Евгений Положий - Иловайск: рассказы о настоящих людях

— Чего стоим, давайте ехать уже! — ворчали недовольно сонные бойцы. — Если что, прорвемся, триста стволов у нас в батальоне минимум, все посадки выкосим!

Словно подслушав просьбу, по колонне из-за лесополос заработали минометы. Мины падали далеко от дороги, постепенно подбираясь поближе.

— Э, да нас подгоняют! С чего бы это, мужики?

Наконец колонны двинулись. Через несколько минут к свисту минометных мин добавилось нечастое цоканье пуль о кузов, но за бронированным бортом Гром чувствовал себя неуязвимым.

— Да какого хрена? Обещали же, что стрелять не будут!

— Не отвечать! Не отвечать! — кричала рация. — Это провокация!

Филин, который командовал батальоном в Иловайске, из эфира исчез, по крайней мере, на запросы генерала Хомчака он не отвечал. Куда он делся, почему пропала связь, никто сказать не мог, и командование на себя на ходу принял Тур, командир одной из рот. Он вместе с несколькими бойцами — Восьмым, Ахимом и другими — ехал на пожарной машине, взятой «напрокат» в пожарной части Иловайска.

Стрельба нарастала. Гром слышал взрывы, работала артиллерия и, возможно, танки. Бойцы сидели в «камазе» за высокими бортами, как в коробке, не зная, что происходит впереди и сзади, — рация молчала, команд не поступало, и им оставалось только ехать и надеяться на удачу. На скорости под обстрелом колонна начала распадаться, некоторые машины спешили по обочине обогнать соседей, не успевали совершить маневр и мешали проехать другим. Грузовик, в котором ехал Гром, вдруг резко сбросил скорость, ушел в сторону и остановился. Бойцы вскочили на ноги, застучали прикладами по крыше кабины:

— Почему стоим?!

— Лысого убили! — закричал из кабины Монах, которого ранило в ногу. — Надо, чтобы кто-то сел за руль!

Бойцы в кузове переглянулись. Тяжелым грузовиком, да еще груженным боекомплектом и людьми, нужно уметь управлять, это не «жигули» и даже не джип. Да и перелезть из бронированного кузова в незащищенную кабину — больший риск трудно себе и представить. Согласился Руха. Вместе с ним из кузова выпрыгнули еще несколько человек и побежали в поле.

— Эй, куда вы?

— Нельзя в машине оставаться, подорвут!

Если бы в тот момент Гром знал, насколько эти бойцы правы, он бы выскочил и побежал вслед за ними. Но тогда ему казалось, что бронированный борт «камаза» защитит его от всех неприятностей. Тут же по ожившей рации поступила команда идти на прорыв, Руха развернул грузовик, и грузовик на полной скорости полетел напрямик по полю бахчи. Подлетая вверх и держась за больную спину, Гром видел, как вместе с бойцами подлетают от бешеной тряски чуть ли не на полметра гранаты и мины, и понимал, что, в общем-то, не понадобится даже прямого попадания — боекомплект может сдетонировать в любую секунду. Он видел рассыпанные по полю, как в кино, подбитые и горящие машины с табличками «Донбасс», бегущих и падающих людей, пламя бьющих по ним стволов из кукурузы и лесопосадок.

Бойцы с грузовика стали понемногу отстреливаться. Бусил, этот самый хладнокровный в мире человек, пытаясь оценить ситуацию, вылез на крышу кабины.

— Что там? Что?!

— Танк! — заорал Бусил и скатился вниз.

И тут же взрыв разорвал кабину «камаза», а через несколько секунд бронированный кузов сотряс второй мощный удар, и Гром увидел, как на него, словно бумага, сгибается расплавленная броня борта. И ослепительная вспышка. Гром очнулся через мгновение, заваленный телами товарищей. Его забрызгало кровью и мозгами, свой автомат, не вставая, он вытащил из кровавого месива, в которое превратилось чье-то тело, — автомат заклинило, и боец отбросил его в сторону, как ненужную железку. Страха Гром не чув­ствовал, он даже не молился, настолько происходящее вокруг казалось нереальным. Перед глазами стоял его тренер — уже пожилой человек с редкими седыми волосами, щуплый на вид интеллигент в очках в своей фирменной белой кепке. «Никаких эмоций, выключи эмоции!» — вспомнил Гром его самую главную установку перед соревнованиями. Как во сне, он смотрел на тела горящих, разбросанных взрывом по кузову товарищей. Он не мог разобрать, кто из них ранен, а кто уже убит, но он хорошо видел, как огонь подбирается к ящикам с боекомплектом, слышал, как хлопают патроны, видел, как Стафф прыгает через борт. Гром тоже прыгнул. Ему казалось, что он все делает медленно, очень медленно, и что у врага и у огня есть тысяча мгновений, чтобы его убить. Рядом, протягивая к борту руку, приподнимался боец, но Гром прыгнул вниз, понимая, что уже не в силах никому помочь. Он успел отбежать от грузовика всего на несколько метров, как прозвучал мощный взрыв. Гром закрыл голову руками и только чувствовал, как на него сверху падает что-то мягкое и отвратительно пахнущее — куски горелого человеческого мяса. Вместе со Стаффом они залегли посреди поля, и Грома спасло только то, что он оказался без бронежилета и вжимался в землю что есть сил, а может, и что-то другое, этого никто не знает. По ним работал пулемет, расположенный на чердаке одного из домов всего в пятидесяти метрах, свистело со всех сторон, трава осыпалась, как под хорошей косой. Вдруг пулемет поперхнулся и замолк. Гром приподнял голову и увидел, как в село забегают бойцы — он узнал своих. На полной скорости на околицу въехала пожарка Тура — и Гром услышал, как выстрелил, кажется, танк.

Плотность боя как-то сразу резко стихла, очевидно, украинцы накрыли в селе сразу несколько огневых точек.

— Помогите! Помогите! — он услышал слабый крик о помощи.

Гром приподнялся и увидел Яра, батальонного медика, вскочил и не мешкая побежал к нему. Раненым оказался Бейл, местный парнишка из Макеевки. Его посекло осколками, лицо стало белым как мел, и Яр быстро и умело накладывал жгуты на конечности, чтобы избежать кровопотери.

— Вы только родителям ничего не говорите, — стонал Бейл.

Его родители были отъявленными сепаратистами, а он в пику им ушел воевать за Украину. «Потому что Родина». Гром кивнул:

— Все хорошо, Бейл, все нормально! Ты сам им скоро все скажешь! Стафф, — окликнул он товарища, оставшегося лежать в траве. — Стафф! Ста-афф!

Со стороны села валил черный дым. Гроза и Яр подхватили Бейла и потащили к хатам.

Машину медиков сожгли «градами» еще в первые дни, но Филин не забивал себе голову мелочами, просто приказал им найти места в машинах, и все. Дрын, Мурка, Ветерок, Яр поместились в «фольксвагене» вместе с «Днепром-1». Мэри, Михей, Терапевт нашли себе места на «урале», который пошел во второй колонне. Приказали отключить телефоны и вытащить батарейки.

— Можно к вам в машину? — в отрытые двери заглядывало знакомое лицо.

«Так это же Парасюк с Майдана! — узнала бойца Мурка. — Вот так встреча!» Заходи!