Алив Чепанов - Ты с кем, брат? Серия «Русская доля»

Как бы в яркий контраст рабочим людям, время от времени в окрестностях писаревских поместий, Андрей встречал, по внешнему виду и поведению, достаточно материально обеспеченных мужчин и женщин. Казалось, что они вообще никогда не работают, только разъезжают туда-сюда на своих дорогих колясках и живут в полное своё удовольствие. Даже в то время, когда вокруг была война, голод, болезни и разные кризисы, они не меняли свой образ жизни, казалось, что они, в ответ на усилившиеся народные беды, еще больше кутили и развлекались, еще дороже покупали себе костюмы и коляски. Эти люди для Андрея были, как будто из другого, какого-то сказочного неземного мира. Глядя на них он постоянно задавал себе вопрос: «Почему, кто-то имеет все, а кто-то ничего. Кто-то работает в поте лица, а кто-то просто забирает себе от общего столько, сколько сам себе отмерил и живет себе в своё удовольствие за счет наработанного другими. Кто, так несправедливо разделил судьбы людей и все блага жизни? Почему так устроено, что большинству людей ничего не достается от общего блага? Нет. Так быть не должно. Он – Андрей Животов точно это знает!» – рассуждал про себя четырнадцатилетний Андрей…

…В конце декабря 1905-го года на своём съезде, социалисты-революционеры приняли программу, конечной целью которой объявлялось достижение социализма в России. Партия эсеров провозглашала обобществление собственности и хозяйства, уничтожение классов и эксплуатации, осуществление «планомерной организации всеобщего труда». Программа партии признавала, что российский капитализм имеет особенности, позволяющие вести с ним борьбу по частям, опираясь прежде всего на крестьянство. Первым ударом по капитализму, по мнению эсеров, должно было стать изъятие земли из товарного обращения и превращение ее в общенародное достояние (социализация земель). Дальше должно следовать уравнительное распределение земельных участков между крестьянами. Программа эсеров включала также требования установления парламентской республики, введения политических свобод, национального равноправия и всеобщего избирательного права. Обещание справедливого раздела земли подкупало среднее и особенно, беднейшее и безземельное крестьянство. Русское крестьянство повсеместно поддерживало партию социалистов-революционеров, помогало ей в трудные годы материально и поставляло в организацию надежные сельские кадры. Одним из таких подрастающих надежных кадров и был Андрей Михайлович Животов.

Даже в начале 20-го века немногие и весьма неуверенно стали соглашаться с тем, что земля круглая и представляет собой огромный шар. Дальше этого представления о строении мира у большинства граждан дело не продвигалось. В этом невежестве всё-таки была своя логика. На чем мог покоиться такой большой шар и еще к тому же вращаться? Какой должна быть у него ось, втулки и на что должна опираться такая ось? Ведь не на воздух же? Вот и Михаил Иванович никогда ничего на веру не принимал. Он если не мог себе представить что-нибудь, например как электричество бежит по проводам, то и не принимал это просто так на веру, как бы и кто бы ему не объяснял.

– Как это могут какие-то электроны бежать да ещё внутри проводов? Где же там бегать-то? – смеялся Михаил Иванович, когда его сын Виктор пытался ему объяснить принцип работы телеграфной связи, с которой он столкнулся подрабатывая на железнодорожной станции Клекотки прошлой зимой.

– Понимаешь, отец, каждая железнодорожная станция соединяется проводами. В конце каждого провода приемо-передающее устройство, а по проводам бежит электрический ток, понятно?! – горячился Виктор.

– Провода – понятно, а вот как по ним твой ток бежит, если я его не вижу? – допытывался Михаил Иванович. – Ты сам-то, Витёк, его видел, ток-то этот, а?

– Нет, не видел, – соглашался Виктор, оставляя надежду что-либо втолковать упрямому папаше.

– А коли и ты и я не видели этого току, то и нет его вовсе, – отрезал Михаил Иванович.

– Хорошо, батя, а от чего же тогда телеграфный аппарат стучит, а как же тогда фонари в цеху у Сашке на Путиловском зажигаются без всякого керосину? – настаивал Виктор, который недавно ездил к брату Александру в Санкт-Петербург, возил ему гостинцы и побывал у него в механосборочном цеху. Так же, батяня, и с телеграфом, мне сам телеграфист объяснял, когда мы с Митяем на станции подрабатывали прошлой зимой, так я и тебе передаю. Энергия электрического тока преобразуется в механическую, аппарат стучит и люди получают моментальное сообщение-письмо за сто верст!

– За сто верст? Моментальное письмо? Ищь-ты! – закачал головой Михаил Иванович.

При углубленном размышлении на эти темы, у старшего Животова начинало стучать в висках, появлялась головная боль, сосало под ложечкой и рука (душа) тянулась к бутылке. Мысль переключалась от земного необъятного шара опутанного проводами по которым бежит какой-то невидимый ток, к близкой обычной хорошо известной и полностью исследованной «Смирновской». Большинство верующих наблюдая такие чудеса как электрические фонари и телеграф своими глазами, после этого почесывали затылки и также тянулись в кабак. Чего-то не хватало в этих знаниях, что-то не укладывалось в практических умах простого народа.

Не меньший сумбур вызвала и так называемая Столыпинская реформа 1906-го года. Расширялись имущественные права крестьян – отменялись: порядок семейных разделов по решению общины, подушная подать, круговая порука, принудительная передача и направление неплательщиков на заработки. Столыпинским указом «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающегося крестьянского землевладения и землепользования» от 9-го ноября 1906-го года провозглашался свободный порядок выхода из общины и закреплялись наделы в собственность в любое время. Кроме того долгосрочной целью реформа намечала интеграцию крестьян в рыночную экономику. Ещё раньше 27-го августа был принят указ о продаже крестьянам государственных земель. Все законодательные акты в целом предоставляли крестьянам право на закрепление в собственность надельных земель (приватизацию). Если кому-то из крестьян-собственников, выделившихся из общины, не хватало приватизированной земли, он мог теперь на законных основаниях прикупить ещё и государственной. При чём все законы были инициированы и представлены на утверждение государя самим председателем Совета министров Российской империи Столыпиным Петром Аркадьевичем. Царская администрация и главным образом Дума тормозили принятия любых проектов касаемо аграрных вопросов. Все предложения поданные премьером на утверждение Государственной думы, утопали в бесконечных заседаниях и обсуждениях. Столыпин очень грамотно выбрал время, когда Дума №1 была распущена, а Дума №2 ещё не созвана, в связи с чем обсуждение и согласование Государственной думой нормативных актов, принимаемых в этот период не требовалось по закону. В этот период временного бездействия Думы, Петр Аркадьевич и выпустил в свет все основные, подготовленные им законы, обосновывая эту оперативность царю продолжающимися с января 1905-го года аграрными волнениями крестьян по всей стране. От народных возмущений царь ещё ни как не мог отойти и поэтому подписал всё, что ему подавал премьер, в том числе и Закон «О военно-полевых судах». Военно-полевые суды в составе военных офицеров теперь имели право судить всех, включая гражданских лиц за любые тяжкие преступления. Приговор выносили предельно быстро в течении суток и он приводился в исполнение, главным образом это была смертная казнь. Казнили тоже очень быстро в течении 24 часов. Обвиняемые при рассмотрении их дел военно-полевыми судами были лишены абсолютно всех процессуальных прав. По началу приговорённых военно-полевыми судами к смерти расстреливали, но после начавшихся возмущений в войсках, расстрел заменили на повешение. После принятия закона и вступления его в действие в народе верёвочную петлю для повешения стали называть «столыпинским галстуком». За шесть лет действия закона было казнено порядка шестисот тысяч человек, при чем как настоящих революционеров, так и попавшихся под горячую руку вольнодумцев и простых уголовников.