Коллектив авторов - Посиделки на Дмитровке. Выпуск 8

«Росла я девчонкой боевой, смелой. Где спеть, где сплясать, где стихи рассказать — никогда не заробею, первая выскочу. Однажды в Кимрах после смотра художественной самодеятельности пригласили нас, участников, на концерт московских артистов из театра Красной Армии. Они выступают, я во все глаза смотрю и сама себя в душе спрашиваю: „А ты, Нинок, так смогла бы?!“ И внутренний голос меня убеждает: „Смогла бы!“ Вот и оказалась я в Москве. Разыскала именно этот театр, а там как раз набирали учеников. Со мной долго беседовал главный режиссер Алексей Дмитриевич Попов и зачислил в группу, куда уже были приняты Андрей Попов и Николай Гриценко».

1938 год. Трудности с жильем, с питанием, с одеждой. Но молодость и любовь к театру приподнимали Нину Сазонову над всеми невзгодами. А тут еще и суженый встретился — молодой артист Александр Борисов, высокий красавец, широкая, удалая натура. Однако семейное счастье длилось недолго. Началась война. Театр Красной Армии никуда не эвакуировался. Вся труппа разбилась на бригады и отправилась на фронт. Бомбежки, артобстрелы, отступление…

Однажды фронтовая бригада артистов, в которой была Нина Сазонова, попала в окружение. Вместе с бойцами долго блуждали по лесам, пытаясь выйти к своим. Решили идти на прорыв. Операция прошла неудачно. Немцы открыли ураганный огонь, смешав людей с землей. Нина Афанасьевна, оглушенная взрывами, потеряла сознание, а когда очнулась, то увидела, что она одна. Долго искала своих. Нашла подружку по бригаде Тасю Романову. А больше никого в живых не было. И пошли они прочь от этого страшного места, куда глаза глядят. Набрели на деревушку. Дождавшись темноты, постучались в крайний дом. Люди оказались добрыми, накормили, напоили, рассказали, что местность оккупирована, что были тяжелые бои и фронт отодвинулся далеко на восток. Передохнув немного, Нина с подругой пошли дальше, всем говоря, что ищут своих детей. Попадали в сложные ситуации, но всегда спасали простые лица, русский деревенский говорок и актерское умение вызвать к себе сочувствие. Живы остались чудом, но до Москвы добрались. И снова с бригадой артистов на фронт. Вместе со своими товарищами Нина Сазонова прошла военными дорогами от самого севера до самого юга, до Берлина, до Победы.

Настало, наконец, долгожданное мирное время, которое теперь можно отдать любимому делу, родной семье, маленькому сыну Мише, который появился на свет в 46-м. Но малыша придется ей воспитывать одной. Муж во время гастролей в Германии встретит другую женщину и уйдет к ней.

Крохотная комнатка в коммунальной квартире на улице Огарева. Сынишка часто болеет, а в театре полным ходом идут репетиции спектаклей, в которых Нине Сазоновой дают заметные роли. Зарплата мизерная, продукты — по карточкам. Сколько раз судьба ставила ее перед выбором: либо быть матерью, либо актрисой. Но, загоняя в угол, та же судьба давала и выход. Так в доме Нины Афанасьевны появилась Маня — молодая женщина, ее односельчанка, которая стала и домработницей, и няней, и подругой.

Маня — фигура колоритная. Почти неграмотная, но на язык бойкая. Ненормативная лексика, которой она мастерски владела, словно крупная соль пересыпала ее речь, и тот, кто с ней постоянно общался, уже просто не замечал этой смачной приправы. Нина Афанасьевна постоянно урезонивала Маню: «Ты ж должна понимать, что не в деревне живешь, а в Москве». На что та ей, пожимая крутыми плечами, отвечала: «Вот я и понимаю, ё. т. м., страна у нас одна, ё. т. м., народ один, а в городе и в деревне язык разный, растуды его в дышло. Ну, уж ладно, ты хозяйка, твой закон, больше не буду». Однако Маниной выдержки хватало ненадолго.

Миша для нее был свет в окне. С рук его не спускала. На руках и баюкала, хотя мальчику четвертый год пошел. Уютно устроив его на коленях, нежно обняв, Маня тоненьким голоском напевала свои «колыбельные» песенки:

Но шустрый Миша не засыпал. Как всякий маленький почемучка, он начинал допытываться, что же это в порточках брякало?

Застигнутая врасплох Маня, помявшись маленько, отвечала, что в порточках, известное дело, брякал кошелечек с денежками.

«А ты, касатик, не слушай меня, спи!» И снова начинала подвывать:

Мальчик безмятежно посапывал, не задавая вопросов. По всей вероятности, в этом сюжете ему все было ясно.

Однажды в доме собрались гости. Они пели под гитару, и вдруг: «дзиинь!» — оборвалась струна. Миша тут же кинулся к гитаристу: «Ты теперь, дядя, обязательно родишь!»

Он еще был маленький, когда появился отчим, артист и режиссер ЦТКА Виктор Белявский. Человек добрейшей души, оказался заботливым мужем, а к Мише относился, как к родному сыну. В дом пришло прочное счастье, которое — увы! — длилось совсем недолго. Виктop Белявский тяжело заболел и умер.

Нине Афанасьевне уже за сорок. Сын-подросток во второй раз лишился отца. Мать всеми силами старалась, чтобы Миша не почувствовал своей обездоленности. Да, видно, перестаралась. У нее было много хороших друзей, были и горячие поклонники. Она бы могла еще устроить свою личную жизнь, но сын ревновал ее так сильно и решительно ко всем, что Нина Афанасьевна не смогла еще раз травмировать его. Так они и остались на всю жизнь вместе. Эта жизнь оказалась очень сложной, но мать никого в нее не посвящала.

1958 году Нину Сазонову пригласили сняться в небольшой роли в фильме Александра Довженко «Поэма о море». Ее простая женщина Степанида открыла галерею замечательных образов. Это и героиня прекрасного фильма «Женщины», где она сыграла Екатерину Беднову. Василий Шукшин дает ей всего лишь эпизод в фильме «Живет такой парень», но тетка Анисья, у которой «в огороде все так и прет!», запоминается как большая талантливая работа актрисы.

А тетя Паша в многосерийном телевизионном фильме «Наш дом» — это уже не образ, это живой человек, за внешней простотой которого скрываются проницательный ум, сердечность, готовность прийти на помощь.

Сазонова всегда была востребованной актрисой. Но если в первые годы творчества ее героини были похожими, словно сестры: деревенские женщины, заводские и фабричные работницы, — то со временем она стала играть роли широкого диапазона от острокомедийных до трагических. Разбитная Лушка в «Поднятой целине» Шолохова, гражданка Тузикова в пьесе «Барабанщица» А. Салынского, умная и беспощадная Васса Железнова в пьесе М. Горького, простодушная и лукавая Клавдия в комедии А. Макаенка «Лявониха на орбите», мудрая, добросердечная бабушка донья Эухенья в прекрасном спектакле «Деревья умирают стоя» А. Касона, вседержительница Екатерина Великая в пьесе И. Друцэ «Обретение».