Евгений Положий - Иловайск: рассказы о настоящих людях

Нашу батальонно-тактическую группу сформировали быстро, в течение недели. Были получены все материальные средства, начиная от нижнего белья и заканчивая сухим пайком на двое суток. Были получены и боеприпасы. Недостатка в чем-либо не было. Многое привезли волонтеры: медикаменты, предметы гигиены и т. д.

23 августа наша колонна вышла на станцию погрузки «Коробочкино». Погрузились мы до ночи. Куда едем, какая наша боевая задача мы не знали, как не знал об этом и наш командир. После по­грузки около 22.00 часов мы заняли плацкартные места в вагонах, которые простояли до утра.

Утром 24 августа наш эшелон тронулся в сторону города Харькова. Проехав через Харьковскую и Днепропетровскую области, мы прибыли на станцию разгрузки в Днепропетровскую область около 2:00 часов ночи, разгрузились быстро и до утра ночевали в машинах, утром выстроили колонну и поехали. Куда и зачем ехали, не знали. Сразу километров через 8—10 сломался первый бэтээр, колонна остановилась, и мы стали ждать ремонтников, потом бэтээр зацепили и поволокли назад, мы поехали вперед. В Днепропетровской области нас встречали местные жители с флагами Украины и улыбками.

Наша батарея шла в конце колонны, я был замыкающим на авто «урал» с боеприпасами. Много машин ломалось, но никого не бросали — брали тросы и тащили за собой. Вышли из строя и наших два «газ-66» с боеприпасами. Одного зацепил я «уралом», а второго потащил бэтээр управления, тоже наша батарея. Вот так и ехали, очень часто колонна останавливалась, очень растянулась, передние ждали, пока подтянутся задние.

Когда закончилась Днепропетровская область и началась Донецкая, уже людей видно не было, хотя и разрушений не было, ночевали в посадке, потом доехали до Степного. В этом поселке была первая передышка, где удалось починить один из «газ-66». Там стояли «саушки» и «грады». Простояли часа 3—4, после чего получили сухой паек и поехали дальше.

Первый раз нас обстреляли после того, как мы проехали с. Богдановка. Людей не было, все сидели в домах, или дома были пустые. Выехали за село, стали. Навстречу нам двигались военные машины, на них солдаты нас приветствовали, но были они какие-то напуганные, грустные... Тогда мы этому не придали значения.

Мы стояли, с правой стороны, низко-низко над посадкой пролетели три вертолета. Они сделали круг и улетели. Мы были горды, что нас сопровождает авиация.

Колонна тронулась дальше, возле посадки, разделяющей поля с подсолнухом, стоял комбайн, на его бункере сидели мужчины в штатском. Вдруг впереди колонны послышались пулеметные очереди, сразу колонна ушла вправо по полю с подсолнухами, поехали назад. Танкисты на танках пролетали, делая дорогу и отстреливаясь куда-то вперед из пулемета.

Остановились мы в Богдановке, начали снова собирать колонну. Через час собрались, снова поехали. Съехали с трассы и поехали по полю. Что объезжали — не знаю, но после поля снова заехали на трассу и поехали дальше разными дорогами. Кто по полю (там уже была кукуруза), кто по асфальту.

27 августа мы собрались в п. Старобешево. Выехали колонной, возле развилки поехали налево от Мариупольской трассы, и снова со стороны Мариуполя (до него 82 км на указателе) послышались пулеметные и автоматные выстрелы. Вся колонна начала из окон техники стрелять в поле, туда же полетели и гранаты. Страха не было, была какая-то эйфория, чувство гордости, что мы здесь.

Впереди стояла «эмтешка» и перекрывала дорогу, указывая поворот налево, там, через метров триста, все остановились. У бэтээр были прострелены колеса, их стали менять...

Дальше должны были ехать в Новомихайловку, вроде бы... Но точно никто не знал. И снова поехали. Мы не знали, что до границы с Россией оставалось 18—16 км.

Колонна проехала километр — по посадкам, внутри них — мы продвигались дальше. И здесь услышали, впереди колонны, разрыв мины из миномета. Колонна распалась на несколько частей. Часть рванула вперед, часть назад, мы были в середине и поэтому развернулись по подсолнуху и поехали за танком (снова) вправо. Там были бэтээры, танки, десяток машин, в том числе кран. Но сразу по полю начали работать минометы. Бросив машины, мы побежали в посадку, мина попала в бэтээр. Когда чуть прекратилось, мы вернулись к машинам и поехали с двух сторон вдоль посадки. С одной стороны бэтээры и моя машина с боеприпасами, с другой стороны — бензовоз и машины. Немного стихло. То ли они меняли позиции, не знаю. Командиры думали, что делать, мы сидели и ждали. Тогда никому ничего не доходило, как-то все равно еще не поняли, что мы на войне.

Так как нас быстро отправили, то мы не знали друг друга, только каждый свое подразделение. Как додумался командир и крикнул, что пароль будет «Рыба-меч»?

Дальше было принято решение командирами, что лучшие машины разгружаем и грузим личный состав и прорываемся назад. Мой «урал» оказался тоже в числе лучших, мы пошли к нему, чтобы разгружать мины, но сгрузить успели только два ящика, и тут началось...

Уже смеркалось. Первые мины легли перед посадкой, все начали убегать в противоположную посадку. Стреляли из минометов 120 мм, били грамотно и прицельно. Эти поля все пристреляны, мы просто заехали в тир, где мишенями были мы и наша техника. Первые два выстрела, разрывы, через две-три минуты снова четыре выстрела, это и вводило многих в заблуждение. После первых выстрелов люди поднимались и бежали, но дальше следовало еще четыре.

Все небо превратилось в пожарище, горел бензовоз, начали взрываться боеприпасы. Послышались крики. Сначала кричал Панама — ему попали осколки в бок, он умер на месте. Обстрел не прекращался, в небе летало 4—5 беспилотников, как только где-то скопление людей — так сразу и залп туда минометов. Мы бежали, ползли вдоль посадки... Это все продолжалось три с половиной часа. Уже закончилось поле с подсолнухами, дальше шла целина. Она горела и очень дымила. Беспилотников видно не было и не слышно (они противно жужжат). Еще с полчаса отлеживались, потом встали. Было очень много разрозненных групп бойцов, и здесь сработал пароль командира «Рыба-меч». Мы понимали, что оставаться здесь нельзя, по теории, должна идти к утру зачистка, а сейчас был первый час ночи.

Собралось нас десятка четыре человек. Я и еще пятеро пошли по дороге, остальные с ранеными шли сзади. Прошли километра два-три, там ярок, подождали остальных. Начались ссоры, кто-то кричал, есть ли офицеры и куда идти? Места расположения никто не знал. Часть людей ушла на запад искать трассу. Мы пятеро по­шли в сторону горящих фонарей к селу.