Сергей Коняшин - Последний рубеж

– А я на тебя смотрю и думаю: точно свой. Никогда в жизни не ошибался. Как будто чувствую. Веришь или нет? Откуда сам?

– Из Таллина, – смиряя ликование, ответил Мэри, ни разу в жизни не бывавший в Эстонии.

– О, столичная штучка! – подтрунил над ним Райво. – У меня в Таллине родственники есть, в Мустамяэ. А ты из какого района?

– У нас квартира в Старом городе… – уже менее уверенно назвал Эндель единственный известный ему район Таллина и поймал на себе пристальный взгляд Райво, у которого от удивления ещё больше округлились глаза.

– Ого! Так ты не из простых, надо полагать?

– Да брось! – быстро перебил Мэри, понимая, что известные ему факты о малой родине на этом и закончились, поэтому дальше поддерживать разговор, не вызывая подозрений, он не сможет.

– А ты сам откуда? – спросил он.

– Из Хаапсалу.

– А, Хаапсалу… – как можно непринуждённее подхватил Эндель. – Я бывал там пару раз… – уверенно соврал он. – Большой у вас город, красивый.

– Большой? – удивлённо покосился на него Райво. – Скажешь ещё.

– Нет, ну, не Таллин, конечно, – попытался исправить положение Мэри, проклиная себя за неудачно вставленное слово.

– Да уж, конечно… – буркнул Райво и, похоже, хотел добавить ещё что-то, но в это время из-за редеющих на окраине леса деревьев до них отчётливо донеслись отрывистые взвизги пуль.

– Что за чёрт? – насторожённо проговорил он. – Неужели возле нашей казармы стреляют?

– Ускорься, земляк! – подогнал его Эндель, догадываясь, что происходит. – Там точно требуется наша помощь.

Мотоцикл громко взревел захлёбывающимся мотором и, быстро набирая скорость, ещё сильнее закачался на ухабах. С заносом на крутом повороте они выскочили из леса к высокому холму, на котором охваченная жадными всполохами огня и полностью затянутая дымом полыхала немецкая казарма. Возле неё плотно сплетались и расплетались автоматные очереди, изредка пробиваемые трескучими пистолетными выстрелами.

– Партизаны, чёрт бы их подрал! – по-прежнему по-эстонски выкрикнул Райво и выругался по-немецки.

– Останови здесь! – закричал Мэри, заметив лежащую на обочине дороги увесистую палку, которой можно было оглушить мотоциклиста.

Едва Райво начал сбрасывать скорость, Эндель, увидев чуть дальше по пути другую жердь бо́льшего размера и показывая на неё пальцем, крикнул:

– Давай не здесь! Лучше вон там!

Не дожидаясь полной остановки, Мэри выпрыгнул из коляски, схватил с земли тяжёлую промокшую ветку и, быстро подскочив к мотоциклисту, со всего размаху стукнул его по затылку. Жердь переломилась пополам, разбрызгивая в стороны гнилые щепки. Оглушённый ударом, Райво рухнул на землю. Потерявший управление, но ещё не до конца остановившийся мотоцикл съехал на обочину и опрокинулся в кювет.

Эндель со всех ног бросился к казарме, на ходу передёргивая затвор автомата. Издалека он увидел, как девушка в тёмном свитере высунулась из-за служивших ей укрытием мотоциклов, чтобы подстрелить немца, приблизившегося к двери горящего здания, но упала на спину, зажимая обеими руками рану на животе и корчась в судорогах. Два фрица быстро обежали обтянутые брезентом мотоциклы, чтобы добить её, но их отвлёк оглушительный треск обрушившейся крыши. Мэри увидел, как в утреннее небо мощно взметнулся густой чёрный дым, подкрашенный вытолкнутым из раскалённого нутра казармы огненным смерчем. К этому времени он был уже достаточно близко для прицельных выстрелов по двум солдатам, вновь наставившим автоматы на девушку. Пробитые пулями насквозь, фрицы упали возле неё. Остальные, видимо, решив, что она смогла удержать в руках оружие, с остервенением обрушили на её укрытие шквал огня. Раскалённый ливень в очередной раз захлестал по рваному металлу, и громкое рикошетное щёлканье разнеслось далеко по округе.

Обессилевшая от боли девушка перекатилась на живот и вжалась грудью в дрожащую землю. Вырванные пулями комки травы и грязи плотно взметались вокруг неё и сыпались на спину. Переждав пока пульсирующие автоматные трассы поредеют, она быстрым движением дотянулась до автомата, выпавшего из рук одного из убитых, и коротко огрызнулась в сторону атаковавших.

Увидев взбежавшего на холм Энделя, девушка тяжело перевернулась на бок и дала длинную очередь в его сторону. Уворачиваясь от пуль, Мэри кувыркнулся за раскидистую акацию. Уперев локоть в землю и хорошо прицелившись, чтобы только припугнуть, он нажал на спусковой крючок, но затвор сухо щёлкнул и замер без патрона. Выругавшись, Эндель вскочил и прижался спиной к дереву, не обращая внимания на острые колючки, впившиеся сквозь китель в спину. Полина тем временем отбросила автомат с расстрелянным магазином, подобрала другой и выпустила в сторону Мэри ещё одну очередь. Пули бешено задолбили в ствол – Эндель почувствовал, как мощно и неистово тот дрожит за его спиной.

– Прикрой меня! – закричал он маячившему за высокими железными ящиками немцу. – Она за вторым мотоциклом!

Солдат всадил в этот мотоцикл продолжительную очередь, заставив девушку опять вжаться в землю. Воспользовавшись паузой, Мэри выскочил из-за дерева и перебежал за ящики.

– Спасибо, друг! – крикнул он спасителю. – Патроны закончились.

– Бери мой пистолет! – проорал в ответ немец. – Беги и снимай её! Я тебя прикрою. Она раненая, уже никуда не уползёт.

Он бросил в руки Энделю старый потёртый «люгер» и, выпуская в сторону Полины длинную очередь, громко прокричал, не оборачиваясь:

– Давай, пошёл! Я держу её!

Мэри бегло осмотрелся по сторонам и, убедившись, что их никто не видит, выстрелил немцу в голову.

В этот момент с другого конца двора, высекая длинные искры из камней на земле, по укрытию Полины застрочил ещё один автомат и очередной фриц во всю прыть понёсся к мотоциклам. Эндель, подобрав оружие застреленного им немца, поймал бегущего в прицел и, подпустив поближе, точным одиночным выстрелом убил его.

Некоторое время он просидел за ящиками, высматривая оставшихся немцев и ожидая, что они будут делать. Пытаясь понять, что происходит, Мэри, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь, несколько раз переменил позицию, пока из-за очередного укрытия не заметил одного фрица, залёгшего за большим пологим камнем. Встретившись с Энделем взглядом, тот с яростью заорал:

– Пора валить эту суку! Мы с тобой последние остались. Пошли на неё одновременно! Накроем из двух стволов, не дадим высунуться!

– Мы только вдвоём остались? Точно? – спросил Мэри.

– Куда уж точнее! – перемежая слова ругательствами, проревел немец. – Эта паршивая тварь всех наших перестреляла.

Желая поберечь боезапас в автомате, Эндель вытащил из кармана «люгер», проверил, сколько патронов осталось, и, вставив магазин обратно, всадил оставшиеся три пули в последнего фрица.