Евгений Положий - Иловайск: рассказы о настоящих людях

Началась настоящая канонада. Их позиции обстреляли несколько раз по кругу. Иногда Слава слышал, как отвечают украинские пушки, но их ответ звучал посреди сумасшедшего воя мин и снарядов сиротливо и безысходно, как звучит голос брошенного в воду щенка. Первый обстрел длился около часа, потом наступил небольшой перерыв, после которого обстрел возобновился и продолжался около четырех часов. В блиндаже, рассчитанном на шесть-восемь мест, укрылось человек двадцать, но на тесноту не обращали внимания: уселись, улеглись, облокотились друг на друга, подперли собою стены. Сначала все — и бойцы, и журналисты — возбужденно слушали свист мин и снарядов, надеясь на скорую тишину, но когда стало понятно, что стрелять будут долго, у солдат в руках появилась бутылка джина. Бойцы отхлебывали алкоголь с горла большими глотками и сразу же закуривали сигареты, они быстро пьянели, собственно, это и было их главной целью. Пару мин попало прямо в блиндаж, и окажись он менее крепким, утром оттуда доставали бы двадцать трупов. А так только верхние бревна раскололись на несколько частей, и внутри людей немного притрусило землей. Но это было очень страшно: сжавшиеся, съежившиеся в одну живую массу люди, каждую секунду земля содрогается от новых взрывов, ничего не слышно и не видно, и то, что ты выживешь, в эти мгновения кажется неуместной шуткой.

Утром, немного поспав между окончанием обстрела и рассветом, Слава, переступая через спящих мертвецким сном бойцов, выбрался наружу. В нос ударил запах гари, в воздухе носились черные хлопья. Все вокруг было разбито и сожжено: деревья, кухня, транспорт, техника, большинство укреплений. Тринадцать человек погибли в эту ночь, в том числе и офицер, который подобрал их в Старобешево и привез сюда. Семеро бойцов пытались потушить пожар в грузовике с боекомплектом, в это время в грузовик попала мина — им оторвало головы. Автомобиль Славы превратился в кучу дырявого искореженного обгоревшего металлолома, похожую на кухонную терку, на которой можно крошить морковку или капусту. Однако на фоне человеческих смертей потеря автомобиля казалась мелочью, не достойной внимания.

— Уходите отсюда, — посоветовал Пасечник. — Слишком опасно. Сейчас может опять начаться.

Они собрали свои небольшие рюкзаки и аппаратуру и направились в Многополье. Как поступать дальше, было не очень понятно — вокруг шли бои, машина сгорела, мобильная связь постоянно пропадала. По совету Пасечника они зашли в школу, где базировался с недавнего времени штаб генерала Хомчака и несколько десятков бойцов 93-й бригады. После блиндажа бетонный подвал показался пятизвездочным отелем. Здесь журналисты почувствовали себя в полной безопасности, но никто не понимал и не мог подсказать, как им отсюда теперь выбираться — всю вторую половину дня продолжались обстрелы.

— Кто знает, когда это закончится?

— Кто знает, когда это закончится.

Никто не знал, когда это закончится.

Зато военные не унывали и выполняли свою работу во вполне бодром боевом настроении: начинался обстрел — они бежали в подвал; звучала команда «к бою!» — они выскакивали к орудиям и стреляли, пока орудия еще оставались целыми, в ответ. Так продолжалось всю ночь. Как назло, часа в два, когда все бойцы находились внизу, Славе приспичило. Он немного потерпел, однако организм требовал все настойчивее, и он поднялся по ступеням и по запаху нашел на этаже туалет, а потом, подгоняемый любопытством, не удержался и вышел на свежий воздух. На улице стояла гробовая тишина. Пейзаж, приоткрывающийся при свете луны, атмосферно напоминал компьютерную игру «Зов Припяти»: испепеленные дома; сломанные напополам, как обгоревшие спички, тополя; покосившиеся столбы электропередач с оборванными и обвисшими проводами. Но, в отличие от компьютерной игры, здесь нельзя кликнуть мышкой и подключиться к иной реальности.

Утром не стреляли. Позавтракав наспех одним сухпаем на троих, журналисты, жмуря глаза под ярким солнцем, вышли на улицу — и замерли от испуга. Прямо на них черным длинным дулом смотрел российский танк Т-72Б3, Слава легко мог отличить эту модификацию от украинского образца.

— Все нормально, пацаны! Это трофей! — закричал им офицер-танкист, который как раз внимательно осматривал танк и цокал языком. — Смотрите, как странно, — он показал на броню, — здесь и две белые полоски, как мы маркируем нашу технику, и белый круг, как у сепаратистов. К чему бы это?

Он залез внутрь и оттуда закричал в открытый люк:

— Пробег — 702 километра! На вооружение поступил в 2012 году, техпаспорт в наличии. Ого, как интересно: воинская часть 54096, 8-я мотострелковая бригада, 3-я танковая рота, командир роты — Рашитов А. Р., командир танка — младший сержант Гончаров. Да, такую машину в военторге не купишь!

— А как он тут оказался? — спросил Слава. После двух ночей под обстрелом чувства немного притупились, и он не испытывал эйфории от захваченного в качестве трофея российского танка.

— Давай, что ли, сюжет с ним сделаем? — подумал вслух Егор.

Оператор начал быстро распаковывать камеру.

— Как оказался? Через границу переехал — так и оказался! — пошутил полковник, вылезая на броню. — Меня не надо снимать, ребята, пожалуйста, у меня работы много. Мы еще 24-го числа знали, что россияне вторглись, генерал запросил штаб на немедленный отход, но поступил приказ «держаться!». М-да... — полковник опустил голову. — Вот, держимся. Стали в круговую оборону, только полноценной обороны не получается пока.

— А вы уже это... встречались с ними в бою?

— Около Кутейниково был контакт, сам видел уничтоженные бээмдэ и бэтээр с замазанными номерами и знаками, хотя машины совсем новые.

— А что дальше с танком делать будете?

— Да ничего особенного. Щас прогреем и поедем, — и пошутил полковник и сам радостно рассмеялся своей шутке.

Словно услышав о планах полковника, россияне начали долбить из миномета, будто целясь в свой плененный танк, и журналисты стрелой пролетели семьдесят метров до блиндажа. Дальше работали вахтенным методом: обстрел — прыжок в блиндаж, тишина — идет съемка, обстрел — рывок в блиндаж, тишина — снова съемка.

Набегавшись и наснимав достаточно материала, ближе к вечеру они решили вернуться в Многополье, где им повезло встретить бойцов «Днепра-1» и примкнувших к ним с десяток «донбассовцев», которые, как выяснилось, самовольно покинули расположение батальона в Иловайске и кляли свое командование, на чем свет стоит.

— Ты представь, Слава, этот Филин расстрелять нас обещал, якобы за дезертирство! Суки! Заперли нас под «грады»! А где этот Семенченко? На больничку слинял! В жопу его ранило! Где подкрепление? — бойцы горячились и спешили излить журналистам душу.