Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья

– У них семья, то есть у меня тоже… – девушка вздохнула, – но Джо, наверное, женится на Маргарите и останется в Африке. Виллем тоже женится… – в письмах она аккуратно спрашивала у Фриды об Аароне Горовице. Кузен, как выражалась Фрида, служил в достойном армейском подразделении:

– Все ждали, что он станет машгиахом на кухне, однако он прошел отбор в бригаду Голани и получил коричневый берет. В бригаде он один из религиозных солдат, о нем даже была передача по радио… – Хана сплела хрупкие пальцы:

– Он тоже женится после армии, но не на мне. Я вообще никому не нужна… – она подавила рыдание. Летом театры закрывались, Хана выступала с частными концертами в кабачках и на вечеринках. Она получала цветы от зрителей, но никто никогда не приглашал ее в кафе или кино, не предлагал проводить домой:

– У всех девушек есть парни, – она мимолетно закрыла глаза, – в кафе все сидят по парочкам, а я все время одна… – она очнулась от веселого голоса Аарона Майера:

– Инге пока Нобелевской премии ждать не стоит, и режиссерам в театре ничего такого не дают… – Хана невольно рассмеялась:

– Иди на съемочную площадку, где можно получить Оскара. Тупица теперь тоже лауреат… – Генрик летал в Америку на вручение новых премий, Грэмми:

– Лучшее сольное выступление классического музыканта… – Аарон внимательно посмотрел на Хану, – за рок они тоже установили премии… – девушка отмахнулась:

– Это дело долгое. Надо создавать себя имя, гастролировать не только в Европе, но и в Америке… – засунув руку в карман черных брюк, Хана вытащила на свет губную гармошку. Выдув мелодичную трель, девушка велела:

– Вари кофе и начинаем. Сначала Кафка, потом немецкая пьеса, а потом гамбургское кабаре… – в приоткрытую дверь студии послышались шаги. Кто-то пробормотал на иврите:

– Лифта в этих трущобах ждать не стоит… – Хана крикнула:

– В этом доме жил Модильяни, Иосиф… – светловолосая голова просунулась в дверь. Розы он держал наперевес, словно винтовку:

– За сорок лет с его смерти здесь ничего не изменилось, – сочно сказал кузен, – я вам не помешаю, я ненадолго… – стянув беретку, он по-хозяйски переступил порог студии.

При ремонте кухню на набережной Августинок оборудовали мощной американской электрической плитой. Под беленым потолком повесили привезенный из заброшенной гасконской деревни закопченный дубовый брус. Стены выложили керамической плиткой, выполненной по эскизам Пикассо и Майоля. На брусе развесили антикварные медные сковороды, связки сушеного красного перца и чеснока.

Джо вытер тыльной стороной руки глаза:

– Всегда, ты, Пьер, ухитряешься выбрать самый злой лук на рынке… – провизию в квартиру доставляли раз в неделю, однако Пьер бегал на Правый Берег за овощами. Подросток, подпоясавшись полотенцем, чистил картошку:

– Сэм посоветовал, – хмыкнул младший брат, – для петуха в вине нужен острый лук, а для рыбы, наоборот, мягкий. Между прочим, – он указал ножом на конверт со швейцарскими марками, – Сэм мой ровесник, а ушел из школы и учится в поварском колледже…

Джо перевернул тушащуюся курицу:

– Полицейского колледжа пока не придумали. Заканчивай спокойно лицей святого Людовика, поступай в Эколь де Лувр… – Пьер помотал белокурой головой:

– Я сначала пойду в полицию рекрутом, когда мне исполнится семнадцать лет. Эколь де Лувр от меня никуда не убежит… – Джо повернулся к брату:

– Твой отец был не против твоей службы в полиции, но если ты хочешь отыскать семейную коллекцию, и вообще… – Джо повел рукой, – тебе надо разбираться в искусстве, в истории… – Пьер выпятил губу:

– По истории я лучший в лицее. Занятия живописью и реставрацией я не брошу, но я не хочу сидеть на студенческой скамье, когда можно приносить пользу стране…

Джо сомневался, что от семнадцатилетнего регулировщика уличного движения будет большая польза, но не хотел спорить с братом:

– Я надолго уезжаю. Пьеру важно ощущать свою ответственность, у него на руках мама… – Джо не заглядывал в комнаты матери:

– То есть я туда захожу только для уборки… – Лаура отказывалась делать что-то по дому, – но ничего опасного у нее нет, даже в ванной. Все будет хорошо, мама придет в себя…

Он чувствовал вину за отъезд. Мать ему ничего не говорила, но Джо видел, что она недовольна. В комнатах Лауры стояла полутьма, однако она не снимала черных очков и просторного плаща с капюшоном, надвинутым на лицо. Джо нашел у нее на столе список, начинающийся хорошо известной ему фамилией:

– Мама считает, что фон Рабе выжил, что именно он убил дядю Мишеля и сейчас охотится за ней… – он вспомнил усталые голоса тети Марты и дедушки Джованни, оставшихся на набережной Августинок после похорон:

– Лаура, я понимаю твое беспокойство, – почти ласково сказала тетя, – я разделяю твое горе. Я тоже уверена, что Мишель погиб от рук фон Рабе, но я не думаю, что ты или твои дети находитесь в опасности… – Джо не разобрал, что добавил дед, но мать резко ответила:

– Даже разговора быть о таком не может. Пьер наследник отца, он должен расти во Франции. Мы не уедем, не спрячемся. Тем более, – почти издевательски хмыкнула мать, – ты, Марта, утверждаешь, что фон Рабе я не нужна…

Джо подумал, что с его отъездом мать может нанять частного охранника:

– Подъезд закрывается, но маме этого мало, – вздохнул он, – раньше Пьер сам ходил в лицей, а теперь мама вряд ли ему такое позволит. Конечно, можно обзавестись шофером. У Пьера в одноклассниках сыновья богачей, их возят на лимузинах… – брат выкинул картофельные очистки в ведро:

– Готово, – он почесал одной ногой в запыленных кедах вторую, – что у нас с десертом… – они все неплохо готовили. Джо обучился стряпне в доме дяди Эмиля. Виллем признался, что на шахтах тоже встает к плите:

– У нас есть столовая для инженеров, но хочется себя побаловать домашней едой… – Джо взглянул на часы:

– Каштаны сейчас сварятся. Сделаем каштановый крем с шоколадом, мама его любит… – сестра предупредила, что не вернется к обеду:

– Мы с Иосифом и Аароном идем на вечеринку, – небрежно заметила она, – я переночую на Монмартре… – Хана обещала проводить их в аэропорту Орли. По дороге домой Джо и Виллем сошлись на том, что Иосиф летит в Южную Америку. Кузен заметил, что в Париже он всего на два дня:

– Каракаль, то есть тетя Марта, знает об этом, – он вручил юношам фотографию Шумана военных времен, – именно она посоветовала нам выйти на вас. Вы парни зоркие, вы его не пропустите… – Джо сказал Виллему:

– Под нами он имел в виду израильскую разведку, Моссад. Но в Париж он приехал не только ради нас. Наверное, нацисты прячутся не только в Аргентине и Чили, но на французских территориях на севере континента… – фотографию Шумана они надежно спрятали в простом ежедневнике Виллема с черной обложкой на резинке: