Пётр Чигринов - Под тремя коронами

Православный люд сложил про него песню: «Аж от ксенця Радзивилла понайшла нечиста сила, русску веру поглумила…»

— Важные новости, пан воевода, — сказал Комаровский при встрече, опустив в знак послушания голову. — Вдовствующая королева собирается отъехать в Москву, забрав с собою свои деньги и ценности, которые находятся на хранении у нас… Господи, спаси и помилуй, — перекрестился минорит.

Радзивилл даже привстал в своем кресле:

— Этого следовало и ожидать от схизматички…

И продолжил:

— А может, пан гвардиан, сокровищ-то и нет? Я думаю, что она положила в сундуки камни, обернув их соломой, и сказала, что там сокровища…

— Нет, пан воевода… Я собственными глазами видел несказанное богатство королевы…

Спустя несколько дней Елена приехала в Вильно. До нее дошли слухи об интригах и планах панов-католиков захватить ее казну. Она потребовала у миноритов возвратить ее ценности. Но минориты отказались это сделать. Поскольку в то время в Вильно из приближенных короля находился только постельничий, гвардиан сообщил ему, взяв клятву сохранять тайну, о сокровищах королевы и передал письмо для короля, в котором просил взять сокровища под свою охрану. Король благодарил за верность и приказал ждать своего приезда. Собираясь в Браславль, Елена зашла в Пречистенскую церковь, чтобы помолиться, и тут узнала, что ее имущество, находившееся здесь, задержано. В одном из двух сундуков, хранившихся в церкви, было 16 600 грошей и 2 тысячи золотых флоринов. В другом — много золотых цепей, 16 золотых поясов, 400 колец, 4 пары башмаков, шитых золотом и драгоценными камнями. Кроме того, в нем находилось 30 маленьких ящичков: одни — с золотом, другие — с серебром, третьи — с бириллами, четвертые — с другими драгоценными камнями — в каждом отдельные.

В это же время к храму в сопровождении четырех панов явился виленский воевода Николай Радзивилл. С ним были трокский воевода Григорий Остикович, который по просьбе Елены в свое время был освобожден из московского плена, Войтех Клочко, ее бывший охмистр, подскарбий Абрам Езофович и Иероним Гаштольд.

Поднявшись навстречу вошедшим, Елена воскликнула:

— И ты, пан Клочко? А я ведь верила тебе…

Увидев Езофовича, Елена вспомнила, как семь лет назад он, унижаясь, чуть не ползая по полу, просил защитить его и своих соплеменников-евреев от немилости великого князя… И даже осмеливался передавать ей ларец с золотом…

Обращаясь скорее ко всем, кто пришел со злом, Елена спросила:

— А ты, пан Езофович… Неужели мстишь мне за дела моего мужа, касающиеся твоих соплеменников?

Над евреями в первые годы правления Александра, действительно, сгустились тучи. Привилей Витовта предусматривал для еврейских общин конфессиональный иммунитет, подчиненность великому князю через областных наместников, внутреннее административное и правовое самоуправление, солидарное исполнение повинностей, личную свободу и гарантии управления имуществом. Они промышляли предосудительным и даже запрещенным для христиан ростовщичеством и торговлей. Евреи выкупали места сбора мыта и других податей и сами занимались сбором платежей с населения. В городах все это обострило конкуренцию между евреями и христианами. В целом богатые евреи в небогатой стране оказались весьма желательны благодаря своему капиталу. Но великие князья, вельможи и паны, беря в долг у евреев, оказались неплатежеспособными.

Александр, постоянно находясь в трудной финансовой ситуации, попробовал разом разрешить все трудности. В 1495 г. евреи были изгнаны из Великого княжества Литовского, а их имуществом стали владеть христиане. Изгнанные евреи обосновались тогда в пограничных городах Польши. Казалось, что и великий князь и все должники оказались в выигрыше. Однако вскоре стало ясно, что в стране сильно пострадал денежный оборот. И через семь лет им было разрешено вернуться в княжество. Имущество, сохранявшееся в руках великого князя, им было возвращено. Они получили право выкупить то имущество, которое досталось третьим лицам. Но о возврате долгов не было и речи. По возвращении евреев обязали содержать тысячу всадников, но вскоре эта повинность была заменена денежными платежами. От военной службы всех видов они освобождались.

Именем короля запрещаю тебе отъезд в Браславль.

В гневе Елена почти закричала:

— По какому праву вы меня удерживаете, не допуская исполнить того, что я хочу?..

Но паны задержали королеву силой. Остикович и Клочко взяли ее за рукава и вывели из храма.

Елена при этом укоряла Клочко:

— Поляки, как и жиды, ненавидят меня из-за моей русской крови и веры… А ты, пан Клочко, за что? Неужели не ведаешь, что месть никогда не исходит от благородных душ?

Но тем не менее она незамедлительно была отвезена в Троки. Вскоре после этого она оказалась под контролем панов в Бирштанах, затем в имении Стеклишки, а в ноябре-декабре 1512 г. в Оникштах.

Елена не решилась послать нарочного в Москву, а сперва послала жалобу на панов Сигизмунду. Король не отвечал, хотя и не одобрял действий панов. Более того, он принял решение не противиться отъезду королевы в Москву, так как хорошо понимал, каким опасностям подвергнется государство, если он будет занимать другую позицию. И без этого русские упорно пытаются овладеть Смоленском.

Узнав от послов о случившемся, Василий III потребовал объяснений от Литвы. Почему силой помешали поездке королевы? Почему удержали казну? Почему отымают земли? Одновременно Василий, несмотря на зимнюю пору, направил к Браславлю воинский отряд для охраны Елены при переезде ее в Москву.

Мирный договор не удовлетворял ни Москву, ни Вильно. Василий полагал неудавшиеся действия своих войск случайностью, а рада панов, несмотря на проигранные войны 1492–1494 и 1500–1503 гг. продолжала жить великодержавными иллюзиями. В принимавшиеся документы она постоянно вписывала положение из привилея Казимира 1447 г. об обязанности великого князя возвратить утраченные земли.

Московский великий князь резко отрицательно воспринимал тяготение русской знати к Литве, а тем более ее переходы. В 1512 г. в Великое княжество Литовское бежали рязанский князь Иван, пронский князь Глеб, бояре Ляцкие и Плещеевы. Раздражало его и то, что Литве удалось в 1512 г. заключить военный союз с Крымом, направленный против Москвы. И вскоре между Москвой и Литвой началась новая война. Одним из поводов для ее начала стали попытки литовских вельмож изолировать великую княгиню Елену. Но главным ее поводом стали действия татар. В 1512 г. сыновья Менгли-Гирея напали на российскую Украину. Как и всегда, татары резали тех, кто слабее, грабили, жгли, брали пленных. А осенью в Москву из Литвы от соглядатаев пришло известие, что неприятельские действия царевичей были результатом договора, заключенного Менгли-Гиреем с Сигизмундом. Василию также донесли, что король готовит полки, чтобы начать совместную с Менгли-Гиреем войну против Москвы. Великокняжеская Дума решила упредить и расстроить эти замыслы. Сигизмунду была послана складная грамота, в которой перечислялись все его враждебные действия: оскорбления королевы Елены, нарушения договора, подстрекательство Менгли-Гирея к нападению на Московское государство. Имя королевское было написано в грамоте безо всяких титулов.