Николай Таратухин - С гитарой по жизни

Этим обстоятельством как раз и воспользовались учредители НФС, «Хопер-инвест» и многих других аналогичных компаний. Я написал заметку под названием: «Не ходите девки в лес — бродит там «Хопер-инвест». В ней я попытался раскрыть «глаза народу» на истинное положение вещей, рассказывая о том, что такое «финансовая пирамида», в которой выигрывает только первая волна вкладчиков, а остальные остаются ни с чем. Дней через пять после публикации заметки прошелся по офисам компаний и увидел, что очереди жаждущих обогащения не только не уменьшились, а как мне показалось — даже увеличились.

Ответная реакция на публикацию последовала незамедлительно. Самая крупная компания — НФС делегировала для визита в редакцию группу специалистов во главе с главным юристом. Естественно, все они требовали опровержения и наказания автора заметки. Тут же зачитали текст искового заявления в суд, в котором требовали колоссальную сумму возмещения убытков от нанесенного морального ущерба деятельности компании. Редактор слегка запаниковал и готов был пойти на любой компромисс, но я был спокоен как китайский фарфоровый бонза на его рабочем столе.

— Прекрасно. Отправляйте свое исковое заявление в суд. Только оставьте один экземпляр нам для написания опровержения, — заявил я.

Мое спокойствие основывалось на том материале, который я получил в городской прокуратуре. Там уже велось тщательное расследование деятельности компании и подтверждение фактов, указанных в моей заметке, не заставило себе долго ждать. Естественно, никакого суда не последовало. На руководство компании было заведено уголовное дело, а имущество было арестовано и реализовано для возмещения ущерба вкладчикам. Правда, шикарный автомобиль шведской марки «Сааб», на котором ездил глава компании, почему-то достался далеко не рядовому сотруднику городской прокуратуры.

Особенно я любил первоапрельские номера газеты. В День дурака я придумывал невероятные сюжеты, которые выдавались за истину. В первоапрельские номера газеты мы старались наряду с подлинной информацией вставлять юмористическую «дезу». Помню, после открытия транспортного движения по новым мостам на улице Северной, я в очередном первоапрельском номере сочинил объявление о том, что скрыто установленные на мостах радары зафиксировали огромное количество нарушений скоростного режима автомобилистами города. Всем нарушителям будут отправлены квитанции для уплаты штрафа. Но тем, кто придет лично в ГАИ Советского района (ныне Карасунского округа) за квитанцией, штраф будет снижен на 50 процентов. После публикации разразился большой скандал. Работа управления ГАИ была буквально парализована наплывом посетителей, желающих получить квитанцию. Но еще более грандиозный скандал разразился после моей первоапрельской шутки, которую опубликовала газета. Заметка называлась «Конец фригидности». В ней сообщалось, что в связи с повсеместным внедрением в медицину лазерной хирургии стало возможным осуществление на практике открытия ученых Колумбийского (США) института акушерства и гинекологии. Еще в начале 20-го века учеными было доказано, что у очень темпераментных женщин в известном органе наблюдается избыток аксонов — нервных окончаний, посылающих импульсы в кору головного мозга, а у фригидных их катастрофически мало и отсюда их полное безразличие к интиму.

Далее в заметке я писал, что хирурги краснодарского перинатального Центра совместно с хирургами краевой больницы микрохирургии глаза, используя лазерную технику, провели экспериментальную пересадку аксонов на органах 30-ти женщин-добровольцев. Результаты превзошли самые оптимистические прогнозы. Все фригидные женщины после операции познали радость бытия, причем, к некоторым даже вернулись их беглые мужья. А активность темпераментных нисколько не пострадала, тем более, что на месте изъятых аксонов быстро вырастают новые. Далее я сообщал, что в настоящее время в перинатальном центре формируется банк заявок от женщин для последующего участия их в акции под девизом «Долой фригидность!» Участники акции — доноры и реципиенты, будут производить взаиморасчеты по взаимовыгодным тарифам. Желающим участвовать в акции необходимо пройти медицинское обследование, для чего необходимо прийти в регистратуру Центра с полисом и паспортом. Несмотря на полный абсурд заметки, после ее публикации, выявилось немало женщин, желающих стать донорами, но еще большее число возжелало стать реципиентами. Получив отказ в регистратуре, некоторые из них, разгневанные обманом (ведь «счастье было так близко, так возможно»), даже приходили в редакцию с явным желанием расправы над автором. А я понял, что шутить надо осторожней.

Свои же серьезные заметки я писал часто по ночам. Днем брал интервью, знакомился с героями своих публикаций, вникал в суть интересующей меня проблемы. Это сейчас легко говорить: «вникал в суть проблемы». А за этим скрывается кропотливая работа по изучению действующего законодательства по данной теме, получение элементарных понятий о предмете написания заметки. В моем понимании журналист обязан перевоплотиться во врача, музыканта, строителя, чиновника и еще в кого угодно, чтобы написать заметку, которую прочтут люди и поверят ему. Особенно много пришлось мне тогда писать о медицине. В стране тогда внедряли ОМС (обязательное медицинское страхование). Коротко это звучало так: «Деньги в лечебные учреждения идут вслед за больным. Сколько пролечили, столько и получили». Лечить людей было просто нечем. Скорая приезжала на вызовы к больным без необходимых лекарств. Хирургам в больницах не хватало шовного материала. Кетгут был на вес золота. Но самое вопиющее положение было в городе с лечением туберкулеза.

В советское время было достигнуто самое низкое заболевание населения страны этой страшной болезнью. Сейчас завоеванные позиции утеряны, и туберкулез косит людей не хуже, чем онкология и сердечно-сосудистые заболевания. Я решил написать заметку о состоянии дел в городе с лечением туберкулеза. Когда я встретился с главным врачом городского противотуберкулезного диспансера Галиной Ивановной Рыковской и она ввела меня в курс дела, то не написать разгромную статью в адрес мэра города я уже не мог. Статья называлась так: «Я по городу ходил — стало вдруг мне плохо. Меня кто-то заразил палочкою Коха».

Это было вполне реально: в городе бродило несколько сотен больных открытой формой туберкулеза, которых некуда было госпитализировать из-за отсутствия мест в диспансере. А диспансер представлял собой тихий ужас: двухэтажное здание с протекающей крышей; канализационные трубы со второго этажа пропускали нечистоты на первый; пол скрипел прогнившими досками. Но самое страшное из увиденного — детское отделение находилось в одном дворе с диспансером, в котором прогуливались больные с открытой формой туберкулеза. Сюда со всего города мамаши везли детей, у которых оказалась положительной реакция на пробу Манту, для профилактического лечения. Заметку напечатали, а через день меня вызывают к мэру на прием. Я особенно не боялся, но приготовился к самым неожиданным поворотам своей судьбы.