Нелли Савенкова - Самоборец

Скакун, почуяв простор, понесся быстрее ветра по вспаханным полям, зеленеющим лугам и сырым перелескам. Казалось, ничто не в силах его остановить. Наталья, случайно упустив веревку, вцепилась в загривок, не успевая углядеть, куда несет ее одичавший конь. Не увидела она, как въехала в воинский стан: заметался конь меж шатров, кинулись от него врассыпную люди.

Молодой князь Василий Дмитриевич Хилков со своей немалою дружиною возвращался из дозорного похода: караулил в очередь, по государеву указу, порубежье с крымцами. Притомились воины, устали кони в долгом пути, к тому ж, спешно шли. Никто не гнался за ними, да сам князь торопился: не терпелось ему батюшке о своих подвигах поведать, его одобрение услышать. Не новик князь — во второй уж раз службу дозорного воеводы исполнял, да ныне с татарами пришлось схлестнуться. И не оплошал Василий, его победа стала — есть чем гордиться.

До вотчины оставалось совсем немного. Князь уже узнавал знакомые поля и перелески, вдыхая запах цветущей черемухи, довольно жмурился. Вдруг конь под ним споткнулся, сделал шаг — и снова, после еще раз. Василий обеспокоился, удержал повод, подозвал к себе слугу:

— Панька! Погляди, чего с конем?

Тот, не скользнув и взглядом, сразу ответил:

— Притомился конь, Василий Дмитрич. Отдых надобен. А то как бы нам пешими в вотчину-то не прибыть. Обезножат скакуны — что твой, что иные, — Пантелей кивнул на растянувшуюся позади дружину.

Князь, озабоченно нахмурившись, оглядел своих воинов: шеломы сняты, по лицам пот струится, в глазах свет погас — одна тоска. И кони, впрямь, уже шатаются, тяжко раздувают бока, будто мехи кузнечные. Вот балда, — укорил князь сам себя, — за своим нетерпением можно и дружины лишиться. Ровно дитятко неразумное, к батюшке поспешил похвалиться, а мало не осрамился. Была бы нужда, так не за ворогом гнался. Днем прежде приспеет, днем позже — невелика разница.

— Почто сразу не молвил, коли углядел? — зло выговорил князь тиуну. — Я задумался, отрешился. А ты должон блюсти дружину мою. Ставь шатры. Привал!

— Да на что шатры-то? — попытался воспротивиться Пантелей. — Может, передохнем малость да отправимся дальше? Вотчина-то недалече. Без шатров посидим.

— Делай, чего велю, — отрезал молодой князь.

Вечером, выйдя на берег тихой речушки, Василий долго смотрел в сторону родного дома. Пытался представить, что поделывает батюшка, вспоминал почившую матушку и уже неспешно представлял свой разговор с отцом.

Задумавшись, князь не сразу услышал упреждающие крики, не сразу увидел, что по стану мечется невесть откуда взявшийся ошалевший конь с девкой верхом — только коса летает по сторонам. Вот она уже рядом — князь едва успел отскочить из-под конских копыт. Заметил лишь черные очи — более гневные, чем испуганные.

— Коня мне! Не седлать! — коротко бросил Василий и, не глядя на исполнившего приказ слугу, продолжая следить за всадницей, взлетел на конский круп.

Незваная гостья меж тем миновала стан и, проскакав по лугу, скрылась в недалеком леске. Князь Василий поспешил следом, не очень-то надеясь, что увидит отчаянную всадницу живой. Он подгонял своего отдохнувшего скакуна, а перед взором его стояли жгучие очи, не по-девичьи бесстрашные. Ему вдруг захотелось настигнуть ее, разглядеть получше да сведать, кто она. Впереди между деревьями мелькнула красная душегрея, показалась раз-другой и пропала. Доскакал князь до края леса, поглядел в поля — нету. Поездил-поискал в леске, покричал: исчезла, ровно привиделась, девица.

Подоспели княжьи воины, радостно приветствуя своего господина. Заметив его замешательство и растерянность, тиун утвердил:

— Не догнал, — поглядел окрест: далеко видать в чистом поле, да нет нигде ни коня, ни всадницы. — Дык, куда ж она подевалась? Никак, нечисть чудит, Василий Дмитрич. Надобно в стан поспешить, покуда не стемнело. А? Велишь?

— Велю по лесу искать, — приказал князь. — Убьется ведь иль покалечится. Сыщем — в стан и поспешим.

— Да где ж ее тут сыщешь, Василий Дмитрич? Лесок хоть и мал, да неведомый. Кто знает, чего тут хоронится…

— Тихо! — оборвал слугу на полуслове князь. — Все тихо! — велел переговаривающимся позади воинам. — Слыхали? Вот — опять…

Тиун тщетно напрягал слух — кроме посвиста ветра в деревьях да гула лесного, ничего не услышал.

— Конь топочет, — молвил один из дружинников.

— Ну! А я чего сказываю? Топочет… оттоле слышится, — махнул князь рукой.

— Дык, топоток-то иной, не тот, какой у коня одичалого был, — теперь и тиун явственно различил конскую поступь. — Этот мирно стучит — иной кто-то едет.

— Иной ли — нет, там увидим. Навстречу направимся, — князь повернул своего скакуна в заросли.

Отряд ринулся за ним. Не успели проехать нескольких саженей, как встречь явилась давешняя девица в красной душегрее на вороном коне. Да что за чудеса? Тот конь да не тот — будто подменили его, от буйства и следа не осталось. Кто ж усмирил? Неужто сама девица? Она сидела верхом прямо, накрепко вцепившись в конский загривок. Испуг выдавали лишь бескровное лицо да побелевшие костяшки кулачков.

Изумленный князь разглядел и дивную красу незнакомки, и неприлично задранный подол, и усталость во взоре, смешанную с неугасшими еще гневом и страхом. Василий спешился, подошел к всаднице, погладил взмыленную шею коня. Отведя взгляд от обнаженных коленок, сколь мог строго, выговорил:

— Бабье ли то дело — на коня садиться? Да скакать по лесам, давя честных людей?

Девица не ответила, с усилием разжала пальцы и, перекинув ногу, скользнула на землю. Подхватил ее князь, ощутив при том, как дрожит незнакомка.

— Ох, и напугалась я — страсть! — выдохнула она, доверчиво прижавшись к Василию.

— Еще б не напугалась — на эдаком звере скакать. Мы уж думали, живой тебя не сыщем.

— А на что искали? — насторожилась вдруг девица, поглядев на него снизу вверх.

— Пособить хотели. Ты ж на нем охлябь сидела! Скинул бы он тебя за милу душу иль зашиб.

— Так ведь не скинул! — гордо выпрямилась девица, отстраняясь от князя. — Он хороший. Да, Лешак? — потрепала она конскую морду.

Конь не дернулся, даже не фыркнул. Василий с удивлением ощутил в себе желание, чтобы и его она потрепала также ласково.

— Ты чьих будешь, красавица? — осведомился он. Девица лукаво посмотрела на него, ответила:

— Князей Лыковых.

— Дворовая?

— Как сведал?

— По всему видать.

— А ну как я княжна?

— Княжны в теремах сидят, не на конях скачут. Княжна! — рассмеялся Василий при мысли о такой вольной княжне.

— Прав ты: не княжна я, соврала. Сам-то небось князь?

— Князь. Хилков я, Василий Дмитриевич. Вотчина наша тут недалече. А это — дружина моя, — кивнул он на воинов.