Майт Метсанурк - На реке Юмере

— В чем дело? — мрачно спросил Велло.

— Когда пойдете... в земли врага... войной, возь­мите и меня!

Девушка погладила руку старейшины и из-под длинных ресниц умоляюще посмотрела на него влажными глазами.

Старейшина улыбнулся, и лицо его приняло весе­лое выражение.

— Ты — на войну! Зачем? Врачевать раны вра­гов? Еще вдруг и Лемби отправится!

— Может, смогу помочь... Я научилась пускать стрелы, да и копье метну так, что мимо цели не про­летит.

— Вот как! Это другое дело! Все же женщинам не подобает идти... Они портят мужчин!

— Я надену мужское платье, а на голову — шлем...

Велло снова рассмеялся и весело сказал:

— Хорошо — пойдешь с нами! Но все-таки... Неужели тебе охота грабить, жечь, убивать?

— Вот увидишь — вам очень понадобится по­мощь...

— Что ж, пойдем! А теперь беги и скажи, что­бы ко мне позвали Ассо... или нет... Я сам схожу к нему.

— Я всегда тревожусь, когда ты ходишь туда, — заметила Вайке.

— Тревожишься? Почему?

— Боюсь, вдруг Лемби украдкой капнет тебе в питье или в еду эту отраву. Ну, эту крестильную отраву...

Велло с удивлением слушал.

— В селении все говорят: если старейшина позволит окрестить себя, то получит Лемби в жены, — озабоченно произнесла Вайке.

— И ты боишься, что ради этого я позволю окрестить себя? — спросил Велло.

— Так — не позволишь, но если она даст тебе отравы, которая расслабляет...

— Будь спокойна — эта отрава меня не проймет. Она действует больше на женщин... и на хворых мужчин! Ну, хорошо! Не пойду я туда, пошли кого-нибудь за Ассо.

Ассо приехал верхом, с юношеской легкостью спрыгнул с коня, передал поводья слуге и с делови­той готовностью, чуть приоткрыв рот, подошел к Велло.

— С нами пойдешь или останешься за меня в Мя­гисте? — спросил старейшина и указал ему место под ясенями.

— Не знаю, как лучше... — молвил Ассо, не то­ропясь с решением.

— Военный поход — дело, конечно, молодых; но и без совета старших не обойтись. Ум старого — руки молодого, — ответил Велло.

— Чего уж тут дома... — заметил Ассо.

— Следить, чтобы патер с помощью Лемби не окропил водой голову всем, кто остается, — шутливо ответил Велло.

— Какой патер в такое время! — пробормотал сельский старейшина.

Теперь Велло заговорил серьезно:

— Я наказываю, а Лемби вмешивается и спасает преступника — из любви к ближнему!

Ассо мрачно смотрел в землю и молчал.

— Поступай, конечно, как знаешь, — сухо заме­тил Велло.

Они сидели молча, не глядя друг на друга.

"Отнял у меня невесту этот распятый дух, а те­перь отнимает и старого друга, доброго советчи­ка!" — думал Велло.

— Что ж, если надо, и я пойду вместе с вами, — произнес наконец Ассо и встал.

— Подумай, время еще есть, — пробормотал ста­рейшина.

Его тревожила мысль: соберутся ли люди? А вдруг явятся несколько десятков — Ассо будет тогда усмехаться, а Лемби радоваться! Старейшина Алисте с Урве тоже станут потешаться: кто, мол, пойдет на свадьбу к бедняку или в гости к слуге?! И Лембиту в своей Лехоле посмеется: какая дружина со­берется на клич мальчишки!

К вечеру двенадцатого дня при­были первые воины. Они вы­шли из дому заранее — путь предстоял им неблизкий — в явились в Мягисте заблаговре­менно. На следующий день на­чали подходить люди из Алисте, Сакалы, Лехолы, Иоентаганы и даже из более дальних мест — с севера, востока и запада, ото­всюду, где побывали гонцы. Кто — пешком, кто — на конях, у иных в руках суч­коватая дубина или булава, у иных — лук с пучком стрел, выпрямленная коса или копье из ясеневого дерева и дощатый щит. Но немало пришло и таких, у кого на поясе висел меч, в руках было копье с же­лезным наконечником, щит из бронзы, а на голо­ве — кожаный шлем с металлическим ободом.

Одежда на многих была порвана и испачкана, обувь — плохонькая; некоторые явились босиком. Видно было, что пришли они прямо с работы — с пожоги либо с раннего сенокоса и что это слуги или бедные хозяева. Зажиточных среди прибывших бы­ло мало. Иные всадники не скрывали, что, собираясь в поход, захватили чужого коня — что ж, вместо одного вернем двух, шутили они. Одно можно было сразу сказать, взглянув на этих людей: трусов и хи­лых среди них нет. Эти остались дома, подальше от опасностей и несчастий.

Отведя коней к опушке леса на вырубку, люди отправились на скошенный луг, где стали знако­миться друг с другом, разглядывать оружие, рас­спрашивать о том, о сем. Старейшина велел сразу же уведомить прибыв­ших, что требует от них порядка и послушания. Кто не хочет подчиняться, пусть возвращается до­мой. Никто не смел пить откуда ему вздумается; воду привозили в лагерь из селения в бочонках. Ни­кто не смел бродить по деревне в поисках еды. У кого еды с собой не было — а ее не было у мно­гих, — тому выдавали из запасов старейшины хлеб, сушеную рыбу или мясо.

Люди каждого кихельконда должны были вы­брать из своей среды предводителя, который отве­чал бы за порядок.

Вскоре вернулись и гонцы; они сообщили, что по­всюду старейшины выслушивали их и любезно при­нимали подарки; однако пора горячая, сев еще не закончен, тут и там еще не принимались за пожогу, и поэтому отправиться в поход они не могут. К тому же, следовало бы прежде собраться на совет, ведь с Ригой-то пока еще мир.

Так ответили мудрые старейшины!

Гонцы старались разъяснить им, что до Риги да­леко, хватит дел и по эту и по ту сторону Койвы, Рига же пусть достается куршам и земгалам, да и другие крепости на Вяйне тоже. Так что мир не дол­жен бы препятствовать походу...

Старейшины качали головами, но все-таки разре­шили, с большой неохотой, правда, рассказать в се­лениях о походе, утешая себя, очевидно, мыслью: кто из разумных людей отправится без своего ста­рейшины в земли врага! Это все равно, как если бы пес пошел в лес без хозяина! Умный пес один в лес не побежит, а если и побежит, то не миновать ему пасти волка.

И все-таки слуги и бедняки, услышав о походе, побросали на поле сохи и осведомились, как прямым путем пройти в Мягисте. Здесь они стали воинами.

Каждое утро чуть свет Отть, стуча в щит, будил людей. В несколько мгновений все должны были быть на ногах — одетые, при оружии, готовые ата­ковать врага или отразить его атаку. Они учились владеть оружием — метать копья, дубины и топо­ры, рубить мечом.

Отть показывал им, как отражать натиск пешего и конного врага, как защищаться от пики рыцаря, как выбивать его из седла.

Устав от упражнений, люди отправлялись через лес к ручью, купались, затем возвращались и, поев хлеба, ложились на траву отдыхать.

Вечерами на опушке леса разводили большие ко­стры, пекли мясо и ели; никто не шумел, каждый в душе был взволнован предстоящим походом и думал о том, что ожидает его.