Майт Метсанурк - На реке Юмере

"Если человек усердно работает сам и помогает другим, живет в воздержании и никому не делает зла — он же в своем уме? — спрашивал себя Вел­ло. — Очевидно да. Но к чему тогда эти разгово­ры о боге, о его удивительном сыне, которого убили и который все-таки жив? К чему вся эта чепуха о небе и аде?!"

Однажды Велло не выдержал. Заметив, что Лемби встала, отнесла работу в дом и, выйдя оттуда, отпра­вилась по лесной тропинке, по всей вероятности, к отцу, он заторопился вслед за бывшей невестой и, сделав крюк по лесу, "случайно" вышел ей на­встречу. Старейшина радушно поздоровался с девуш­кой, словно ничего за это время и не произошло.

Лемби ответила ему обычным своим христиан­ским приветствием и, казалось, была рада встрече.

— Я молилась за тебя по вечерам, когда вспоминала о тебе, — серьезно и сердечно сказала Лемби.

— Молилась?.. — переспросил Велло и сдвинул брови, хотя досады и не почувствовал.

— Я просила бога, чтобы он наставил тебя на праведный путь.

— А на каком же я пути? — улыбаясь, спросил Велло.

— На пути к погибели. Я бы хотела, чтоб ты по­зволил окрестить себя. Тогда ты войдешь в царство небесное.

— Значит, эти рыцари и латгалы, которые в про­шлом году затеяли здесь резню, тоже будут там, на небе? Они же крещеные!

Лемби слегка поколебалась, наморщила лоб, а за­тем решительно ответила:

— Конечно, они будут там.

— Ну уж в таком случае я вовсе не стремлюсь туда. Еще схватит кто-нибудь за горло. Не то, чтоб я боялся, но... неприятно жить с головорезами.

— Перед богом нет врагов, все люди — братья и сестры.

— Значит, и Рыжеголовый мне брат?.. Нет, нет! Это дело там плохо поставлено. Уж лучше я отправ­люсь туда, где обитают мой отец и мои предки. Где собрались все наши старейшины, которые смело жили, отважно сражались и честно умирали.

Лемби озабоченно покачала головой; некоторое время они молча шли друг за другом по лесной тропинке, потом девушка сказала:

— Ты ожесточаешь свое сердце. Это нехорошо. Лучше послушал бы, что говорит патер, и дал окре­стить себя.

— И что тогда?

— Тогда ты очистишься от первородного греха и заново родишься как чадо господне.

— Заново рожусь!.. — Велло махнул рукой; он был теперь убежден, что Лемби не та, что прежде, что в голове у нее не все в порядке. И все же спро­сил:

— Представь, что рыцари или крещеные латгалы вторглись сюда, напали на нас... на чьей стороне была бы ты?

— Я взяла бы крест, вышла им навстречу и ска­зала: "Братья, не причиняйте им зла, хоть они и язычники!"

— Ну, допустим, что ты взяла бы крест и вышла им навстречу. А что делать мне?

Лемби ответила не сразу. Казалось, она внима­тельно прислушивалась к дрожащему шелесту осин в тихом лесу.

— Если б ты верил, — промолвила она наконец, — бог сам указал бы тебе, как поступить.

Велло не нашелся, что ответить на это, и ему стало даже стыдно, что он не сумел возразить крещеному человеку.

Тропинка, сделав поворот, слилась с другой, шед­шей с юга, из глубины леса. У Велло возникло же­лание позлить набожную деву, и он сказал:

— Помнишь, однажды летним вечером мы шли этой же тропинкой? На этом самом повороте я по­целовал тебя, все между нами было ясно, ты была моей невестой...

Лемби испуганно вздрогнула, робко посмотрела налево и направо, плотнее завернулась в черную шаль, прижала руки к груди и стала шептать мо­литву.

— В тот вечер, в лесной чаще, вдали от людей, одни только боги видели...

— Не вспоминай этот страшный грех! — умоляю­ще воскликнула Лемби. — И денно и нощно я молю бога простить меня!

— То был прекрасный вечер, самый прекрасный и счастливый в моей жизни! — продолжал Велло дразнить ее.

— Не говори больше об этом! — взмолилась Лемби и прижала руки к глазам. — Ад ожидает нас обоих за этот грех!

— Если обоих, то все в порядке. Вдвоем нам было бы не так уж плохо там, — шутливо заметил Велло.

— Отойди от меня! — сквозь слезы воскликнула Лемби и побежала.

Велло не последовал за ней; он остановился и вздохнул: "Помешалась — ничего не поделаешь. Конечно, теперь можно ехать свататься в Алисте или в Сакалу — путь свободен. Кое-какое добро у меня есть, не с пустыми руками предстану перед тестем и невестой.

И все же — нет! То, что я отнял у Кямби и что лежит в ящиках глубоко в земле, должно быть упо­треблено на нечто более значительное, чем сватов­ство к дочери какого-нибудь важною старейшины".

Однажды ночью Велло, поставив Оття, Кахро, Малле и Вайке на страже, откопал тайник на скло­не песчаного холма, вытащил оттуда два ящика, отнес в свою комнату, открыл их и стал раз­глядывать сокровища, отнятые у Кямби. Он вынимал расшитые золотом пояса, серебряные бля­хи и пряжки, целые мотки брон­зовой проволоки для оторочки и украшения одежды. Он взвешивал на руке медные цепочки и с улыбкой рассматривал тяжелые сереб­ряные кресты с распятиями. Их можно подарить Лемби и Лейни! Интересно, какую мину они скор­чат! Можно повесить и над собственным ложем, а потом позвать Лемби взглянуть! Кямби, небось, ограбил какого-нибудь патера или крещеного купца, а этот дух Христос и не подумал прийти им на по­мощь. Распятия он отнесет кузнецу и велит пере­плавить их в слитки, а то неудобно предлагать их в таком виде в уплату за зерно ни на ярмарке, ни в Сакале. За каждое распятие можно получить двух молодых жеребцов либo несколько возов зерна.

Отложив распятия, он взял позолоченные ножны и вытащил из них нож — вполне подходящая шту­ка, чтобы вонзить в грудь или горло крещеного!

Затем пошли броши, булавки и монеты для оже­релья — серебряные и бронзовое, плоские и выпуклые, круглые и подковообразные, гладкие и узор­чатые, со щербатыми и изогнутыми краями, толстые, как лошадиная кожа, и тоненькие, как березовый листок. Сложив их на полу в кучу, Велло стал на руке взвешивать серебряные слитки — иные толщиной с мужской большой палец и длиной в пядь, иные — тонкие, как тростинки. Он сложил штук двадцать слитков в ряд и невольно стал прикидывать, что за них можно получить: не один десяток лошадей, не один десяток возов зерна, не один десяток голов скота... Оружие... Он вновь нагнулся над ящиком. На дне его лежали бронзовые и серебряные монеты, одни были величиной с ладонь и больше, другие — маленькие, как зрачок, и толщиной с ноготь. Каких только лиц, узоров, животных и птиц не изобра­жено на них! Иные были новые и блестящие, иные — потертые, помятые, обломанные; попада­лись даже и половинки монет.

Велло взял в руку несколько монет и стал рас­сматривать их, затем кинул снова в ящик и переме­шал звенящую кучу. О, на эти деньт можно купить немало оружия!

Бросив серебряные слитки в ящик, он положил сверху украшения, пбяса и распятия и закрыл крышку. Второй ящик был набит топорами без то­порищ, наконечниками стрел и копий, ножами в ножнах, а на дне его лежали три обитых кожей щита с металлическими краями.