Михаил Соловьев - У Дона Великого

Много русских жизней поглотила ты, ненасытная степь!

Прикрыв ладонью глаза от солнца, Дмитрий Иванович неотрывно озирал через ширь Дона холмы, овраги и расширяющуюся к югу равнину Куликова поля. Быть может, на этом поле меч решит наконец стародавний спор Руси со степью.

Князь Владимир Андреевич и воевода Боброк хорошо понимали, какие мысли охватили великого князя. Их тоже до глубины души тронули строки из «Слова о полку Игореве», которые вслух произнес Дмитрий Иванович, и они, сдерживая нетерпеливых коней, не нарушали молчания. Наконец Дмитрий Иванович встрепенулся, сказал с легким смущением:

— Я малость задумался… Ну ничего, давай, Михалыч, поясняй. На листе одно, а тут все будет поярче.

— Вот тут справа, княже, — начал Боброк, взмахивая плетью, — речка Непрядва в Дон стекает, а чуть подалее к ней слева примыкают глубокие овраги — Нижний, Средний и Верхний Дубняки. Овраги густо лесистые, а берега Непрядвы болотистые. Стало быть, по своему степному обычаю Мамай не может двинуть сюда свою конницу, дабы зайти к нам в тыл или сбоку ударить. Ежели мы поставим у Дубняков полк Правой руки, он будет ожидать врага лишь спереди, не опасаясь за свой затылок.

— Добро! — согласился князь.

— В середине, рядом с полком Правой руки, станет наш Большой полк с твоим стягом, а сюда, ближе к Дону, где берет начало речка Смолка, впритык к Большому полку придвинем полк Левой руки. Сей полк и левый бок Большого полка поддержит, и переправы наши через Дон прикроет.

Дмитрий Иванович подумал, мысленно прикинул, как будут стоять полки.

— Все так, Михалыч, да ведь Мамай тож не лыком шит. Сюда-то, на Левый полк, он и ударит всей силой. Ему надо переправы наши захватить для Ягайло и Олега, а нас к Непрядве прижать да и скинуть на ее болота.

— О сем подумал, княже, подумал, — проговорил Боброк. — Тут, позади полка Левой руки, надобно изрядный добавок ратей поставить. В случае неустойки они полк Левой руки подопрут.

— Разумно! — одобрил князь. — А ты как мыслишь, брате?

— Мыслю так же, — ответил Владимир Андреевич и добавил: — Опричь того, хорошо б сюда повозки наши перевезти да и поставить их в тесный ряд. Ежели ратники полка Левой руки попятятся, то за повозки скроются, а ордынские конники в стену упрутся. Тут их в самый раз и лупить.

— Мудро, брате, мудро! Так и сделаем… Дальше, Михалыч?

— Слева, княже, — снова махнул плетью Боброк, — как видишь, по самому берегу Дона Зеленая дубрава раскинулась и через нее речка Смолка протекает. Стало быть, и с сего бока конница Мамаева не сможет в спину нам ударить.

— А ежели Мамай часть своих туменов пошлет пересечь Дон во-он там, ниже по течению? — вставил Владимир Андреевич.

Боброк отрицательно качнул головой.

— Нет, не станет он посылать. Далековато. Да и незачем: ведь он надеется на союзника своего, на Олега рязанского. Вот тот может устремиться сюда, к нашим переправам. Тогда нам придется пожечь их. Не забудь, княже, ведь и Ягайло тож сюда поспешает. Сойдутся они тут, и переправы все едино жечь придется.

Окидывая взглядом предстоящее поле брани, Дмитрий Иванович вдруг зацепился взором за Зеленую дубраву. Ему в голову неожиданно пришла новая мысль.

— Михалыч, а довольно ли густа сия Зеленая дубрава?

— Изрядно, княже. Через нее всадникам Мамаевым сразу не пробиться.

— Я не о том, воевода. Сколь ратников она вместить может?

Боброк сразу догадался, куда клонит князь, и радостно всплеснул руками, но его опередил Владимир Андреевич:

— А ежели в сию дубраву малую толику войск в засаду поставить?

— Ты мои думки воруешь, брате мой дорогой! — рассмеялся Дмитрий Иванович. — Да, кажись, и нашего Дмитрия Михайловича ты обокрал. А, Михалыч?

Боброк смущенно усмехнулся, повертел головой.

— Сколь раз я к сей треклятой дубраве приглядывался, а до конца так и не обмыслил. Обязательно тут надо засаду поставить!

— И не малую толику, а целый Засадный полк! — сказал великий князь. — Тут надо собрать увесистый кулак, лучших наших всадников. Как знать, может, сей Засадный полк и принесет победу.

Дмитрий Иванович посмотрел на соратников с веселым добродушием.

— Ну, други мои, все как будто решили, теперь и отдохнуть можно.

Он соскочил с коня и пустил его пастись, то же сделали и его спутники. Запасливый Боброк достал из переметных сум плоскую медную посудину с затычкой и, когда все уселись на траву, предложил:

— Княже, кумыс у меня тут. В горле-то пересохло. Глотни малость. Всегда вожу с собой сей живительный напиток.

Князь отпил немного и, вытирая усы, заметил:

— Ничего, хорош! А все ж я больше люблю наш крепкий хлебный квас, от него русским духом пахнет.

Владимир Андреевич прытко соскочил к воде, поболтал в ней рукою и крикнул:

— Братцы! А не искупаться ли нам? Вода-то вон какая теплая.

Дмитрий Иванович взглянул на солнце. Оно уже изрядно спустилось к западу. После некоторого колебания он все же решился:

— Я велел совет князей и воевод собрать в Чернове. Ну да где наша не пропадала, подождут малость. Окунемся разок!

Боброк одобрил предложение:

— Освежимся, все сил прибавится. А то нам, может, и купаться больше не припадет. — Про себя же тихо добавил: — Ежели уж суждено не сегодня завтра на тот свет угодить, так явимся туда чистыми.

Боброк вошел в воду по шею и стал прополаскивать усы и бороду, а князья, молодые, сильные, мускулистые, уплыли чуть ли не на середину реки. Они резвились, как мальчишки, плескали друг на друга серебристой водой. Дмитрий Иванович весело кричал:

— Эй, Михалыч, чего к берегу пристыл? Давай к нам!

— Боюсь, меня сом за ногу утянет! Я сдобный! — отшучивался Боброк.

Выйдя из воды, все трое рядком улеглись на траву, подставили солнцу и без того загорелые тела. Они как бы погрузились в безмятежное спокойствие, забыли о походе, Мамае, о предстоящем сражении.

— Эх, будто десяток лет сбросил! — потянулся Владимир Андреевич, напрягая мускулы. — Так бы каждый день, совсем молодым бы стал.

— Гляди, княже, чтобы с тобой не приключилось, как с той бабой, — усмехнулся Боброк, расчесывая костяным гребешочком бороду.

— А чего с ней приключилось? — заинтересованно повернулся к Боброку Владимир Андреевич. Он сызмальства был любопытным.

— А вот чего. Жили в давние времена старик со старухой. Пошел старик на охоту в темный бор. Далеко зашел и набрел на махонькое озерцо. А жарко было, вот как ныне. Окунулся в него старик один раз, вылез и сразу на десяток лет помолодел, вот как ты. Озерцо то было волшебное. Вдругорядь окунулся — и опять десяти лет как не бывало. Так он и купался, пока не стало ему осьмнадцать. «Хорошо, — промолвил старик, — хватит». И пошел домой. Как услыхала старуха про такое чудо, сразу и устремилась на сие озерцо. Ждет-пождет старик — нету старухи. «Знать, заблудилась, бедолага», — подумал он и пошел ее разыскивать. Пришел к озерцу — глядь, сидит на бережку трехлетняя девчушка и в камушки играет. Перекупалась, знать, старуха-то.