Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая

– Я закрыла своим телом детей, – наконец сказала она, – я видела, как погиб мой муж, я это помню. Что бы вы мне ни предлагали, вы хуже самого… – она повела рукой, – в общем, державших меня в заключении. Они тоже убивали невинных людей, ради торжества своих идей… – внучка поднялась:

– Я не знаю, чего вы от меня хотите, но мой ответ не изменится. Я не помогу вам, незачем меня уговаривать… – стоя у окна, Ханеле покачала головой:

– Жестоковыйная. Она не мать. Какая мать не захотела бы воссоединиться с детьми, то есть с ребенком… – Ханеле могла помочь белому королю, но при матери мальчик справился бы быстрее:

– Он ждет ее, надеется, что она выжила. Ладно, когда на ее глазах умрет дочь, она станет сговорчивей… – до этого было еще далеко. Закрыв глаза, Ханеле шепнула:

– Просыпайся, поднимайся. Ты еще не избавилась от всех врагов. Люди опасны, они охотятся за тобой. Я укажу тебе, где они спрятались…

Метель заносила следы волчьих лап на сугробах. Сбившись в кучу, стая улеглась под низкими ветвями елей. Звери зашевелились, забеспокоились. Из серого комка шерсти поднялась светловолосая голова. Она не носила шапку, вокруг рта запеклись следы крови. Исцарапанные руки покрывали темные пятна. Она едва слышно завыла, ощерив белые зубы. Глаза забегали из стороны в сторону, она выбралась из стаи на мягкий снег. Встав на четвереньки, девочка принюхалась. Пальцы заскребли по насту, она приподнялась:

– Опасность, опасность, – застучало в голове, – надо бежать дальше, избавиться от всех… – зарычав, она одним прыжком скрылась в лесу.

София смутно помнила, что раньше на ногах у нее были лыжи. Забравшись в гущу заснеженных кустов, девочка перевела дух. Наклонившись, она припала ртом к ледяной воде реки:

– Только я их где-то сняла, или потеряла… – она не знала, что случилось в последние дни. Перед выходом на дистанцию в Ивделе, товарищ Золотарев выдал ей незнакомые таблетки:

– Держи витамины, – инструктор потрепал Софию по плечу, – для выносливости. Все спортсмены их принимают. Вот карта, компас, дробовик… – дробовик София давно выпустила из вида. В карманах куртки остались изорванные, выпачканные темным клочки бумаги. Вытерев разгоряченное лицо, девочка нахмурилась:

– Компас. Стрелка плясала, он был бесполезен. Товарищ Золотарев дал мне нож… – похлопав по брюкам, она вытряхнула на свет измазанный пятнами клинок:

– Я охотилась, – поняла девочка, – кровь, наверное, зайца, или тетерева… – инструктор велел ей принять все таблетки разом:

– Десять, или двадцать… – София лежала на снегу, но ей не было холодно, – я высыпала в рот пузырек, побежала по маршруту… – сквозь журчание ручейка до нее донеслись щелчки. София засучила рукав куртки:

– Часы я не потеряла, и сумочка со свитком на месте… – она встрепенулась:

– Я с кем-то дралась, кто-то хотел меня задушить… – сняв хронометр, она поднесла блестящую крышку к шее. На белой коже виднелись желтоватые синяки. Играя с мальчишками в футбол, София не обходилась без ушибов:

– Им дня три… – девочка задумалась, – но шея у меня не болит… – в голове загудело, она услышала тяжелое дыхание. Чье-то тело навалилось на нее, сильные руки рвали куртку, сжимали ее горло:

– Тихо, тихо… – шепнул мужской голос, – иначе я тебя пристрелю, сука… – пальцы сжали клинок:

– Я не знала, где мой дробовик, а у него был пистолет. Он приставил мне дуло к виску, я нащупала нож в кармане… – дальше все сливалось в слепящую глаза метель. На языке появился соленый привкус крови, София сплюнула:

– Я почти ничего не ела, но я не голодна. Интересно, почему? Наверное, я все-таки застрелила зайца, или птицу. Человек мог быть видением, от усталости… – она принюхалась. Свитер и куртка тоже пахли кровью, София уловила псиный душок:

– Откуда здесь собаки, вокруг лес… – хмыкнула девочка. В голове зазвучал низкий вой. Светила луна, босые ноги обжигало что-то горячее:

– Рядом журчала вода, – подумала девочка, – это, наверное, было на юге, в санатории. Может быть, там жили собаки, я с ними играла… – она ощутила тяжелую усталость:

– Действие таблеток закончилось, – вздохнула девочка, – но надо подниматься, идти вперед. Когда в интернате узнают, что меня отобрали в юношескую сборную, то все обрадуются. Жаль только, что придется уезжать от друзей. Но, как говорит Павел, теперь мы всегда отыщем друг друга по свиткам… – на крышке хронометра вились выгравированные буквы:

– Пионерке Ивановой, за успехи в учебе, спорте и отличное поведение… – София гордилась часами. Подарок ей вручили прошлым летом, по окончании пятого класса:

– У Светланы тоже такой хронометр, а Павлу часов не досталось, – девочка хихикнула, – у него тройка по математике, с натяжкой… – мальчик предпочитал заниматься языками и рисованием. София сверилась с датой в окошечке часов:

– Первое февраля. Мне надо выйти в указанную точку, в ночь с первого на второе февраля… – инструктор, с членами молодежной команды по биатлону и ориентированию, ждал ее на склоне горы Холатчахль:

– В полночь, – вспомнила София, – они разобьют лагерь на перевале. Я их сразу замечу, я не пропущу стоянки… – она перебирала изорванные остатки карты:

– Надеюсь, меня не будут ругать за утерянный дробовик и компас. От карты кое-что сохранилось… – в первый день София отмечала путь химическим карандашом:

– Потом я все забросила, – пожалела девочка, – но, судя по всему, я недалеко от перевала. Интересно, куда я подевала лыжи? Они были заграничными, дорогими. За их потерю меня точно не похвалят… – она помнила, что предыдущую ночь провела в тепле:

– Я спала под елями, пахло псиной… – девочка вскочила на ноги:

– Опять появились силы. Как говорит товарищ Золотарев, открылось второе дыхание. Это, скорее всего, Ауспия… – девочка замерла:

– Словно меня кто-то подталкивает, помогает. Надо идти дальше, доказать, что я достойна места в команде… – она зашлепала по мелкой воде, оскальзываясь на камнях. В сумрачном небе София увидела очертания гор:

– Я недалеко от конечной точки, перевала… – выбравшись на берег, не обращая внимания на промокшие ботинки, она побежала на восток.

На слежавшемся насте расстелили ватники и телогрейки, оставив свободным угол для походной печки. Запахло чем-то парфюмерным. Люда Дубинина весело сказала:

– Вафли замерзли. Ничего, сейчас мальчики приготовят чай, пока так погрызем… – Саша бросил взгляд на белокурую голову Маши, склонившуюся над тетрадным листом. На розовых губах синели разводы от химического карандаша. Девушка послюнявила огрызок:

– Экстренный выпуск, – хихикнула она, – «Вечерний Ортотен». Наш корреспондент берет интервью у товарища Дятлова… – хорошо рисовавшая Зина Колмогорова изобразила руководителя группы стоящим на лыжах у палатки. Чурочки в печке разгорались. Саша услышал снаружи недовольный голос самого Дятлова: