Майт Метсанурк - На реке Юмере

— Лемби была моей невестой, я уже говорил... Она была мне дороже всего. Рахи силой увез ее; он выкрал ее у отца. Отец вправе потребовать ее назад. Я — тоже!

— Право на нашу плоть и душу принадлежит прежде всего богу, — не глядя на Велло, промолвил патер.

— Пойми, если у тебя есть сердце, — она мне дорога, я не могу жить без нее!..

На худом лице патера промелькнула едва замет­ная улыбка. Не ожидая, пока ему предложат, он взял кувшин, пригубил и, по-прежнему не глядя на Велло, произнес:

— Я уже сказал — ее получит в жены только тот, кто окрещен во имя отца и сына и святого духа. Она торжественно поклялась в этом, целуя крест.

В голове у Велло вихрем проносились мысли: "Чтобы получить Лемби, я должен позволить окре­стить себя! Как отнеслись бы к этому жители Мяги­сте, сельские старейшины?! Ни один из старейшин Сакалы и ни один из тех, кто жил за Сакалой, — никто из них не дал окропить себе голову крестиль­ной водой! Сакалаские старейшины заключили с Ригой мир, но не стали на колени перед крестом!.. А я вдруг из-за девушки! И все-таки Лемби должна вернуться! Она ведь не такая, как Лейни! А поклялась только для того, чтобы обрести надежную защиту. Здесь же, освободившись из-под власти патеров и их хитрого учения..."

С почти неподдельной искренностью Велло ска­зал:

— Убитый горем престарелый отец ждет Лемби. Разве нельзя, чтоб дочь вернулась домой? Она могла бы и здесь помогать сирым и хворым...

— Если достопочтенный патер в Риге найдет, что Мария — это имя она получила при крещении, — что Мария тверда в своей вере, мы позволим ей вернуться домой. Но я все же должен посовето­ваться с главой нашей церкви, высокочтимым епис­копом ...

— Сделай это, и я, то есть Ассо, отец Лемби... отец Марии не останется перед тобой в долгу...

Патер жестом руки остановил Велло и сурово сказал:

— Мы, слуги господни и глашатаи слова его, не берем никакой мзды ни серебром, ни золотом. За наши труды нам воздаст бог, если сочтет их достой­ными воздаяния. Но если вы хотите пожертвовать на благо святой церкви, чтобы она смогла послать к язычникам побольше проповедников слова божь­его, — отдайте дары тем, кто приведет Марию домой.

Патер встал, призвал божье благословение, пере­крестился, взял посох и вышел, сопровождаемый Вайке.

В тот же вечер Велло зашел к Ассо и сообщил ему радостную весть: Лемби жива, Рахи не властен над ней, и есть надежда, что она вернется домой.

Худшее он сказал под конец:

— Ее окрестили.

Пожилого сельского старейшину это не особенно взволновало.

— Ну, так что ж, что окрестили, — сказал он. — Только была бы здесь, со мной...

Подали меду и ужин. Но оба — и Велло, и Ассо — были так взбудоражены, что почти ни к чему не притронулись.Придя домой, Велло поделился своей радостью с Оттем, который еще не спал.

Старый слуга презрительно улыбнулся, а затем сказал:

— Выходит, твоя невеста — вторая Лейни!

— Почему ты так думаешь? — с обидой спросил Велло.

— Вот увидишь, — проворчал умудренный жизнью Отть.

Долго пришлось Ассо и Велло ждать. Они часто навещали друг друга, и никто из них не скрывал своей тоски по Лемби. Даже разговаривая о всяких хозяйственных делах, они думали о ней. Оба начали уже сомне­ваться, отпустят ли ее черноризники — ведь она заботится там о сирых и хворых. Велло не таил от Ассо, что ждет Лемби как свою невесту, но о клятве, которую она дала, не обмолвился ни словом. Уж здесь-то Лемби освободится от нее и смоет с себя крестильную воду. В том, что она откажется от христианской веры, не сомневался и Ассо, но он не придавал этому значе­ния.

Уборка яровых уже подходила к концу и новый дом Велло — не такой, правда, просторный, как прежний, — был отстроен, когда на дворе старей­шины появились двое незнакомых мужчин.

Один из них был торговцем, второй — служите­лем церкви. Оба кое-как объяснялись на ливском наречии.

Велло тотчас же послал за Оттем и Ассо и распо­рядился принести меду; чужеземцы изрядно при­ложились к нему, а когда все собрались, начали торговаться из-за "выкупа" Лемби.

Служитель церкви со своим бритым лицом и го­лым черепом напоминал захудалого патера. Нос у него был красный, глаза масляные от притворной святости, голос кроткий, но лицемерный и льстивый. Он сразу же запросил пятьдесят серебряных марок и проворно достал из мешка весы и гирьки. Торговец всем своим видом стремился показать, что таково и его требование.

Велло вопросительно взглянул на Ассо и Оття. Сельский старейшина был в растерянности, Отть же сразу сказал, что чужеземцы запросили слиш­ком мало.

— Пятьсот марок и то мало за такую девушку! Это ведь не какая-нибудь залапанная рыцарями рабыня!

Чужеземцы удивленно переглянулись, не зная, что ответить. А Отть продолжал:

— Очевидно, и ваши головы окроплены крестиль­ной водой, поэтому вы должны знать, каков первый долг крещеного человека. Даже язычникам надоело это слушать: люби ближнего, как самого себя. Разве не ваш долг вернуть отцу дочь?! А вы заодно с раз­бойником, который выкрал у сельского старейшины его дочь. Вы в одной шайке с грабителем и теперь хотите еще получить свою долю добычи! Мало того: патеры и церковь спелись с разбойником и хотят содрать с отца бедной девушки сто шкур! Запроси вы даже двадцать марок серебром — и то это чудо­вищная цена! Приведите девушку в Мягисте — тогда получите настоящую цену и по связке куньих шкурок в придачу!

Чужеземцы с усмешкой переглянулись и начали говорить по-немецки. Интересно, кто это, что так нос задирает? Уступить, конечно, можно, по прежде следует поприжать этих болванов! Хорошенько по­прижать! Церкви так и так придется отвалить се­ребра, иначе девушку не выдадут, но ведь и самим надо заработать! А вдруг у них есть золото, и они не знают ему цены... Что, если спросить?

Так рассуждали между собой чужеземцы. Отть же делал вид, будто не понимает ни слова, сердито отмахивался от мух, налетевших в комнату, и сове­товал выкурить их вечером можжевеловым дымом. От него хороший запах остается, не хуже, чем в церкви от патерских кадил.

— Если есть золото — давайте пять марок; и до­статочно! — дружелюбно произнес торговец с ко­роткой клочковатой бородкой и блестящей лысиной.

— Золото здесь редко водится, — сухо ответил Велло.

Ассо хотел что-то сказать, чтобы ускорить дело, но Отть, испугавшись, что тот пойдет на слишком большие уступки, опередил Ассо, предложив два­дцать марок серебром и по связке беличьих и куньих шкурок каждому.

Чужеземцы снова залепетали на своем языке; служитель церкви в нетерпении вскочил и стал ходить взад и вперед по каменному полу; он не желал сдаваться. Главное — они должны тут же получить все сполна, а девушку отправят, когда пойдет обоз с товарами.