Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть девятая

– Отдохните. Пообедаем здесь и дальше пойдем. Надо до вечера выбить немцев из городка… – обедать они собирались рядом с телами убитых коллаборационистов, но на такое никто давно внимания не обращал. Позиция находились на самом верху пологого холма. Федор оценил местность:

– Дальше у нас распадок, ручеек, приток Амеля, и опять холм. Еще хорошо, что на Ботранж не надо взбираться… – башня на Ботранже была отсюда видна, как на ладони. Немцы, по мнению Федора, могли поставить там пулеметчиков. Танкам выстрелы были не опасны, но за танками шла пехота:

– Надо сказать Хупферу, чтобы послал туда ребят, сбросить СС с башни к чертовой матери… – в лицо бил прохладный, полуденный ветерок. Черная вода ручейка бежала по камням, среди подтаивающего снега:

– Видно, что скоро весна. Конец января, а все равно, солнце светить начало… – он подумал о том, что случится в конце апреля:

– Или начале мая. Конечно, я буду рядом с Анной, как иначе? Может быть, и малыша до той поры найду… – Меир и так бы занялся поисками Максимилиана:

– Он выведет нас на ребенка, – Федор задумался, – а если Анна права, если Джон выжил, он тоже сможет что-нибудь рассказать. Может быть, Джон видел Марту, знает, что с ней случилось. Хотя понятно, что… – Федор не хотел вспоминать зеленые глаза дочери:

– Совсем молодой погибла. Мы обязаны найти ее ребенка, вырастить внука, или внучку. Маленький Аарон теперь не только отца не узнает, но и деда… – Анна написала, что доктора Горовица тоже представили к Медали Почета:

– В Америке больше нет такой семьи, – понял Федор, – отец, и оба сына получили высшую награду страны. Только бы с Меиром ничего не случилось. Пусть он увидит конец войны, пусть женится, детей заведет. Обидно погибать, когда впереди Берлин. Хотя, может быть, мы зря Питера рано хороним… – солнце припекало, но Федор не хотел стягивать шапку:

– Меня хорошо видно. Если в башне снайперы сидят, с моими рыжими волосами, они сразу меня снять попробуют… – он едва успел броситься вниз, на мокрый снег. Заработал пулемет, Федор, присмотревшись, велел:

– Огонь из всего оружия, немедленно… – в танках, видимо, поняли, что происходит на высоте. Над головой Федора завыл снаряд шермана, в лесу свалилась, переломившись надвое, сосна. По склону холма, вверх, на бывшие немецкие позиции, кто-то полз. Федор хмыкнул:

– Ладно. Танкисты сейчас попробуют башню снести, с пулеметчиками, а я гостю помогу… – судя по всему, к ним явился посланец из Мон-Сен-Мартена. Федор, перекрестившись, вздрагивая от пушечных залпов, пополз ему навстречу:

– Только бы его не убили, по дороге… – отплевавшись от ледяного снега, он протянул руку:

– Давай быстрее… – это был худой, бледный парнишка, в грязной куртке и намотанном на голову шарфе. Федор, матерясь, по-русски, втащил его в окоп. Парнишка отдышался:

– Вы русский… – Федор едва понял его деревенский акцент. Усадив мальчика на какой-то ящик, брошенный власовцами, Федор крикнул ребятам:

– Флягу с кофе принесите… – мальчик чихал, стуча зубами:

– Русский… – он смотрел на трупы власовцев, на дне окопа. Гремели выстрелы. Федор крикнул:

– Русский! Полковник армии США! Вы от Монаха, что ли… – о Монахе Федору рассказывал еще пропавший Мишель:

– И Роза здесь была, – вспомнил Федор, – увидимся с ней. Только бы и она выжила… – выпив сладкого кофе, подросток прекратил дрожать:

– Мне нужны саперы, месье полковник, – тихо сказал он, – меня Монах послал. Он сейчас на «Луизе», с ребятами. Эсэсовцы шахту минируют… – пулемет замолчал. Федор посмотрел на часы: «Пообедать нам, кажется, не удастся».

Передовой шерман полковника Хупфера забуксовал в огромной, грязной луже, перед остатками взорванного моста, через Амель.

Три мили, отделяющие бывшие немецкие позиции от въезда в городок, танки покрыли за пять часов. В спины им било заходящее солнце, сверкающее в серых, мощных камнях полуразрушенных стен, на холме, за рекой. Башню на Ботранже, с пулеметным гнездом и снайперами, они разрушили после получаса прицельной стрельбы. Хупфер, сочно, выругался:

– Здесь не шахта, и не завод. Чтобы от мерзавцев и следа на земле не осталось. Нечего жалеть строение и СС, вместе с ним… – пока саперы собирались на «Луизу», пулемет на башне ожил. Немецкий снайпер убил молодого лейтенанта, командира одного из танков, неосторожно высунувшегося наружу. Хупфер велел всем задраить люки:

– Разнесите башню к чертовой матери… – передал командир по рации. Саперы, во главе с Теодором, пользуясь обстрелом, ушли с парнишкой к Мон-Сен-Мартену, на «Луизу». Кузен оставил танкистам взвод своих ребят. Добравшись до танка Хупфера, нырнув в люк, Теодор, мрачно, сказал:

– СС загнало всех шахтеров, из концлагеря, в штольни «Луизы», и сейчас минирует шахту… – мальчик объяснил, что власовцы, покинув позиции, прокатились через городок, сметая все на своем пути:

– Бросали гранаты в бараки… – он шмыгнул носом, – стреляли, с грузовиков… – СС тоже бежало из Мон-Сен-Мартена на восток. В городке осталась только инженерная часть, ответственная за минирование шахты. Среди заключенных концлагеря был и отец мальчика:

– Я до войны учился, – вздохнул паренек, – компания младше шестнадцати лет никого не нанимала. Господин барон всегда говорил, что в Мон-Сен-Мартене каждый должен школу закончить… – мальчик не успел получить свой аттестат. Летом сорокового года в Бельгию вошли немцы. Федор, незаметно, посмотрел на парня:

– Двадцать лет, а подростком выглядит. Они здесь голодали, четыре года. Отказывались на немцев работать… – Монах с отрядом пробрался на «Луизу», используя старые вентиляционные шахты:

– Они прошлого века… – мальчик, бережно, курил американскую сигарету, – выходят на поверхность в охраняемой зоне… – ночью ребята Монаха тихо сняли эсэсовский патруль и спустились в шахту, по деревянным, бесконечным лестницам. Федор вспомнил технические характеристики «Луизы»:

– Глубина почти километр, штольни на четыре-пять километров в пласт углубляются. Партизан СС может вечно искать, и не найдет… – подъемники немецкие техники обездвижили, оставив только один, для своей эвакуации.

Две тысячи человек оказались запертыми под землей, с неизвестным количеством взрывчатки. Федор предполагал, что СС введет в действие часовой механизм:

– Найдем его, и опередим взрыв… – Хупфер, на прощание, перекрестил уходящих саперов:

– Не помешает, – буркнул командир батальона, – теперь, когда мы уничтожили башню, надо идти вперед… – танки, все равно, двигались осторожно, пустив перед собой саперов. Дергая за рычаги управления, Меир думал о «Луизе»:

– Теодору надо почти на километр вниз спуститься, зимой, по обледенелым лестницам, с фонариками. Спуститься, отыскать Монаха, предотвратить взрыв… – посланец партизан обещал провести американских саперов на шахту. Меир вспомнил неожиданно смешливый голос кузена: