Майт Метсанурк - На реке Юмере

Так сказал Велло мудрец еще до того, как тот стал взрослым. И думая об этом позже, особенно сейчас, когда он потерял невесту и душа его была пуста и безрадостна, как ясени перед его домом, с которых зима сорвала последние листья, — он ясно сознавал, что больше всего влечет его туда, где дер­жат военный совет, где людей собирают в дружины, где рука учится метать топор, бросать копье, под­нимать и опускать меч.

В долгие бессонные ночи он в мыслях выстраивал людей в шеренгу, давал команду атаковать, пугал, стыдил, ободрял, приказывал иным отрядам пря­таться в кустах и в лесу, а затем налетать, подобно порыву ветра, и бряцать оружием так, чтоб с де­ревьев слетали листья.

Как-то, по первопутку, Велло отправился к Ассо и во дворе столкнулся с Лемби.

Они приветливо поздоровались, на мгновение ра­дость озарила бледное лицо девушки, и она чуть дольше обычного задержала взгляд на старейшине.

— Скоро отправлюсь в дальний путь — будешь ли ты думать обо мне? — с грустной улыбкой спро­сил Велло.

— Я молюсь за тебя каждый вечер, и даже днем, — вспыхнув, ответила Лемби.

— Молишься за меня? — переспросил Велло и внезапно ощутил в сердце такую нежность, что чуть ее протянул девушке руку.

— Молюсь, чтобы бог вразумил тебя и ты при­шел туда, где...

— ... рыцари и остальные мои враги! — беззлоб­но улыбаясь, заметил Велло. — Ладно! — добавил он шутливо. — Но раньше я еще разок померюсь с ними силой. И тогда... поглядим.

Лемби сердечнее, чем когда-либо раньше, при­звала на него божье благословение.

"Она все же добра ко мне! — подумал Велло. — Неужто она больше никогда не освободится от чар этого распятого юноши, от чар патера? Или она на­деется, что я позволю обрызгать себя крестильной водой и тогда женюсь на ней?"

Кахро возился с двумя парами лыж, стоявшими снаружи, у по­рога. Отть с необычным для не­го проворством суетился подле амбара, по-хозяйски покрики­вал на служанок и старательно завязывал котомки. По-настоя­щему ходить на лыжах умел один только Кахро, но он обу­чил этому искусству и Велло. Другие не захотели, впрочем и сам старейшина не так уж часто пользовался ими. Из дома, одетый в дорогу, вышел Велло. Он был в отороченном куньим мехом полушубке с бе­личьим воротником, в лисьей шапке и ноговицах, скрепленных серебряным шнуром. Кахро с помощью Малле тоже приоделся. Обоим принесли котомки, и Малле с Вайке помогли мужчинам привязать их к спине. Тяжелые были те котомки, очень тяжелые.

Старейшина просунул ноги в крепления лыж, взял в левую руку палку, взглянул еще раз на сест­ру, на слуг, стоявших на нижнем дворе, протянул Оттю правую руку и, оттолкнувшись, заскользил к воротам. Кахро последовал за ним.

Было свежее морозное утро, тихое и ясное. На до­роге стрекотали синицы, по их голосам Вайке пред­сказала старейшине удачу.

Навстречу им из селений шли мужчины и жен­щины. Они приветствовали старейшину, и старей­шина приветствовал их. Здесь, на узкой укатанной дороге, невозможно было скользить быстро. Но выйдя на большак, что вел на север, в сердце Сакалы, Кахро гикнул и понесся — Велло пришлось понатужиться, чтобы не потерять его из виду.Впервые за долгое время старейшина чувствовал себя подобно взмывшей в воздух птице. Или подоб­но лесному зверю, который был вынужден жить в неволе, а теперь вдруг вырвался в лес, и ему хо­чется лишь одного — мчаться свободно вперед, воя от радости! Но к этому ощущению свободы приме­шивалось и нечто другое. Ведь свободным он ощу­щал себя и раньше, всегда, когда бродил по засне­женному лесу. Теперь же он находился в пути, чтобы осуществить свои намерения, теперь он дви­жется к цели, теперь он с каждым шагом прибли­жается к своим врагам, с которыми жаждет померяться силой! Он сперва объедет всех старейшин, тех, кто в ссоре с Ригой и во вражде с Вынну, а за­тем, днем раньше или днем позже, с большим или с меньшим количеством людей, отправится за Сяде и Койву. Не зря старый мудрец, еще когда был жив отец, говаривал: на долю каждого человека выпа­дает в жизни хоть один хороший день, надо только не проспать его.

Птицы и звери не интересовали сегодня Велло, но Кахро все-таки не удержался и ближе к вечеру вы­пустил стрелу в длинноухого, а кроме того сбил с верхушки дерева глухаря.

— За это добро нам любезно предоставят ноч­лег, — пояснил он.

— Будто в наших котомках ничего нет! — отве­тил Велло.

Они были совсем уже близко от Вильянди, но Вел­ло предпочел переночевать в усадьбе. На следую­щее утро двинулись дальше, обогнув город с восто­ка, — оба все время помнили слова мудреца: минуй дом спесивого богача, но остановись перед хижиной бедняка.

Под вечер они добрались до Лехолы. И Кахро, и Велло настолько устали, что едва волочили ноги. У встретившихся им людей они спросили, где жи­вет старейшина, и те, оглядев путников с головы до ног, указали дорогу. Вдали возвышалась крепость, туда-то и направились Велло и Кахро. Внезапно пе­ред ними оказался вооруженный человек; он гроз­но спросил:

— Куда?

— К Лембиту, — ответил Велло.

— Зачем?

— А уж это я скажу ему, — ответил старейшина Мягисте.

— Старейшины нет в крепости, — отрезал страж, не глядя на пришельцев.

— Где же он? — спросил Кахро.

— В лесу, вон там. — Воин большим пальцем ука­зал через плечо.

— Не повернуть ли нам на Псков и Новгород? — спросил Велло после того, как они немного отошли.

— Трудно по словам этого стража судить о чем-либо, — заметил Кахро.

— По зубам пса узнают хозяина, — возразил Велло.

И все-таки они повернули к лесу, куда указал им слуга Лембиту.

В лесу с десяток слуг укладывали на сани бревна. Спиной к пришельцам стоял человек выше среднего роста, в шубе из лисьего меха и в такой же шапке; на поясе у него висел меч, а в руках была палка. Время от времени он давал отрывистые указания слугам, возившимся с бревнами.

Увидев чужих, работники воспользовались слу­чаем, чтоб разогнуть спину и передохнуть.

Человек в лисьей шубе обернулся и недоверчиво оглядел пришельцев.

Велло, подняв руку, приветствовал его и холодно, не заискивая, сказал, что он — старейшина кихельконда Мягисте, расположенного на границе с латгалами, и пришел поговорить со старейшиной Лехолы.

— Это я, — ответил Лембиту.

Затем повернулся к работникам и, увидев, что те стоят без дела, дал им нужные указания. Он не спускал с работников глаз до тех пор, пока те не уложили на сани толстенное бревно, и только тогда вновь повернулся к гостям. Быстро и внимательно оглядев их, он сказал уже более приветливо:

— Что ж, пойдем наверх. Это не брат твой, а? — Лембиту указал на Кахро.

— Нет у меня брата. Был, но пал под Бевериной, — ответил Велло.