Эдвард Резерфорд - Королевский лес. Роман об Англии [litres]

– Нет, – последовал со вздохом ответ, – хотя мне бы хотелось, чтобы вы заставили их исчезнуть.

Карл сразу увидел, что Алиса приложила все усилия, чтобы прихорошиться. Ее рыжеватые с проседью волосы были разделены на прямой пробор; она завила их и уложила так, чтобы казались пышнее. Простое платье давно вышло из моды, но ткань была хороша. Алиса пошла на небольшую уступку ему, надев на шею кружевную косынку. Она выглядела той, кем была: леди-пуританкой, вдовой, втайне опечаленной тем, что несколько загрубела, – совсем не во вкусе короля. Но ему стало немного жаль ее. Правда, девочка выглядела гораздо более многообещающе: светлее матери, глаза скорее голубые, чем серые, и вроде как искорка в них.

Поэтому, когда Говард вернулся и тихо доложил, что вдова Лайл пришла просить о милости, Карл довольно прохладно посмотрел на нее и заметил:

– Мадам, вы с дочерью должны присоединиться к нашей компании.

Болдервуд был очаровательным местом, находясь примерно в четырех милях от Линдхерста на краю вересковой пустоши. Там имелись загон, небольшая роща, где рос древний тис, и обычные надворные постройки. Главное здание было весьма скромным – простой охотничий домик, где жил джентльмен-лесничий. Рядом, за парой красивых дубов, стоял маленький, но милый домик, положенный Джиму Прайду как помощнику. Поскольку день был погожий, закуски и напитки вынесли на свежий воздух под сень деревьев.

Блюда с засахаренными фруктами, пирог с олениной, легкое бордо – все это предложили Алисе и ее дочери, когда те сели на раскладные стулья. Король и кое-кто из дам развалились на скатанных одеялах, накрытых тяжелым дамастом. Типичная картина времен Реставрации, как часто называли эпоху правления Карла II: все было тонко, весело, непринужденно и порочно. Алиса мгновенно поняла, что король пожелал слегка наказать ее участием в этом застолье, и проницательно догадалась, что он мог умышленно направить беседу в русло, ее шокирующее. Но какое-то время на визитерш никто не обращал внимания, и она могла беспрепятственно слушать и наблюдать.

Они, конечно, воплощали все то, против чего боролись она и Джон Лайл. Все было сказано пышными нарядами и безнравственным поведением. Алиса могла бы с тем же успехом находиться при дворе короля католической Франции. Те строгие нормы морали, к которым хотя бы стремились сторонники Кромвеля, были абсолютно чужды этим искателям удовольствий. И тем не менее при всем неодобрении ей не могла не нравиться острота их умов.

В какой-то момент зашел разговор о ведьмовстве. Одна леди слышала, что в Нью-Форесте живут ведьмы, и спросила у Говарда, правда ли это. Тот не знал.

Король покачал головой:

– В наш век в колдовстве обвиняют любую неприятную женщину. Я уверен, что сожжено великое множество безобидных существ. Так или иначе, колдовство большей частью есть вздор. – Он обратился к одному из джентльменов-лесничих: – Вы знаете, что этой весной мой кузен Людовик Французский прислал ко мне своего придворного астролога? Заявил, что тот непогрешим. Напыщенный человечишка, подумал я. И взял его на скачки. – (Алиса слышала о последнем увлечении короля скачками. На бегах в Ньюмаркете он смешивался с толпой, как простой смертный.) – Представьте, я продержал его там весь день, и он не сумел предсказать ни одного победителя! Так что на следующее утро я отправил его прямиком обратно во Францию.

Алиса невольно расхохоталась. Король покосился на нее и вроде как собрался что-то сказать, но, очевидно, передумал и снова проигнорировал. Беседа перешла на его дубовые посадки. Был выражен восторг.

Затем Нелл Гвин обратила к монарху свои большие бесстыдные очи:

– Карл, когда же ты подаришь мне дубы?

Было общеизвестно, что несколько лет назад король пожаловал одной юной придворной даме целую вырубку строевого леса – предположительно в дар за услуги.

Король ответил любовнице глубокомысленным взглядом:

– Мисс, у вас есть королевский дуб, всегда к вашим услугам. Довольствуйтесь этим.

Все рассмеялись, но на сей раз без Алисы, которую толкнула в бок Бетти.

– Матушка, что он имеет в виду? – прошептала та.

– Забудь.

– Незадача с королевским дубом в том, Карл, что он, похоже, ветвится, – возразила Нелл, кисло взглянув на элегантную молодую француженку, которая спокойно сидела на стуле.

Из этого Алиса сделала вывод, что король посматривал и на французскую леди, но он ничуть не сконфузился.

Уныло взглянув на пресловутую гордую даму, он с легким раздражением ответил:

– Сева не было. Пока.

– Я о ней всяко невысокого мнения, – сказала Нелл.

В разгар этой непристойной беседы Карл вдруг повернулся к Алисе:

– У вас прелестная дочь, мадам.

Алиса напряглась. Она мигом смекнула, что Карл нарочно выбрал этот момент и эту реплику, чтобы поддразнить ее: нагло витающая в воздухе идея о том, что ее богобоязненная дочурка может рассматриваться как будущая добыча короля, была оскорбительна, как все, что он мог сказать. Нет, он, конечно, даже такого не подразумевал. Он как бы говорил, что коль скоро в ее уме зародился такой кошмар, то это лишь доказывает ее личную к нему неприязнь. Он просто назвал ребенка прелестным. Его игра была проста: если она поблагодарит его, то выставит себя на посмешище; если оскорбится – даст ему повод прогнать ее с глаз долой. Но Алиса напомнила себе: не забывай ни на миг, что твой муж убил отца этого человека.

– Она славное дитя, ваше величество, – ответила Алиса как можно непринужденнее, – и я люблю ее за доброе сердце.

– Мадам, вы упрекаете меня, – тихо произнес король и на секунду потупился, после чего вновь посмотрел на нее.

Она заметила, что под определенным углом его нос кажется поразительно большим, а в сочетании с мягкими карими глазами это придало ему удивительную торжественность.

– Я буду с вами откровенен, мадам, – произнес он серьезно. – Я не могу испытывать к вам теплые чувства. Говорят, – продолжил он с ноткой неподдельного гнева, – что вы встречали радостными воплями смерть моего отца.

– Мне жаль, что вы это слышали, сир, – ответила она, – ибо я клянусь, что это неправда.

– Почему же? Вы этого, несомненно, желали.

– По той простой причине, сир, что я предвидела: когда-нибудь это приведет к гибели моего мужа, как и произошло.

При этом грубом нежелании выразить скорбь по поводу смерти отца короля Говард начал вставать, словно намереваясь вышвырнуть ее вон, но король Карл кротко поднял руку.

– Нет, Говард, – сказал он печально, – она просто честна, и мы должны быть благодарны за это. Я знаю, мадам, что и вы пострадали. Говорят, – продолжил он, обращаясь к Алисе, – что вы привечаете инакомыслящих проповедников.