Уильям Эйнсворт - Джон Лоу. Игрок в тени короны

Несмотря на то, что полицейскими распоряжениями игра была запрещена под угрозой пени в 3000 ливров, существовало несколько домов, в которых открыто играли в карты, кости, бириби, фаро, ландскнехт и другие азартные игры. Тут миссисиписты ставили на карту или на кости банковые билеты в 50-60 тысяч ливров с таким спокойным видом, словно эти билеты были пустыми бумажками. Игра шла и во всех лавках, где торговцы запасались картами и костями для своих постоянных посетителей. Зрители держали пари об исходе игры.

Во всё это время злой рок преследовал графа Горна. Он был несчастлив и в своих сделках, и ещё более в игре. Если бы товарищи не были несколько счастливее его и не делили с ним выигрышей, он оказался бы в отчаянном положении. Между тем Миль, бродя по сен-жерменской ярмарке и ведя известную нам распущенную жизнь, свёл знакомство со многими беспечными кутилами, привычки и убеждения которых подходили к его собственным. Он составил из них шайку отчаянных молодцов, с помощью которой предполагал выполнить задуманный план оптового грабежа на улице Кенкампуа. А Горн, бывший в родстве со многими знатными домами в Нидерландах, встретив своего двоюродного брата, нидерландского принца, молодого герцога Аремберга, пригласил его поужинать в «Старом Волке», как назывался главный трактир на ярмарке, где можно было получить хорошие яства и превосходные вина, хотя и за самую чрезмерную цену Целая ночь прошла в весёлом пире: молодые кутилы соревновались, кто сможет выпить больше. Число осушенных ими бутылок было невероятно. Около шести часов утра молодцы поднялись из-за стола, готовые на всё, и вышли в сопровождении своих лакеев, которые несли бутылки шампанского и стаканы. Проблуждав по пустынным улицам ярмарки, растревожив своими криками жителей деревянных лавок, они направились к Новому Мосту. Здесь они остановились и приветствовали конную статую Генриха IV, выпив по стакану в память «поклонника женщин», затем двинулись к церкви Сен-Жермен-Оксеруа. Когда повесы вышли на площадь перед этим знаменитым зданием, красивейшим образчиком церковной архитектуры в Париже, им повстречалось печальное шествие: к церкви тихо направлялись носилки с гробом, окружённым светильниками.

— Кого хоронят? — спросил Горн у одного старика, который стоял на коленях на пути похорон. — Кто найдёт здесь последний приют, эй, ты, шут?

— Это прокурор, сьер Нигон. Он обыкновенно жил у того монастыря.

— Как! Мой старый друг Нигон! — воскликнул Горн, который никогда и не слыхал о покойном прокуроре. — Бедный товарищ! Я должен сказать ему последнее прости.

С этими словами он бросился вперёд и, став на дороге, приказал носильщикам остановиться и поставить на землю свою ношу.

— Не мешайте нам при исполнении наших обязанностей! — сказал священник, человек почтенной наружности с выражением кротости на лице. — Отойдите, дайте нам дорогу!

Но шайка буянов, сопровождаемых лакеями, окружила носилки. Граф, сдёрнув покрывало, открыл страшное лицо мертвеца.

— Ах, мой бедный Нигон! — вскричал он. — Узнаю тебя. Итак, ты был настолько глуп, что умер, да? Что же было причиной твоей смерти? Жажда, без сомнения. Жажда убивает всех нас: я сам умер бы, если бы не пил. Пей же, мой милый!

И, взяв стакан шампанского из рук слуги, он приставил его к трупу.

— Повторяю, — вопил Горн. — Мой дорогой друг Нигон умер от жажды. Он должен чего-нибудь выпить. Если вы не позволяете мне дать ему вина, я дам ему воды.

С этими словами он вскочил на носилки и, сев верхом на гроб, схватил кропильницу и вылил её содержимое на лицо покойника.

— Ужасное святотатство! — воскликнул священник, поражённый ужасом. — Ты, несчастный, будешь лишён спасения, проклятие церкви падёт на тебя и твоих безбожных товарищей.

Оскорблённая кощунством толпа набросилась на молодых людей и обезоружила их. Спутники священника оттащили Горна от носилок. В схватке свечи потухли, и покрывало было сильно изорвано. Желая прекратить беспорядок и заботясь о молодых богохульниках больше, чем они заслуживали, добрый священник приказал сейчас же внести гроб в церковь, что и было исполнено без дальнейших препятствий.

Едва гроб был пронесён в двери храма, как на площади показался разносчик, громко крича о новой чеканке серебряных крон, которые в насмешку были прозваны «мертворождёнными» (les enfants mods nes). Услышав это, Горн с товарищами подошли к разносчику и, запасшись экземпляром указа, направились к церкви. Толпа последовала за ними, желая увидеть, что произойдёт К счастью для себя, здесь герцог Аремберг упал в бесчувственном состоянии от выпитого вина и был унесён лакеями. Горн и двое остальных, войдя в церковь, спокойно стояли в одном из приделов храма до тех пор, пока священники и хор не начали панихиды. Тут они вышли вперёд и пропели громким голосом заглавие и содержание указа. Такая дерзкая выходка не могла продолжаться. Служба немедленно была прекращена, и происшествие окончилось появлением полицейских, которые взяли нарушителей порядка под стражу и представили господину Машо, главному начальнику полиции. Он спровадил их в Бастилию.

Когда регенту передали подробности происшествия, он расхохотался от всей души, но Лоу, находившийся у него в то время, покачал головой и сказал, что это — зловещий случай, как бы предзнаменование какого-то ужасного бедствия.

— Ба! Вы недовольны, потому что пропели панихиду над «мертворождёнными», как называют миссисиписты ваши новые экю? — засмеялся регент — Неделя в Бастилии будет достаточным наказанием за эту обиду.

Приказание регента, разумеется, было исполнено: после недельного заточения узники были выпущены на свободу.

Около того времени общество было страшно встревожено рядом преступлений, виновники которых остались неоткрытыми. Обилие и из ряда выходящее свойство этих преступлений вызвали оторопь в среде богатых банкиров и игроков. Так как Лоу неоднократно выслушивал жалобы на это, то он послал за Машо, главным начальником полиции, чтобы посоветоваться с ним.

— Без сомнения, за последнее время совершено несколько страшных преступлений, монсеньор, — сказал начальник полиции в ответ на расспросы Лоу. — И виновники скоро будут открыты: мы удвоим нашу бдительность. Прошлой ночью произошло ужасное убийство, о котором вы, может быть, и не слышали. Некая мадам Дюпен получила вчера 300 000 ливров банковыми билетами от Туртона, банкира на улице Кенкампуа. До сегодняшнего утра о ней ничего более не было слышно. Сегодня ранним утром около стен Тампля караул нашёл опрокинутую наёмную карету, без лошадей и кучера. Осматривая её, караульные, к своему ужасу, обнаружили в ней чемодан, наполненный изрезанным на куски телом женщины: труп состоял из мелких обрубков. После я убедился, что этой жертвой была мадам Дюпен. Это преступление совпадает с другим, случившимся несколько дней тому назад, что указывает на то, что оба эти преступления — дело одних и тех же рук. Генерал Брагус послал своего слугу к банкиру на улицу Кенкампуа продать 100 000 паёв. Человек исчез. Генерал думал, что он бежал с деньгами. На самом деле оказалось иное. Тело несчастного слуги, изрубленное на куски, было найдено под Королевским Мостом. Наверно, было совершено ещё много преступлений подобного рода: много ног рук и других частей тела было извлечено со дна Сены. Ежедневно в реке находят трупы; но невозможно сказать, покончили ли несчастные самоубийством или умерли насильственной смертью.