредство Ивлина между ирландцами и остальными завязался разговор. Благородное вино развязало язык сэра Теренса, который говорил больше всех. Становясь всё более и более разговорчивым, он описал в подробностях свидание, которое друзья имели с великим мистером Лоу, хвастался своей золочёной каретой и лакеями и приглашал всё общество посетить их в отеле Регентства, на улице Сент-Онорэ.

— Будьте добры, скажите этим джентльменам, мистер Харкорт, — произнёс Миль, бросив выразительный взгляд на обоих ирландцев, — что граф де Горн, шевалье д’Этамп и я очень рады познакомиться с ними; пожалуйста, скажите очень рады. Прибавьте, что мы сочтём для нас честью посетить их в их доме, и всегда нам будет приятно, пожалуйста, передайте, приятно видеть их в отеле Фландрия. Не позабудьте ему сказать, что мы бесконечно, бесконечно, так и скажите, благодарны им за предложение предоставить нам свою карету и не колеблясь воспользуемся их любезностью.

Когда Ивлин перевёл эти слова ирландцам, они оба встали с мест и с забавной жеманностью поклонились Милю и остальным, которые тоже встали и отвесили смешные, церемонные поклоны.

— Мне стыдно причинять вам столько беспокойства, господин Харкорт, — извинился Миль, — но моё постыдное незнание вашего языка не даёт мне другого исхода. Мы все приходим на улицу Кенкампуа с одной целью — продавать или покупать паи. Может быть, они не прочь устроить то или другое?

Ивлин передал этот вопрос. Сэр Теренс немедленно ответил:

— О, да, я всегда готов для дел. Спросите у капитана, хочет ли он продать несколько «дочек» и «внучек»?

Миль ответил, что у него есть 10 дочек и 20 внучек, и он продаст их по 10 000 ливров за штуку.

— Вот именно такую семейку мне бы хотелось иметь! Беру их за эту цену! — ответил сэр Теренс, вынимая бумажник и отсчитывая 30 банковых билетов, каждый в 10 000 ливров. — Но все эти девушки должны иметь мать, которая заботилась бы о них, — прибавил он со смехом. — Имеется ли у вас одна «матушка», капитан? Если да, то сколько она стоит?

— Старые дамы на рынке ценятся выше, чем их дочери: вон, они требуют премии! — заметил сэр Теренс. — Они слишком дороги для меня.

— Я возьму их, капитан, — сказал сэр Патрик, вынимая бумажник. — Даже в ещё большем количестве, какое только вы пожелаете продать.

По заключении этой маленькой сделки, была откупорена новая бутылка, и все стаканы, кроме стакана Ивлина, были наполнены.

— Позвольте мне, господа, предложить тост! — сказал сэр Теренс, вставая со стаканом в руке. — Так как сэр Патрик и я обязаны нашим богатством мистеру Лоу, то мы не можем упустить такого удобного случая, чтобы не выпить за его полное здоровье. Да здравствует господин Лоу! Многие лета! — прибавил он, опорожняя стакан до последней капли.

— Многие лета! — повторил сэр Патрик, следуя его примеру.

— За здоровье господина Лоу! — в восторге крикнули прочие.

— Я не могу отказаться от этого тоста, — произнёс Ивлин, наполняя стакан. — Многие лета господину Лоу! Пусть долго занимает то высокое положение, которого достиг! — Затем он прибавил: — Знаете ли вы, господа, что он будет сегодня на улице Кенкампуа?

— Что вы говорите? — воскликнул Миль. — Я ничего не слышал об этом. В котором часу он будет здесь?

— Этого я не могу сказать вам, — ответил Ивлин. — Я слышал от человека, которому вполне можно верить, что прибудут молодой король и регент, а в таком случае, конечно, и Лоу будет сопутствовать Его Величеству.

— Вы уверены в правильности этого сообщения, сэр? — спросил Горн. — Я вчера ночью ужинал с регентом в Пале-Рояле, и там ничего не говорили об этом посещении короля.

— Полагаю, что моё сообщение верно, хотя я не в праве назвать источник, откуда почерпнул его. О посещении короля не сообщали народу по той причине, что Его Величество хотел видеть улицу такой, какова она на самом деле, — запруженную миссисипистами. А ведь если бы дела были прерваны, она лишилась бы всех особенных своих черт.

— Совершенно правильно, — заметил Горн. — Но я не думаю, чтобы даже присутствие короля могло остановить сделки в самую пору.

— Если Его Величество увидит толпу в состоянии возбуждения, — заметил Этамп, — то может подумать, что все его подданные сошли с ума.

— И будет почти прав, — произнёс, со смехом, Ивлин.

— Ладно, мы всё такие же сумасшедшие! — воскликнул Миль. — Но я, со своей стороны, не хотел бы выздороветь. Однако будьте добры, спросите наших новых друзей, не хотят ли они сыграть вчетвером партию в пикет или в кости? Эй, Россиньоль! Карты и кости!

— Сейчас, господин, сейчас! — ответил хозяин. Через минуту он явился с полудюжиной колод карт и двумя коробками с костями, которые поставил на стол перед Милем.

— Не хотите ли поиграть, господа? — спросил Миль. — В это или в то?

Так как это предложение было вполне понятно, сэр Теренс немедленно встал и, взяв колоду карт, сказал:

— В это!

— Прекрасно, — ответил с улыбкой Миль. — Язык игры, к счастью, понятен всем. Будем играть в пикет.

— В пикет, конечно, капитан, — ответил сэр Теренс, полагавшийся на своё искусство. — Мы оба понимаем эту игру: частенько игрывали в Клубе Носильщиков, у «Синих Столбов».

— Советую вам не играть теперь, — сказал Ивлин. — Вы не пара для этих господ.

— Мы не такие новички в этом, не так ли, сэр Патрик? — воскликнул сэр Теренс. — Теперь мы принадлежим к знати и должны делать то, что делает она.

— Скажите им, что мы не играем менее чем по 5000 ливров, — сказал Миль Харкорту.

— Что он там говорит о ливрах? — спросил сэр Теренс. Ивлин передал ему и прибавил:

— Я должен повторить вам моё предостережение.

Но сэр Теренс только засмеялся, а сэр Патрик вынул бумажник, вид которого возбудил жадность Миля и его товарищей, которые решили расстаться с ним лишь после того, как опорожнят его.