Коллектив авторов - Посиделки на Дмитровке. Выпуск 8

Так и сделали. И парадный расчет полковых пушек 7 ноября какого-то там пятидесятого года (маршал Неделин погиб в 1960-м на Байконуре при взрыве баллистической ракеты) успешно преодолел брусчатку Красной площади перед трибуной Мавзолея В. И. Ленина.

* * *

На этом, увы, и закончилась карьера офицера поневоле, беспартийного военного инженера Вадима Ивановича Пономарёва, который всю жизнь хотел быть гражданским. Министерство обороны не отпускало его. Но и не двигало. Потенциал же, как говорила мне моя мать, у него был на министра автомобильной промышленности. Его пребывание на посту заместителя старшего военпреда автозавода имени Сталина (Лихачева) было похоже на почетную ссылку. И было, по сути, жизненным тупиком.

Нам, нынешним, трудно судить фронтовиков. Хотим мы того или нет, но у человека, видевшего смерть, рисковавшего своей жизнью, убивавшего, пусть и с благородной целью защиты родины, но все же не животных, а себе подобных homo sapiens, психика стронута. Как правило, в сторону б о льшей подвижности. И не к ночи помянутые ежедневные «наркомовские» 100 грамм водки без закуски, которые, с учетом жутких потерь на фронте, выливались в не менее чем в 200 в день. А то и более.

В общем, начал Пономарёв Вадим Иванович, идя домой со службы-работы, покупать четвертинку водки. Дома употреблял, а утром — как огурец. И такая дребедень — каждый день.

Полковника на службе в военной приемке он так и не получил: должность военпреда не предполагала третьей звезды. В мои одиннадцать лет, в 1964 году, отец внезапно «уехал на Кубу», как мне доходчиво объяснили. На самом деле, его вторая жена, моя мать, с ним развелась. «Кубой» оказалась трехкомнатная квартира на 3-й Кожуховской улице, в трех остановках автобуса от автозавода, ставшего уже имени И. А. Лихачева. Там он и жил со своей третьей женой Марией Семеновной и падчерицей Еленой. Туда же и вышел в отставку после почти тридцатилетней службы в рядах Советской Армии.

Жизнь была прожита. Впереди был только стакан. И редкие встречи с сыном, то есть со мной. В этой же квартире Вадим Иванович Пономарёв получил инсульт. Но не умер сразу. А долгих одиннадцать лет пролежал, опекаемый заботливой и несчастной третьей женой.

Империя, но уже совсем другая, чем та, в которой он родился, похоронила с почестями ветерана войны и заслуженного офицера. Он уже лежал в инсульте и мог только сесть в постели, да и то с посторонней помощью, когда ему всё же присвоили по запасу звание полковника. Сопровождавшая церемонию похорон крематорская дама сказала в прощальной речи, что Вадим Иванович был прекрасным коммунистом. Так ей написали. Хотя покойник был прекрасным. Но специалистом. Ораторше и в голову не пришло, что такой уважаемый военный, умерший в звании полковника, провожаемый в последний путь оружейным салютом, никогда не держал в руках партбилета Коммунистической партии Советского Союза, что он служил всю жизнь той стране, которая его родила и укрепила. Той стране, за которую он проливал кровь и которой дарил свои глубокие знания. В чью землю он, в конце концов, лег навеки. Имя той стране — Россия.

Путь в призеры

Рассказ раллиста

Иду на спуске на скоростном участке ралли по проселочной дороге. Вдруг вижу: справа вдоль взгорка скачет впереди меня кто-то. Думаю, заяц. Хотя какие тут зайцы?! На скоростном-то участке ралли… Их давно уже всех распугали!

Подъезжаем ближе, вижу — колесо скачет! Надо же! Кто-то колесо потерял…

И вдруг до меня доходит: да это же мое колесо! Я его по зеленому диску узнал… Вот тебе и в призах!

Иду на спуске, скорость — под 100 километров в час, правого переднего колеса — нет…

С этим колесом была история. В начале гонки у меня на нем зажужжал подшипник.

…Когда мы бываем на гонках за границей, мы, гонщики, привозим что-нибудь женам — одежду, обувь, украшения. Наши же механики ничего женам не привозят. Потому, что они покупают инструменты. Ни у кого нет таких великолепных инструментов, как у раллийных механиков!

На каждую операцию по замене чего-либо на раллийной машине во время гонок есть жесткий норматив. И наши механики никогда из него не выходят — профессионалы высшей пробы! Так вот, норматив на смену колеса — 15 секунд. Еду я и думаю: если мне его произвести — я пролетаю мимо подиума… Если колесо не менять, я — в призах!

Прикинув все это, я на пит-стопе крикнул механикам:

— Подтяните мне пошипник переднего правого колеса!

На это и норматива нет — секунда! Трык — и всё! И можно гнать дальше…

И вот теперь это самое колесо скачет передо мной со скоростью 100 километров в час…

Я спрашиваю штурмана:

— У нас внизу какой поворот?

— Правый!

Ну и хорошо! В правом повороте правое переднее колесо не нужно…

Вхожу в поворот, все штатно.

А что потом? Потом-то что?!

И тут я напрягаю все мышцы, которые у меня есть. А также все мышцы, которых у меня нет. И отвожу машину с дороги вправо. Тут надо и не перевернуться, и дорогу освободить: ведь за мною летят другие ребята…

С жутким треском падаю на то место, где когда-то было колесо. Расплевывая детали подвески и кузова, пытаюсь компенсировать разворачивающий момент. В пыли, в кусках вырванного дерна «жигули» замирают под взгорком…

Слава богу, не перевернулись! И дорогу другим не перегородили…

Всё! Гонка для меня закончилась… Плакали мои призы!

Дети войны

Дети войны! Сколько вам сейчас лет: 70, 80 или около того? А сколько вам было, когда началась война: пять, десять, или же вы родились в год войны, как я?

Война носила нашу семью по стране. Мои родители совсем недавно успели только пожениться. Они были совсем юные: мама — студентка Курского пединститута, отец — военный, только что возвратившийся с войны с белофиннами. За мужество в бою он был награждён орденом Красного Знамени. В Курском Доме офицеров на вечере, на который были приглашены студентки пединститута, они познакомились и вскоре поженились. Какая это была красивая пара! Когда я смотрю на их фотографию 1940 года, то всегда вспоминаю песню Валентины Толкуновой «Если б не было войны»:

В 1941 году отец ушел на войну, а в ноябре родилась я. Отец увидел меня через полтора года в 1943 году во время краткосрочного отпуска. Увидел свою дочь всего лишь один раз!

В начале войны мой отец Александр Дмитриевич Русанов был назначен адъютантом в Украинский штаб партизанского движения, которым командовал генерал-лейтенант Т. А. Строкач. В январе 1943 года он стал командиром партизанского отряда имени 25-летия РКПБ (Рабоче-крестьянской Красной армии). Отряд успешно провел ряд боевых операций в Брянской области. Но весной 1943 года немецкое командование направило несколько дивизий против орловских, украинских и курских партизан.