Сандра Галланд - Страсти и скорби Жозефины Богарне

Баррас и Тальен проголосовали тогда за смерть короля. Неприятно было об этом вспоминать.

Огонь разгорелся.

— Этот год выдался просто адским, — покосился в мою сторону Тальен. — Простите за выражение, гражданка Богарне, я забыл, что вы дама. — Он поднялся и отряхнул руки.

— А я? — спросила Тереза, лежа на кушетке, которую я велела перенести в гостиную из-за холода в доме.

Тальен наклонился к ней и что-то прошептал ей на ухо. Тереза засмеялась.

— Мы, пожалуй, потребуем провести демонстрацию, — сказал депутат Баррас, кивком соглашаясь выпить бренди. Я налила ему стакан из бутылки, подаренной мне маркизом де Коленкуром.

— В самом деле, депутат Баррас, вы так извращены, — поддела его Тереза.

— Вообразите, и в положении Терезы… — притворно ужаснулась я.

— Я пытаюсь вообразить, в этом-то и кроется моя беда, — состроил забавную гримасу депутат Баррас.

Улыбаясь, я набросила на Терезу меховое покрывало.

— Наша добрая, невинная Роза, — сказала она. — Мы вас смущаем?

— Как она может быть невинна, когда держит кушетку в гостиной? — воскликнул депутат Баррас.

— У моей мамы в гостиной тоже стоит кушетка, — сообщил Тальен. — У всех крестьян так заведено.

— И она спит в гостиной? — спросил Баррас. Его черный сюртук в зеленую полоску застегивался на большие прямоугольные пуговицы с выписанными на них миниатюрными сценами охоты.

— Нет, только любовью занимается, — сказал Тальен (на самом деле он использовал грубое слово), — когда собирается компания для чаепития.

— Гражданка Богарне, простите за нескромный вопрос: почему у вас в гостиной стоит кушетка? — продолжил депутат Баррас и допил из стакана.

— Это единственная теплая комната. — Я села у огня.

— А в остальных комнатах холоднее?

Все засмеялись, но, честно говоря, я уже начала жалеть, что пригласила их. С их точки зрения, мои маленькие, хоть и со вкусом обставленные комнаты были очень непритязательны. Роза, их Роза, бывшая виконтесса, пившая их дорогое шампанское… Какова плутовка!

— У вас нет дров? — спросила Тереза, вертя в пальцах камею, недавний подарок Тальена, купленный «всего» за шесть тысяч ливров.

— Сейчас трудно достать много. — Я не добавила «по кошмарной цене», хотя могла бы.

— Что же вы не сказали? — ахнул Тальен. — Дров более чем достаточно. Послушать людей, так можно подумать, во всем Париже не раздобыть дров.

— Или хлеба, — добавил депутат Баррас. — Которого, согласитесь, мало.

— Народ ленив: он не желает работать, а потом является к нам жаловаться, — сказал Тальен.

Я переводила взгляд с одного на другого. Что из сказанного — шутка? Я не знала, над чем здесь можно смеяться.

— Мой друг, боюсь, стал слишком циничен, — спохватился депутат Баррас, отвечая на мой вопросительный взгляд. — Это одна из опасностей, подстерегающих общественного деятеля. Люди думают, что их представители — боги, способные рассеять любые тучи, но они — простые смертные.

Я с облегчением вздохнула. Разговор перешел на менее щекотливую тему — погоду. Я приготовила карты для игры в фараон. Мы играли, смеялись, сплетничали и делали ставки (я выиграла семь ливров). Незадолго до полуночи гости собрались уходить, пребывая в самом хорошем настроении.

— Вернемся в следующий вторник, — объявила Тереза перед уходом.

— В ваш салон.

— Я не смогу, — сказала я, придя в ужас.

— Роза, взгляните на вещи с практической точки зрения: вы не можете себе позволить нам отказать. Вообразите… «У Розы» — самый приятный салон в Париже.

«У Розы»? Я улыбнулась.

— Похоже на название борделя.

— С кушеткой в гостиной и все такое, — поддержал депутат Баррас.

— Чтобы привлекать депутатов, — сказала Тереза.

Итак, решено. В следующий вторник. И каждый вторник.

23 января

О, как холодно на улице! Но у нас тепло. Депутат Баррас устроил нам воз дров, которые свалили возле дома в огромную кучу. Гонтье приходится дежурить возле нее, чтобы соседи не растащили.

Послала депутату Баррасу записку: «Как я могу отблагодарить Вас?»

Он ответил: «Рекомендуйте меня банкиру — гражданину Ружмону».

31 января, днем

Каким-то чудом все получилось. Как театральный режиссер, я собрала «реквизит», передвинула мебель, одним словом, создала обстановку с загадочной аурой, скрывающей пятна на диване, дыру в половике и другие неизящные детали.

Мы с Ланнуа выкроили из старомодной парчи и сшили мне элегантное платье в древнегреческом духе. Пришлось умасливать ее, чтобы побудить взяться за иглу, взывать к ее утонченному артистизму для создания столь «бесстыдного» наряда. Слишком обнажены руки, слишком обнажены ноги, но, что хуже всего, никакого корсета!

В тот же день, позже

Первый прием в салоне «У Розы» прошел успешно!

Список гостей: Тальен с Терезой и, разумеется, депутат Баррас в компании со старой Монтансье (чья репутация ужасна и не менее стара); крошечная мадам де Крени и Денон, ее кавалер; вечно подкрадывающийся гражданин Фуше; пьяный и несущий всякий бред депутат Фрерон в сопровождении некоей актрисы (ходит слух, что у них трое детей); Фэнни с обоими своими нынешними любимцами: Мишелем де Кюбьером и Рётифом де ла Бертань, который весьма хорошо сошелся с Ла Монтансье, что не удивительно; Фортюне Гамелен — как всегда, полуобнаженная — и ее ворчливый муж, которому никто не нравится; маркиз де Коленкур (также, как я заметила, поладивший с Ла Монтансье); чувственная Минерва в белом газе с кавалером, которого она представила как своего жениха (сюрприз); двое из моей «тюремной семьи»: недолго пробывшие элегантная Грейс Эллиот и герцогиня Жан-Виктуар д’Эгийон в компании с дамами Бройль, Вэлонс и Бизе, которые, как говорит Тереза (я ей не верю), курили опиум в ватерклозете; дражайший, вечно чихающий гражданин Дюнкерк заодно с банкирами — гражданами Ружмоном, Оттанжи и Перре; и наконец, последний по порядку, но не по важности: мой дорогой утешитель, сумасбродный радикал, порочный генерал Сантерр.

Люди все интересные и очень разные.

— Удивительно, что обошлось без кровопролития, — сказала, уходя, Тереза.

У меня бы не хватило угощения на всех, если бы Коленкур не привез страсбургский паштет из фуагра, нашпигованного салом фазана и огромного карпа из Перигора, фаршированного трюфелями. Я уж не говорю о корзинах свежеиспеченного хлеба и фруктов (это в феврале-то!), привезенных гражданином Дюнкерком. Депутат Баррас организовал доставку полбочонка отличного красного вина.

— Отпразднуем, дорогая? — засмеялась Тереза, когда лакей Барраса вносил бочонок.

— Что отпразднуем? — переспросил депутат Баррас. Он казался необычайно строгим в шелковом сюртуке серо-коричневого цвета и в парике со старомодной косичкой.