Луиза Кент - Они шли с Васко да Гама

— Куда идем?

— Я хочу пойти и посмотреть, как строятся корабли. Николай говорит, что там не место для девочки, но я сейчас мальчик, так что все в порядке, правда? — Она подпрыгнула и сорвала несколько вишен с ветки, перевесившиеся через стену, и начала подкидывать их в воздух и ловить ртом. — Открой рот, я брошу и тебе. Я меткий стрелок. Нет? Ну, так доставай сам. Я не хочу ждать, пока корабли будут расписаны и украшены флагами. Я хочу слышать стук молотков и запах горючей смолы и видеть, как кузнецы делают большие якоря.

— Твоим братьям это не понравится.

— Не твое дело. Я все-таки пойду. Не хочешь идти по одной улице со мной, и не надо. Это мой единственный случай. Николай с Жоаном пошли во дворец, и у меня будет сколько угодно времени, чтобы вернуться к своему вышиванию. Я вышиваю сейчас Голубкины коготки. Как бы тебе понравилось сидеть дома и вышивать Голубкины коготки, да еще в такую погоду, как сейчас, Шон?

Шон сдался. Ничего другого ему не оставалось.

Работы на верфи только начались. «Сан-Рафаэль», оснащенный, спущенный на воду и частью нагруженный, стоял подле пристани. В швы «Сан-Габриэля» забивали конопать и заливали их смолой. Маленький «Беррио» стоял на якоре ниже по реке. Сторож на «Сан-Рафаэле» знал Шона и пропустил их к кораблю. Шон показал Луизе все: фигуру святого на носу; высокие “башни”, в которых находились пушки и были расположены каюты офицеров; большие бочки для воды и бунты веревок. Он даже провел ее вниз, где были сложены припасы и товары для торговли. Среди тюков и бочек было очень темно.

— Здесь множество уголков, где можно спрятаться, — заметила Луиза. — Для крыс, я хочу сказать.

— Им придется взять кошку. На каждом корабле будет по кошке. Рахиль дала мне одну для «Беррио». Полосатую кошку, по имени Бэт-Шеба. Она уже поймала двух крыс.

— Тогда и я дам Жоану моего черного кота для «Сан-Рафаэля». Его зовут сеньор Патапито. Хотя нужно сказать, что это очень тяжело перенести. Кот уедет в Индию, а я останусь дома…

Шон сказал, что тяжело, и что Луизе лучше сейчас вернуться домой, пока ее толстая воспитательница не проснулась.

— Да, — вдохнула Луиза. — Какой ты добрый, что подумал об этом! Я должна вернуться к Голубкиным коготкам. Прощай, Шон.

— Это, наверное, один из молодых Коэльо? Они все похожи друг на друга, — сказал сторож, когда тоненькая, черная фигурка Луизы выскользнула за ворота. — Идет он со своим братом?

— Нет, — ответил Шон. — Слишком молод.

— О, все эти Коэльо родятся в воде, как дельфины. Они умеют плавать и управлять парусом раньше, чем научатся ходить. Этому мальчику не понравится, если его не возьмут.

— Совершенно верно, — ответил Шон и ушел к конопатчикам, чтобы помогать им обрабатывать плоское дно «Сан-Габриэля».

Была суббота, 7 июля 1497 года, когда корабли отплыли. Над Таго дул горячий южный ветер. Город, изнывавший от зноя, не был подходящим местом для короля Маноэля; он удалился в прохладный дворец на холмах, но в городе оставалось множество народу, чтобы следить, как корабли поднимают паруса и направляются вниз по реке. Медленно двигаясь против ветра, они были прекрасным зрелищем, с красными крестами на своих новых парусах, с вымпелами, развевающимися на гафелях [6] Гафель — брус (рей), служащий для крепления верхней кромки паруса. . Все сверкало на них под горячим солнцем, когда они разрезали серебристые струи Taro. «Беррио», самый быстрый из всех кораблей, должен был отплыть последним. Его косые паруса позволяли ему маневрировать быстрее, чем тяжелым судам с квадратными латинскими парусами.

Шон был одним из последних, отправлявшихся на борт. Он задержался, чтобы отвести Коннамара в дом сеньора Коэльо. Кон, должно быть, знал, что его хотят оставить. Шон свистал и звал его по всему дому и саду Закуто, но пса нигде не было. Наконец, Шон нашел его забившимся под ларь в темном углу. Кон глядел на своего хозяина снизу вверх, с жалким выражением в своих кротких золотистых глазах. Шон едва смог перенести взгляд Коннамара и слабое повиливание его длинного хвоста.

— Выходи, Кон, — шепнул мальчик.

Горло у него сжималось от боли, когда пес вылез из-под ларя, волоча ноги и опустив хвост до земли. Никого в доме не было, — все ушли на набережную. Шон опустился на колени и обнял собаку.

— Так лучше… простимся здесь, старина, пока мы одни, — прошептал он.

Кон словно понял. Он коснулся своим холодным носом щеки Шона, но не издал ни звука. Потом он последовал за своим хозяином к двери, подняв голову и гордо помахивая хвостом.

Единственным, кто остался в доме Коэльо, была старая хромая кухарка. Она сказала, что вся семья ушла смотреть на отплытие кораблей. Воспитательница проснулась поздно и только что убежала, выбранив кухарку за то, что та не помнила, ушла ли сеньорита с капитаном Николаем или со своим дядей сеньором Аффонсо.

— Я сказала, что мое дело — стряпать, а ее — гоняться за сеньоритой, — сказала кухарка. — Если бы я делала свое дело не лучше, чем она, мы бы все умерли с голоду.

— Вот пес, которого сеньорита хочет поберечь для меня, — сказал Шон. — Он ест…

— Беги, если не хочешь пропустить свой корабль. — Кухарка махнула рукой в сторону реки. — Я кормила собак раньше, чем ты родился. Иди через сад к задним воротам, а потом позади складов. Так ближе.

Шон побежал по пустым улицам и переулкам. Приближаясь к докам, он услыхал рыдания и стоны. Верфи и берега реки были покрыты людьми, и большинство из них плакало и рыдало. Впоследствии этот берег был назван Местом Слез. Шону пришлось пробивать себе дорогу сквозь толпу плачущих женщин.

— Они сгорят в смоляном море! — стонала одна.

— Никто из них не вернется! — плакала другая.

— Морские чудища поглотят их! — рыдала третья.

Шон подумал: «Ну, и веселенькие же проводы! Если я до отплытия не потону в их слезах, то это будет удача!»

Лодка с «Беррио» еще стояла у конца пристани. На носу ее стоял Фернан Мартинес, глядя на толпу.

— Эгей! Вот он! — закричал он, показывая свои белые зубы в широкой улыбке. — Вот сеньор Шон! Чуть не ушли в Индию без тебя, сеньор Шон!

— Иду! — крикнул Шон.

Он оглянулся, ища Луизу Коэльо, но ее нигде не было видно. Но он увидел Рахиль Закуто и ее отца, стоявших на верхней ступеньке лестницы, у которой была причалена лодка.

— Я говорил тебе, что это замечательная девушка, — с гордостью произнес астролог. — Единственная в Лиссабоне, кто не роняет слез в Таго.

— Не вижу, о чем здесь плакать, — ответила Рахиль. — Шон вернется.

— Конечно, — торопливо подтвердил Закуто. — Вот, мальчик, это может пригодиться. — Он сунул Шону в руку компас и маленькую астролябию. Юноша хотел поблагодарить, но Закуто торопливо продолжил, — Чепуха, они мне не нужны. Я в них не нуждаюсь. Заметь, когда Полярная звезда исчезнет с неба и когда она опять появится. Не заставляй лодку ждать. Ты увидишь кое-какие замечательные звезды, особенно Южный Крест, который я прошу тебя нарисовать хорошенько. Ты был хорошим мальчиком, Шон… — он засопел и отвернулся.