Коллектив авторов - Посиделки на Дмитровке. Выпуск 8

Этой ночью девушка спала плохо, просыпаясь, перебирала фамилии известных людей. Среди ночи взяла газету, это были «Известия», и решила, что первая фамилия корреспондента, которая попадется на глаза, достанется Игорьку. Девушка зажмурила глаза, ткнула пальцем в газету… Статья была на военную тему, подпись — Максим Малиновский. Имя найдено — Игорь Максимович Малиновский! Зиночка уснула так крепко, что и не услышала будильника. Пришла в Дом к обеду, торжественно сообщила свое решение.

— Красиво надумала, но не для безродного.

Вера Федоровна приводила и другие доводы против — в войну был такой знаменитый маршал.

— Никакой он не маршал, он журналист.

— Значит, сын маршала, а Игорек его внук. Ну и ну! — директриса покачала головой, но неожиданно согласилась. — Пусть будет по-твоему.

Так в Доме ребенка на Пятницкой улице появился Игорь Максимович Малиновский.

Вера Федоровна заполнила анкету, потом оформила запрос в милицию, а потом протянула Зиночке журнал «Огонек»:

— Открой статью, там я отметила, какую, всем надо ее прочитать и сделать выводы, немедленно.

Статья называлась странно — «Госпитальная болезнь». Оказывается, в Германии после войны четырнадцатого года начался эксперимент, он касался детей-сирот. Не дочитав до конца, Зиночка взволнованно сказала:

— Что же это — все наши малыши не способны окончить даже среднюю школу? Все тупые?

— Я тоже потрясена статьей! И придумала, как бороться с этой «госпитальной болезнью». Сейчас тихий час, ты, Зинаида, беги к девчатам, всех собери, кто свободен, прочитайте статью вслух и ко мне, устроим внеплановое собрание.

Через два часа директорский кабинет заполнился сотрудницами в белых халатах. Пришла и повариха — пенсионерка тетя Клава, у нее в Доме находился правнук. Семнадцатилетняя внучка оставила малыша в роддоме, не захотела растить, тогда тетя Клава бросила свой ресторан «Берлин», где много лет работала поваром, оформила пенсию и устроилась в Дом ребенка, поближе к правнуку, сейчас ему уже два годика, скоро переведут в детский дом. Клавдия Павловна уговаривала внучку взять малыша, но та от докучливых разговоров завербовалась на Север. Еще две санитарки и воспитательница Лена растили в Доме своих детишек, даже студентка-иностранка прибегала навещать временно оставленного малыша. Нужда заставила их временно отказаться от малышей, и Вера Федоровна шла таким мамашам навстречу. Надеялась, что когда-то они заберут своих детей, правда, чаще всего этого не случалось.

Весь персонал возбужденно обсуждал статью.

— Это надо же! 70 лет наблюдать за сиротами, считай, до старости. И ни один ребенок, даже рано усыновленный, не смог нормально закончить школу! — удивлялась Лена, думая о своей дочке.

Вера Федоровна постучала по стакану и начала:

— Дорогие мои женщины! Мы-то с вами всегда понимали нашу ответственность, но, прочитав эту статью, надо утроить усилия. Распределить детишек между собой. Каждая будет отвечать за пятерых детей. Грудничков убаюкивать и не класть тряпицу вместо материнской груди, а прижимать к себе, ласкать, обнимать много раз в день, играть в «ладушки», «сороку-белобоку», «козу-рогатую», но тискать не только своих подопечных детей. И любить! Главное — любить! Всеми силами бороться с этой страшной «госпитальной болезнью». А в сентябре попрошу студенток из педучилища помогать, им тут рядом бегать.

Вера Федоровна говорила страстно, как в молодости; она не забыла, что мечтала стать актрисой, но стала педагогом. В институте прозвище у нее было Комиссаржевская, и она откликалась. С ней учился талантливый бард, он оказывал ей знаки внимания, но она предпочла влюбленного парня из деревни и не ошиблась. Она рано осталась без матери, но у нее был любящий отец и тетки, а потом любимый и любящий муж. Зиночка уже раз пять слышала, как они вместе учились, как он защищал диссертации, кандидатскую и докторскую, а она варила ему борщи, как растили дочь и внучку. Зиночка слушала и мечтала о своей взаимной любви и долгой жизни.

Когда все разошлись, Зиночка попросила дать ей журнал домой.

— Я тебе его подарю, купила три штуки, — Вера Фёдоровна протянула девушке «Огонек». — Зинаида, нам надо окрестить четверых младенцев, которые поступили за весну. Будешь крёстной матерью? Жениха тащи крестным.

— Нет у меня жениха, и не будет, — буркнула девушка.

— Ой! Ой! Ой! Какие мы сердитые! А ты вымечтай!

— Придумать? — Зиночка покраснела, она только этим и занималась, что мечтала, но была уверена, что скорое замужество ей не грозит. Девушка считала, что не удалась фигурой, да и выглядела так, что в двадцать лет ей давали все двадцать пять. Женихи иногда возникали, но все зарились на ее жилплощадь: комната в центре Москвы, с одной соседкой. Практический интерес быстро выявлялся, а Зиночка ждала любви.

— Что сидишь, девушка? Иди, готовься к своим экзаменам. Куда навострилась? — спросила Вера Федоровна, не отрывая глаз от бумаг.

— В медицинский, третий раз штурмую. Неужели снова получу двойку по химии? Мне же можно на все трешки сдать, у меня льготы.

— Ты ведь тоже у нас детдомовская, надо тебе в этом году обязательно поступить, льготы не на всю жизнь даются. Может, лучше в педагогический, мне тут пришла разнарядка на новую должность — психолога. А еще лучше в МГУ на факультет психологии. Если льготы есть — бери выше, девушка, пользуйся случаем. Его нельзя упускать. Представляешь, у нас будет специалист с университетским образованием. Престижно, все директора обзавидуются.

Зиночка послушалась совета и подала документы в МГУ: на дневное отделение — диплом медучилища, а на вечернее — аттестат зрелости. На дневное пройти не надеялась, но нежданно-негаданно ее взяли.. Сдала на тройки, только по истории получила четверку благодаря статье в «Огоньке». Экзаменатор спросил, после ее довольно сумбурного ответа, кем Зиночка работает, тут-то она развернулась, доказывая, что ее работа самая важная, что она будет психологом и всеми силами станет бороться с «госпитальной болезнью» по всей стране. Экзаменатор забыл о времени, слушая абитуриентку, хотел даже поставить ей пять баллов, но тройки по другим предметам его порыв притормозили. Она прибежала к Вере Федоровне хвастаться, та задумалась, вышла из-за стола и торжественно-театральным жестом поздравила девушку.

— А меня ведь на дневное отделение приняли, — призналась Зиночка, виноватясь.

— Увольняться пришла, студентка? — спросила директриса строго.

— Нет, хочу попроситься в ночные сестры и в выходные на целый день, можно и на полставки.

— Я знаю, что Игорька не бросишь. Оформлю психологом, будешь работать, когда сможешь, но главное — учись, девочка моя, вырастай мне на смену. Клавдия Павловна испечет торт, вечером соберемся по-семейному, отметим такое событие! Купи шампанского.