Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый

Иллюстратор Анастасия Данилова

© Нелли Шульман, 2018

© Анастасия Данилова, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4496-0460-6 (т. 4)

ISBN 978-5-4493-8370-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Под холстом на раскладном столике хрипел запыленный переносной приемник:

– Новости шоу-бизнеса, – прокричал диктор, – сегодня, первого июня, «Битлз» выпускают новый альбом: «Оркестр клуба одиноких сердец сержанта Пеппера». Наступающее лето любви не обойдется без музыки парней из Ливерпуля… – загремели гитары, парень добавил:

– С вами были новости «Коль Исраэль». Над всем Израилем безоблачное небо…

Небо действительно сверкало чистой лазурью. Легкий южный ветер колыхал шатер. Из-под соседнего навеса, где устроили столовую для рабочих и добровольцев, раздавался смех.

Накрутив на палец рыжий локон, Фрида вернулась к припорошенным рыжим песком страницам ежедневника. Демобилизовавшись из армии после Песаха, она отнесла документы в канцелярию Еврейского Университета. В августе она получала студенческий билет:

– Я только первокурсница, – довольно хмыкнула девушка, – а у меня вышла статья…

Статья, правда, была не об Экзетерах. Фрида пока не отыскала следов пребывания тогдашнего герцога в бывшей крепости крестоносцев, но отец одобрил ее сообщение о найденных черепках византийской керамики.

Она чиркнула галочку рядом с понедельником на следующей неделе:

– Папа, – Фрида погрызла карандаш, – семинар, Эмиль, раввинат… – девушка скривила презрительную гримасу. Хупу они ставили в кибуце после Шавуота, когда заканчивался отсчет омера, традиционное время траура:

– Осталось еще две недели, – девушка нашла на столике пачку сигарет, – но Эмиля с трудом отпускают из армии… – все говорили о будущей войне, но пока на границах с Сирией и Иорданией проходили только локальные стычки. Старший лейтенант Шахар-Кохав, правда, за год нарисовал на самолете еще две шестиконечные звезды:

– До нашей хупы никакой войны не случится, – твердо сказала себе Фрида, – и не случится еще две недели после… – именно на столько разрешили отлучиться Эмилю, – мы поедем в Эйлат, валяться на пляже…

Она вытянула загорелые ноги в потрепанных джинсовых шортах. Свадебное платье Фриде шили в Ателье Майер. Девушка получала из Лондона, куда вернулись Инге и Сабина, посылки с прототипами, как говорила модельер:

– Но теперь все готово, – довольно улыбнулась Фрида, – и платье, и фата, – вспомнив о фате, она вздохнула, – без справки из раввината не обойтись. Что за косность, люди давно летают в космос, а мне надо выслушивать наставления затхлой ребецин о пятнах на белье, – кроме справки о прохождении курсов для невест, как называлась беседа, Фриде требовалось получить в раввинате справку о еврействе и сходить в микву.

– Все можно сделать за полдня, – решила девушка, – Эмилю хорошо, его справкой занимался военный раввинат, где сидят не такие бюрократы…

Она решила навестить раввинат в следующий четверг. После обеда Еврейский Университет устраивал открытый семинар. Профессор Судаков выступал с сообщением о ходе раскопок крепости:

– Найти бы к тому времени что-то, относящееся к Экзетерам, – пожелала Фрида, – хотя, как говорит папа, мы пока скребем по поверхности… – сооружение оказалось мощнее ожидаемого, с подвалами и предполагаемым подземным ходом:

– У Эмиля в понедельник увольнительная, – обрадовалась Фрида, – вместе сходим в раввинат, подхватим папу в университете и вернемся в кибуц…

Ради свадьбы Моше отпускали из бригады парашютистов, где пока служил младший брат:

– В летчики его пока не взяли, но он упорный парень, – ласково подумала Фрида, – он своего добьется, – старшие братья тоже собирались быть рядом с ней. Шмуэль прилетал из Южной Америки перед Шавуотом.

– Иосиф пока в стране, – Фрида зевнула, – хотя он днюет и ночует на работе, у него очень ответственное задание, – семья присылала в Израиль свадебные подарки.

Из Нью-Йорка пришла посылка с серебряным сервизом от Тиффани:

– Словно я герцогиня какая-то, – смешливо подумала Фрида, – но папа прав, рано или поздно Иерусалим объединят. Кто-то поселится в доме Судаковых, например мы с Эмилем. Сервиз все равно пригодится… – она отогнала мысли о пока не женившемся кузене Джоне:

– Ему всего двадцать два года. Для Израиля я почти старая дева, – девушка ухмыльнулась, – а в Британии никто в такие годы не думает о браке… – Аарон Горовиц, тоже, неожиданно, не ставил хупу:

– Он даже не остался на Манхэттене, – удивленно вспомнила Фрида, – папа смеется, что Аарон теперь путешествующий проповедник, как в старые времена… – приняв предложение из южных штатов,

Аарон объезжал небольшие общины в американской глуши, где давно не осталось раввинов:

– Он молодец, – уважительно сказал профессор Судаков, – он мог сидеть в десяти комнатах у Центрального Парка, а не трястись в старом форде по американской глубинке…

На следующей странице блокнота Фрида набросала план подвалов крепости:

– Действительно настоящая глубинка, – поняла девушка, – укрепление уходит в толщу холма…

Она лениво порыла потрепанной сандалией сухую землю. Что-то блеснуло в луче солнца. Фрида замерла:

– Золото, – девушка резво опустилась на колени, – перстень с печатью или его остатки…

Бережно расчистив углубление вокруг находки, она услышала гудок автобуса.

– Фрида, – крикнули из столовой, – привезли добровольцев из ульпана Еврейского Университета, надо… – она аккуратно коснулась перстня:

– Потом, Ави, – заорала Фрида, – мне нужны лупа и кисточка! Никого сюда не пускайте, пусть хоть сам Машиах явится…

Выскочив из шатра, Фрида широкими шагами понеслась по склону холма в палатку, где оборудовали походную лабораторию.

Загорелый парень, задержавшись на ступеньке автобуса, посмотрел вслед нечесаным рыжим волосам. Усеянную веснушками худую спину девушки облегала пропотевшая серая майка:

– Я Ави, – услышал он добродушный голос, – я заведую здешними добровольцами… – парень протянул крепкую ладонь:

– Очень приятно, – отозвался он на бойком иврите, – меня зовут Франц.

Профессору Судакову было не по душе возводить поклеп на покойного пана Блау, однако он не хотел признаваться дочери в том, кто ее настоящий отец. В черновике пока не отправленного в раввинский суд заявления, он писал о Максимилиане фон Рабе, однако потом Авраам решил уничтожить страницы, где упоминался нацист.

Авраам покуривал у входа в лабораторную палатку: