Пётр Чигринов - Под тремя коронами

Сигизмунд стал великим князем литовским, несмотря на взаимное обязательство с Польшей не выбирать монарха без уведомления другой стороны. Но прибывшие в Польшу специальные послы — луцкий епископ Альберт Радзивилл, гетман Станислав Кишка, великий маршалок Иван Заберезский — успокоили поляков и высказали благосклонное отношение к равноправному союзу обоих государств. Рада панов понимала, что политический и военный союз с Польшей перед лицом русской угрозы весьма желателен, но посчитала, что поляки также не замедлят избрать Сигизмунда королем. Так и случилось: 8 декабря 1506 г. польский сенат провозгласил его королем Польши. Сигизмунд появился в Польше в сопровождении военной дружины, большинство которой составляли литовцы. Избирая Сигизмунда королем, поляки сделали вид и даже провозгласили, будто он одновременно избирается и великим князем литовским.

Время правления Сигизмунда оказалось благоприятным для развития русской и литовской народностей. Прошло немного времени, и его в Великом княжестве стали называть дальновидным и веротерпимым. На основании земских привилеев своих предшественников, Казимира и Александра, он дал обещание оберегать Великое княжество Литовское и радных панов от всякого понижения; владений Великого княжества не только не уменьшать, но и возвратить ему то, что несправедливо отнято; земель и должностей не раздавать чужеземцам; по заочному обвинению должностей не отнимать; старых прав шляхты и мещан не отнимать. Княжатам, панам, шляхте и боярам великий князь предоставил право выезжать из Великого княжества на службу в другие государства, кроме неприязненных, при условии, чтобы это не наносило ущерба службе королевской. По смерти отцов сыновья и дочери наследственного имущества не лишались. Простых людей над шляхтою великий князь обещал не возвышать. За побои, нанесенные шляхтичу шляхтичем, виновный должен был платить двенадцать грошей. Если же виновный оказывался низшего сословия, то наказывался отсечением руки.

Он проявил способность, как когда-то его отец, одновременно основательно заботиться об интересах как Великого княжества, так и Польши. Правильно определив важнейшее требование своего времени, он направил все силы на заключение военного союза двух государств. Ожидая удара со стороны крепнувшего Московского государства, Мельникский сейм в начале 1507 г. принял упредительное решение о начале войны.

Положение Литвы в это время несколько улучшилось. Победа под Клерком показала, что период неудержимых, часто безнаказанных набегов крымских татар окончен. Изменилась и позиция самого Крымского ханства. Менгли-Гирей неодобрительно отнесся к попыткам Москвы присоединить Казанское ханство, где правили его родственники, и стал склоняться к союзу с Литвой. Уже осенью 1506 г. Великое княжество заключило союз с Крымским ханством, положив на алтарь этого союза судьбу хана Большой (Золотой) Орды, закончившего свои дни в заключении в Ковно.

Сигизмунд унаследовал большие долги своего предшественника. Для их погашения новому королю и великому князю также пришлось обращаться к кредиторам. Для расчета с кредиторами Александра он взял в долг у краковского бурмистра Бонара пять тысяч золотых, но и их не хватило.

Елена оказалась в положении вдовствующей королевы и великой княгини. Ее опасения, неоднократно высказанные отцу, что после смерти мужа епископ и паны будут «чинить насилие над греческим законом», не оправдались. Одному из своих приближенных, пану Дымбовецкому, пытавшемуся настроить нового короля против Елены, Сигизмунд в присутствии других сановников и вельмож разъяснил:

— Я хочу привлечь к себе русских знатных людей, как и все население. А для этого, как ты сам можешь понимать, я должен оказывать почет и уважение жене брата… К тому же здесь все ее любят… Но главное, об этом просил меня брат, король Александр…

Исполняя волю брата, Сигизмунд Казимирович, действительно, проявлял должное внимание невестке. В 1507 г. он пожаловал ей город Бельск со всеми угодьями, данями и сборами. Дарственную грамоту скрепили епископ Табор и другие паны-католики. В сопровождении ближайшего помощника он сам пришел в покои Елены и вручил этот документ. Елена встретила его в простом платье, но изысканном и удачно обдуманном. Она понимала важность этого визита и, встречая Сигизмунда, с некоторой торжественностью привстала с дивана.

Видно было, что здесь ждали короля и великого князя. На круглом столике, накрытом прекрасной, дорогой скатертью, золотом и серебром блистал прибор для напитков. На другом столе, покрытом не менее богатой, но другого рода, скатертью, стояли тарелки с конфетами, жидкими и сухими вареньями, тремя или четырьмя сортами яблок и орехов. На третьем столе были разнообразные закуски: икра, сыр, копченый окорок, рыба и целый строй превосходных хрустальных графинов с водками, настойками и наливками многочисленных видов, отливавших зеленым, рубиновым, коричневым и золотистым цветами.

Прислуживала гостям и Елене невысокого роста нежная девушка, одетая в белое платье, с тихим и спокойным выражением лица, с невиданно голубыми глазами. Сигизмунду она показалась совершенной красотой юности. «В ней совсем не должно быть лжи», — подумал он.

Сигизмунд помнил также о том, что московский государь Василий писал ему об обязательстве, данном Александром по поводу вероисповедания жены, как и о том, чтобы и он, Сигизмунд, сестру московского государя берег и к римскому закону не нудил. Да и сама Елена относилась к Сигизмунду доброжелательно, всячески поддерживая его авторитет и соблюдая интересы государства. Она хлопотала перед Василием за пленных литовско-русских людей, просила отпустить их. Знал Сигизмунд, что когда Василий сразу же после смерти Александра просил Елену поговорить с епископом, панами и со всей радой, а также с земскими людьми, чтобы пожелали его своим государем, сестра решительно ответила брату, что государство свое Александр завещал брату Сигизмунду.

Такая позиция Елены послужила причиной временного охлаждения в ее отношениях с братом Василием. Но Елена, естественно, не хотела прерывать родственных отношений с ним и со следующим же посольством Сигизмунда в Москву в 1507 г. послала ему челобитье. Тем не менее переписка между ними не наладилась, и до середины следующего года. Василий не получал никаких известий от сестры. Он упрекал ее: «от Жигимонта у нас не раз бывали послы, а от тебя не бывало никакой вести». Причиной молчания Елены были, конечно же, натянутые отношения между государствами, закончившиеся очередной войной.

Сигизмунд хотел ознаменовать вступление свое на престол удачной войной с Москвою. По его инициативе Виленский сейм 1507 г., в дополнение к решениям Мельникского сейма упорядочил правила организации военной службы. Паны, княжата, земяне, вдовы и вся шляхта обязывались в своих имениях переписать всех людей и списки под присягою передать великому князю. Предусматривалось, что если кто не выйдет на войну в положенный срок и в назначенное место, тот обязан заплатить великому князю сто грошей. Если кто не приедет и у него не будет уважительной причины на это, тот лишался жизни. Вдова также должна была платить сто грошей пени, если опоздает прислать на войну своих слуг. Если же не пришлет вообще по нерадению, то изгоняется из имения, которое переходит к ее детям или родственникам. Кто уйдет с войны без ведома великого князя или гетмана, тот казнился смертью.