Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть седьмая

– Удивляюсь, что он пока не начал рекламировать семейный продукт…, – Питер вертел пузырек, полученный от посольского врача:

– Мне ничего и не надо рекламировать…, – на бумажной этикетке виднелся черный, четкий оттиск раскинувшего крылья ворона: «К и К. Anno Domini 1248». Меир заметил:

– У тебя скоро юбилей, семь сотен лет компании. Кажется, только у японцев есть такие старые предприятия. Надо устроить выставку…

Питер вытряхнул на ухоженную ладонь две пилюли:

– Сначала надо дожить до сорок восьмого года, мой дорогой. Господь его знает, сколько война продлится. Может быть, и пять лет…, – он покатал таблетки пальцем:

– Активированный уголь. Ладно, Джону он не повредит…, – кузен пришел в себя на квартире, где жил Питер. К их удобству, больше здесь никто не остановился. После ледяного душа, и нескольких чашек крепкого кофе, Джон заявил:

– Я должен сообщить начальству, что в Тегеране находится фон Рабе…, – кроме встречи с Вороновым в базарной забегаловке, Джон больше ничего не помнил:

– Воронов мне чай принес…, – растерянно сказал герцог, – вкус был совершенно обычным…, – Питер укрыл кузена верблюжьим одеялом:

– Разумеется. Хлоралгидрат не меняет вкуса жидкостей. Потом Кепка и Воронов вкололи тебе скополамин. Фон Рабе, не больше, чем твоя галлюцинация. Он тебя в Венло похищал, мозг так и сработал…, – Джон, закашлявшись, затянулся сигаретой:

– Они правы. Сначала было холодно, потом жарко, хотелось пить…, – Джон знал побочные эффекты от применения скополамина:

– Все сходится…, – подняв руку, он посмотрел на посиневшие ногти:

– Ты их прищемил, – решительно отозвался Меир, – сразу на двух руках. Не спорь со мной. И вообще, никто не обратит внимания на твои ногти. Тройка скоро прилетает…, – по всем правилам, Джону требовалось поставить в известность Секретную Службу о похищении:

– К русским идти бесполезно, – мрачно сказал он, – Кепка здесь, наверняка, тайным образом. И Воронов, думаю, не собирается болтаться в Тегеране дольше положенного по работе. Встретился с начальством, провел операцию, и…, – Джон показал довольно неприличный жест.

Меир кивнул:

– Не только бесполезно, но и бессмысленно. Они все будут отрицать. Что касается твоего начальства, оно прилетает с Черчиллем. Подожди, отлежись. Закончим конференцию, придешь, так сказать, с повинной…, – Джон согласился, что три или четыре дня дела не меняли. Они решили уничтожить и записку от Воронова, и ответное письмо Кепки Меиру. Майор Горовиц сжег документы в растопленном камине:

– Не стоит выходить из сумерек…, – Меир пошевелил кочергой пепел, – поверь, тебе не миновать долгого разбирательства. Впрочем, ты после бирманского лагеря и так его не избежал…, – Меир вздохнул. Джон собирался прийти к новому руководителю Управления Специальных Операций, генерал-майору Габбинсу, после того, как Черчилль улетит из Тегерана.

Питер посоветовал:

– Сделай вид, что русские за тобой следили. Всем известно, что они свое посольство нашпиговали разной техникой. Они с квартала глаз не сводят. Наши фотографии у них давно имеются…, – на встречу все пришли в штатских костюмах. Поправив галстук, майор Горовиц взялся за указку:

– Господа, начинаем. Итак, суббота, двадцать седьмого ноября. Предварительное расписание прибытия самолетов находится у вас в папках…, – все зашуршали бумагами.

Даллес, устроившись рядом с Донованом, попивал кофе. Он, незаметно, рассматривал майора Горовица. Кавалер трех орденов, напоминал бухгалтера, в неизменном, простом пенсне, с немного растрепанными, темными волосами. На пальцах виднелись пятна чернил. Даллес вспомнил юношу, в вагоне экспресса «Колумб», семь лет назад:

– У него седина появилась, впрочем, как и у всех нас. Неужели, он, все-таки, Паук? Плоть от плоти Америки…, – конверт с черно-белыми фотографиями лежал в кармане твидового пиджака Даллеса. Он не мог доверить снимки даже личному сейфу. Едва увидев содержимое пакета, Донован, решительно, сказал:

– Сомнений быть не может. Ягненок называл его Кепкой. Миссис Анна объяснила, что он один из специалистов по внешней разведке, на Лубянке. Эйтингон его зовут…, – Даллес помнил испанский альбом Ягненка:

– Значит, его в Мадриде завербовали, в первый визит. Или раньше, через знакомцев его матери, через его старшего брата? Ягненок встречался с раввином Горовицем, в Европе. Миссис Горовиц возвращается на работу в штаб военно-морского флота. Все сходится, как на картинке…, – Донована волновало безукоризненное совпадение обстоятельств:

– Слишком красиво, – сказал он Даллесу, – словно рекламная фотография, в журнале. Будто Ягненок идеальный шпион. Как миссис Анна говорила? Нормальные люди всегда что-то упустят, о чем-то забудут. И вообще…, – Донован постучал сигарой по фото, – Ягненок опытный человек. Почему он открыто подставился, встречаясь с куратором у всех на глазах? – Даллес напомнил ему, что на фото они видели соседей по столику, в дешевой забегаловке:

– Мы понимаем, что рядом с Ягненком сидит Эйтингон. Никто другой на постороннего человека и внимания бы не обратил. В советском посольстве есть слабое место…, – Даллес повертел конверт, – знать бы, кто, таким образом, хочет выйти с нами на контакт…, – конверт прислали городской почтой, адресовав его Даллесу. И он, и Донован находились в официальном списке американской делегации, переданном в посольство СССР. Экспертизу здесь было проводить негде. Они и без техники видели, что фото сделаны советской камерой:

– Бумага тоже советская…, – Донован помял лист, – в общем, я считаю, что надо показать снимки президенту, и потом что-то решать. Но Ягненок, то есть Паук, не дурак. Он больше с куратором не встретится…, – они пожалели, что в Тегеране нет миссис Анны. Ее опыт здесь пригодился бы.

Женщина сидела в надежном уединении, в Вашингтоне, разрабатывая схемы разведки, перед будущим европейским десантом:

– Надо ее взять в Европу, – заметил Даллес, – она не кабинетный червь, а отличный оперативный работник. Нам предстоит взаимодействие с силами Сопротивления, немцы могут оставить агентов во Франции. Русских там не ожидается, никакой опасности нет…, – пока они решили наблюдать за Ягненком.

– Ему только сатиновых нарукавников не хватает…, – майор Горовиц знакомил собравшихся со схемой расстановки охраны и снайперов, на тегеранском аэродроме:

– Лимузин президента, с эскортом, покидает поле. Мы начинаем готовиться к встрече самолета премьер-министра…, – Рузвельт и Черчилль прибывали в Тегеран по отдельности. Вечером, из Баку, прилетал Сталин:

– Его встречей русские занимаются…, – облегченно подумал Даллес, – все меньше ответственности. Кепка, наверное, тоже сейчас совещание ведет…, – они открыли окно, чтобы разогнать табачный дым в комнате.