Борис Пономарев - Мустафа Голубич – тайный агент Сталина

Они продолжили свои встречи, в которых иногда принимала участие и Жюль. Но опасную тему больше не поднимали, даже оставаясь вдвоем.

Вскоре руководство посоветовало Голубичу покинуть Марсель под каким-нибудь благовидным предлогом, заверив его, что ему подберут замену, поскольку работу с женщиной сочли перспективной.

Огорчению Изабель не было конца, когда Мустафа сообщил ей, что он должен будет отъехать на пару недель. Она попросила его повременить с отъездом до пятницы, так как в четверг у нее будет вечернее дежурство, после которого они могли бы провести целый день вместе.

На этой встрече в номере, снятом Мустафой в отеле по шоссе в сторону Ниццы, она неожиданно вручила ему большое количество чертежей летательного аппарата, которые она смогла вынести на себе под одеждой, а также небольшую пленку с фотографиями авиационного двигателя, обнаруженную ею в одном из сейфов с чертежами.

– Я знаю, что втягиваю тебя в опасную авантюру, но прошу тебя взять эти документы. Это все, что я могу сделать, чтобы предотвратить войну. Я не хочу, чтобы такие люди, как ты, опять шли умирать за тех, кто сидит и ничего не делает. Прошу тебя, мой любимый. Я буду ждать твоего возвращения. А сейчас иди ко мне, я хочу, чтобы ты знал, как я тебя люблю.

Когда пропажа документов была обнаружена, они давно уже были в Москве. Мустафа узнал, что чертежниц отстранили от работы на время расследования, но против них ничего обнаружено не было, и девушки продолжили работу. А в руки советских авиаконструкторов попали чертежи очень интересного самолета.

В кабинете Сталина Димитров, Берия и Судоплатов. Сталин расхаживает по кабинету с трубкой в руке.

– Я должен вам сказать, товарищ Димитров, что вы там, в Коминтерне, много бездельничаете. А некоторые ваши сотрудники почти напрямую помогают нашим врагам. Нам противостоит всего один человек. Во всем троцкистском движении, кроме самого Троцкого, нет ни одной серьезной фигуры. И все-таки троцкизм, как идеология, существует. Значит, нужно устранить эту единственную, серьезную фигуру. Это задача наших органов. А ваша задача, товарищ Димитров, так организовать свою работу на идеологическом фронте, чтобы сами мексиканцы потребовали бы изгнания этого изменника делу всемирной революции из своей страны. Надеюсь, это понятно?

– Так точно, товарищ Сталин, понятно. Мы сегодня же обсудим ваше ценное указание.

– Очень хорошо. Вы свободны, товарищ Димитров.

– Ну, а что у наших органов? – обратился Сталин к оставшимся, когда за Димитровым закрылась дверь. – Я надеюсь, вы намерены действовать более решительно, чем эти размазни из Коминтерна?

– Да, товарищ Сталин. Мы арестовали прежнее предательское руководство иностранного отдела НКВД. Мы готовы серьезно активизировать работу этого отдела, поэтому я предлагаю назначить его новым руководителем товарища Судоплатова.

Судоплатов немедленно вскакивает на ноги.

– Хорошо, хорошо, садитесь, товарищ Судоплатов. Я ознакомился с вашей биографией. Хорошая, боевая биография. Мы надеемся на вас.

Судоплатов опять пытается встать, но легким движением руки Сталин останавливает его.

– Вам всем надо понять, что времени у нас очень мало. Фашизм скоро развяжет войну, поэтому Троцкого, как пособника фашизма, нужно убрать в течение этого года. Так что ты предлагаешь, Лаврентий?

– Мы создали ударную группу из мексиканских и испанских коммунистов под условным названием «Конь». Им уже приданы наши мобильные группы из Европы, а также Григулович, хорошо «осевший» в Америке. Всем непосредственно будет руководить Судоплатов, а на месте организацией занимается Эйтингон, подпольная кличка «Том». Ему помогает известный вам Голубич, на этот раз под псевдонимом «Филипе». Мы подстраховываемся и создаем еще одну группу – «Мать». Это испанские коммунисты, беззаветно вам преданные, товарищ Сталин. Я верю, что операция «Утка» пройдет успешно.

– Это очень хорошее название для операции, и хорошо, что вы подключили группу Мустафы Голубича. Это надежные и проверенные люди. Я желаю вам успехов. О ходе операции докладывайте мне лично.

– Хорошо, товарищ Сталин.

Мексика. Загородный дом. В спальне Голубич и Фрида Кало, жена известного мексиканского художника Диего Риверы. Фрида в легком, прозрачном пеньюаре, прихрамывая, направляется к низенькому столику, берет два бокала с вином и возвращается к широкой кровати.

– Выпьем за единственное, ради чего стоит жить – за любовь. Хотя, постой, ради искусства тоже можно жить. Тогда просто за тебя, мой страстный босанец. Удивительно, но в любовной страсти ты не уступаешь знойным мексиканцам. А, кстати, чей это дом?

Мустафа выпивает вино и целует прильнувшую к нему женщину.

– Это дом моего хорошего друга. Не бойся, он не выдаст нас.

– А я и не боюсь. Это он пусть боится, если что. А мой муж на этот раз может знать, что ты в Мексике?

– Лучше не надо. Я здесь по делам. С ним встречаться не собираюсь…. Слушай, а почему твой муж выгнал этого знаменитого русского революционера? Газеты писали, что они большие друзья.

– Ну, во-первых, он не русский, а еврей. А во-вторых, Диего начал нас со Львом здорово подозревать. Признаюсь, не без оснований. Я не могу отказать мужчине, если он хочет меня. У меня в жилах огненная кровь. Не ревнуй. Ты лучше его. Хотя и любишь привирать. Ты мне сказал, что приехал сюда по делам. Ну, какие у тебя могут быть дела, кроме любовных. Ты – прирожденный любовник. Жигало. Так же, как и я. Ну-ка, быстро скажи, что приехал исключительно ради меня или я задушу тебя. Нет, можешь не отвечать. Я все равно задушу тебя.

Любовники замирают в страстном объятии.

О своих особых отношениях с Голубичем любвеобильная Фрида откровенно рассказала сербскому журналисту Маричу: «Он – босниец и перед войной приезжал по делам в Мексику… Мы были очень близки… Гораздо ближе, чем просто друзья… И он всегда предупреждал, может мой муж знать, что он здесь, или нет…»

В баре «Кит и Кат», расположенном в центре Мехико, излюбленном месте мексиканской художественной богемы, в отдельном кабинете «пировали» Сикейрос, Ривера и Григорий Рабинович – представитель советского Красного креста в Нью-Йорке, один из руководителей операции по ликвидации Л. Троцкого. Он же – Мустафа Голубич.

– Товарищи, операция «Утка» полностью подготовлена. Оружие и камуфляж уже на месте. Теперь дело за вами. Я должен передать вам, что руководство Коминтерна надеется на вас. Враг мирового коммунистического движения должен быть ликвидирован.

– Скажите, пожалуйста, а товарищ Сталин знает об операции? – поинтересовался Сикейрос. На его тонком женственном лице проявилась волнение.