Владимир Красильщиков - В начале будущего. Повесть о Глебе Кржижановском

Чего не хватает? Рабочих? Квалифицированных рабочих? Машин? Металла? Топлива? Чего другого?

«План» добыть все нехватающее надо тотчас составить и опубликовать.

Работа, хлопоты, дела. И вдруг приглашают в Кремль на... просмотр киноленты.

В полутемном зале прохладно, тянет махорочным дымом. Почти все места заняты кремлевскими курсантами и работниками Главторфа. Поодаль, не глядя друг на друга, уселись Радченко и Классон.

Шум стал оживленнее, когда Ленин, вошедший вместе с Горьким, Калининым, Кржижановским, сказал:

— Здравствуйте, товарищи!

Владимир Ильич быстро прошел между рядами кресел, заметил Классона, остановился против него, протянул руку, задумался:

— Двадцать пять лет не видались. Целая жизнь... А помните, как вы тогда сомневались? А ведь революция-то свершилась...

Вокруг них собрались Крупская, Кржижановский, Калинин, Андреева, Горький. Алексей Максимович смеялся, указывая на сверток в кармане ленинского пальто:

— Угостите шоколадом!

— Потерпите. Будет вам и шоколад. Каждому овощу — свое время. — Владимир Ильич запрятал сверток поглубже и тут же обратился к кинооператору: — Неужто это вы, Юрий? Подумайте, какой вымахал! Вы меня помните? Я был у вас на Капри... Ну, что ж? Начнем? А потом уже поговорим.

Застрекотал аппарат. На экране возникло шишковатое — все в кочках — болото.

Оператор склонился к Ленину, стал объяснять вполголоса.

— Говорите, пожалуйста, громче: для всех.

В ярко высвеченном окне проплыла строительная площадка Шатуры, здание станции, подпертое лесами, потом добыча торфа лопатами, мужики, навалившиеся всей артелью на бревно, подведенное под пень. Все, что Глеб Максимилианович видал-перевидал. Но почему-то он заволновался: то ли магия кино подействовала, то ли смутное сознание какой-то вины.

Он знал, что муж старшей дочери Классона инженер Богомолов пригласил приемного сына Алексея Максимовича Горького Юрия на «Электропередачу» и тот заснял ленту о гидроторфе.

На первый взгляд, семейные дела. А если задуматься? Не по этой ли причине еще весной Ленин настоял, чтобы Сормовский завод, перегруженный заказами на пушки и броневики, в кратчайший срок построил гусеничный кран для торфососа, а теперь, узнав от Марии Федоровны Андреевой и Горького о фильме, немедленно заинтересовался им?

Когда экран заполнила пузырчатая влажная масса, Классон не удержался:

— Гидроторф!

Вскоре вспыхнул свет.

Владимир Ильич выжидательно обернулся к собравшимся. Горький покачал головой:

— Не видал в кинематографе ничего более интересного!

— Да, — Ленин задумчиво вздохнул, — это не «романтика», не «беллетристика».

— Наши пнистые болота, — подхватил Классон, — одолеет только сверхмощная струя воды в руке человека.

— А что думает Главторф? — Ленин подошел к Радченко, по-прежнему сидевшему в стороне.

— Главторф пока что срезал мне ассигнования и штаты, — пожаловался Классон, поднявшись вслед за Лениным. — Важнейшие механизмы, как вы только что видели, выполнены из дерева: металла не дали. Разрешили испытывать только один торфосос!

— И того много! — сорвавшись, вспыхнул Радченко, молчаливо крепившийся до поры. — Владимир Ильич! Нет, мы не против гидроторфа. Но в нем еще много спорного и сомнительного.

— А конкретно? — не уступал Классон. — Говорите конкретно.

— Можно и конкретно: провал прошлогодней кампании.

— А нынешняя?!

— В кинематографе все гладко, а на болоте... Торфосос каждую минуту забивается.

— Ничего подобного. Я же показывал вам с Винтером последнюю модель — ту самую, что заснята. Нарочно целые кусты бросали — все проглатывает, истирает в пыль!

— А народу сколько занято?

— Вдвое меньше, чем на элеваторной добыче. Вы не учитываете, что самое замечательное в новом способе — транспорт гидромассы по трубам на далекие поля разлива. Работницам остается только нарезать подсохшую массу цапками и переворачивать кирпичи.

— Да где они, ваши кирпичи? Кто их видел?

— Погодите! — Ленин поднял руки, унимая специалистов, и вернулся к оператору: — Скажите, Юрий, где сняты штабеля торфа, которые мы видели?

— На «Электропередаче», конечно.

— Владимир Ильич! — решился наконец Кржижановский, потупился, по продолжал твердо: — В этом сезоне гидравлическим способом добыто триста сорок тысяч пудов отличного топлива — больше чем когда бы то ни было. Пора нам, Иван Иванович, признать свою ошибку.

Но Радченко упорствовал:

— Весь торф наверняка сырой...

Тогда Ленин достал из кармана сверток, разорвал бумагу и протянул на ладони аккуратный кирпичик «болотного шоколада»:

— Пробуйте...

«Нет, не только Радченко он высек этим, — думал Глеб Максимилианович по пути домой. — И поделом! Мало ли что заботы о гидроторфе не твоя прямая обязанностью все равно должен был приглядеться повнимательнее — кому, как не тебе? — не полагаться на мнения «китов» или мировой опыт, не плыть по течению. «Классон не демократ!..» — передразнил он себя. А делает для рабочих больше, чем ты... Ленин увидел в кино то же самое, что ты — в натуре, и сделал нужный вывод. Как всегда, он не давил никого своим авторитетом — подвел к истине почти незаметно, неотразимым доводом. Не было еще случая, чтобы он вмешался непосредственно в технические проблемы, а присутствие его чувствуется на каждом шагу...»

Кржижановский тут же вспомнил о том, что представлялось ему двумя противоположными формами назидания, а по сути, различными принципами отношения к людям и, если хотите, руководства: говорят, в Китае голову шофера, казненного за быструю езду, вывешивают на фонарном столбе, в Америке разбитый автомобиль оставляют на перекрестке, как предупреждение...

Уже назавтра, двадцать восьмого октября, Ленин дает письмо в Главторф, товарищу Радченко, копии Классону, председателю ГОЭЛРО Кржижановскому и другим:

— Признать работы по применению гидравлического способа торфодобывания имеющими первостепенную государственную важность и потому особо срочными. Провести это в субботу 30/Х, через СНК.

Тридцатого октября Совет Народных Комиссаров создает специальное Управление по делам гидроторфа во главе с Классоном.

Третьего ноября на очередном, тридцать седьмом, заседании Комиссии ГОЭЛРО идет к завершению работа над Планом электрификации. Глеб Максимилианович говорит коллегам о перспективе перехода к единому государственному плану развития и государственного регулирования всего народного хозяйства республики.

Седьмого ноября — начинается штурм Перекопа.

Девятого на Пленуме Центрального Комитета Российской Коммунистической партии (большевиков) Ленин предлагает поручить Глебу Максимилиановичу Кржижановскому готовить доклад «Об электрификации России» к Восьмому съезду Советов.