Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый

– Покойная мать Эмиля выжила в Аушвице, – профессор скрыл вздох, – парню такое может быть тяжело… – Авраам считал, что Фрида не нужна нынешнему господину Ритбергу фон Теттау:

– Нечего огород городить, – сварливо заявил он Марте по телефону, – Максимилиан не дурак и не появится в Израиле. Что касается его племянника, то я держу глаза открытыми…

В траншеях копошилось десятка два добровольцев:

– На них я не обращаю внимания, – пришло в голову профессору, – но ребята либо из кибуцев неподалеку, либо из Еврейского Университета. Ерунда, Макс не пошлет племянника в кибуц… – Авраам сдавленно фыркнул.

Он был уверен, что Эмилю наплевать на так называемую незаконнорожденность Фриды:

– Но нацисты другое дело, – профессор вытер пот со лба, – парень молод, ему и Фриде будет трудно принять такие новости…

Авраам подумал о платье работы Сабины, свадебных подарках и торжестве в кибуце:

– Ничего отменять не надо, – успокоил себя профессор Судаков, – раввинат их не поженит, но это чепуха. Они слетают в Европу и заключат гражданский брак, а сейчас мы устроим праздник… – профессор подозревал, что даже Аарон Горовиц, консервативный раввин, не станет участвовать в такой хупе.

Авраам аккуратно кинул окурок в ведро с водой:

– Однако Аарон и не приезжает на свадьбу, – напомнил себе профессор, – ожидается только ближайшая семья… – над пока зелеными холмами опускалось мягкое закатное солнце. Небо на западе медленно темнело. Аврааму почудилось, что он видит первые звезды:

– Анна на всю неделю отправилась в Тель-Авив, – он затосковал, – у нее лекции в семинаре кибуцев и запись уроков иврита на радио… – Анна уехала вчера, но Авраам успел соскучиться:

– На шестом десятке лет я все равно скучаю, – он поскреб в подернутых сединой волосах, – после Шавуота она скажет Михаэлю, что все закончено…

Яаков Леви пошел в армию, но Анна попросила Авраама не торопиться:

– Из-за Джеки, милый, – женщина замялась, – я не имею права такого говорить, но я должна ее увидеть вместе с Михаэлем.

Авраам приложил палец к ее губам:

– Я все понимаю, – шепнул он, – не волнуйся, Джеки справится, она умная девица… – вечерний ветерок трепал веревки, огораживающие раскопки римской виллы в долине под склоном холма. Пахло сосновой смолой и нагретой за день землей. Авраам хмыкнул:

– Ребятишки, – так он называл пасынков и детей, – все поймут, но если Михаэль не даст Анне развода, нашего ребенка тоже могут объявить незаконнорожденным…

Авраам, впрочем, хорошо знал законы:

– Факт прелюбодеяния должны подтвердить двое соблюдающих мужчин, – успокоил он себя, – Михаэлю не с чем идти в раввинский суд. Но тогда наш ребенок будет считаться его сыном или дочкой… – Авраам в который раз подумал, что он может попросту нанять свидетелей.

Некоторые бойцы отряда Эстер после войны, как и покойный пан Конрад, вернулись к вере:

– Вот именно, – мрачно сказал себе Авраам, – соблюдающие люди не солгут, а показания светских не примет раввинат. Марта такого не понимает. Она не еврейка, то есть еврейка, но только на бумаге… – кузина сказала, что осенью Густи в тюремном госпитале родила мальчика:

– Малыш хороший, здоровенький, – в голосе Марты слышалась улыбка, – когда ему исполнится год или полтора, мы что-нибудь решим… – у ребенка пока не было имени:

– Густи хотела девочку, – объяснила Марта, – она не знает, как назвать дитя. Ладно, ей что-нибудь придет в голову… – Авраам горько подумал:

– Если он не даст Анне развода, то наш ребенок станет Леви. Хоть бы он не упрямился, но ему деньги тоже не предложишь… – сама Анна подать на развод не могла:

– Сходи к адвокату, – сказал ей профессор Судаков, – но я знаю законы не хуже раввинов. Ты не докажешь, что Михаэль с тобой не спит, – он помолчал, – это твое слово против его слова… – Анна кивнула:

– Да. И он не пьет, не поднимает на меня руку, обеспечивает меня и детей… – женщина кусала губы, – потерпи немного, милый, – Аврааму не нравились круги под ее глазами, – после Шавуота я соберу вещи…

Из палатки послышался обрадованный возглас:

– Папа! Иди сюда быстрее… – дочь склонилась над прикрученной к столу лупой.

Расчищенный перстень тускло сиял в круге света мощной лампы. Авраам осторожно коснулся находки кисточкой. Некоторые буквы стерлись, но надпись читалась хорошо: «Ioannes, Dux Exoniae».

Профессор Судаков разогнулся:

– Оригинала Британскому музею не видать, как своих ушей, но слепок мы в Лондон отошлем.

Он подтолкнул дочь:

– Готовь сообщение для семинара, с фотографиями, – Авраам добавил:

– Ты с Эмилем в понедельник встречаешься в раввинате, – Фрида кивнула:

– Подождите меня, – попросил профессор, – сначала выпьем вместе кофе, – он усмехнулся:

– У меня встреча с утра, однако, думаю, разговор будет быстрым…

Авраам понятия не имел, чего от него хотят недавно вернувшийся из Вьетнама Моше Даян и начальник генерального штаба армии Ицхак Рабин. Рабин пригласил его телефонным звонком на ранний завтрак в следующий понедельник:

– В забегаловке на улице Яффо, – вспомнил Авраам, – оттуда недалеко до раввината, – он ласково обнял дочь, – я приду поддержать тебя и Эмиля, милая, – Фрида потянулась за камерой. Защелкал кодак, Авраам сказал себе: «Все будет хорошо».

– Хайю лейлот, ани отам зохерет… – звенела гитара, гудящее пламя костра рвалось в усеянное летними звездами небо. На западе догорала яркая полоска заката.

Девчонки накинули свитера, парни поднимали полы курток. Ави, устроившийся рядом с Адольфом, подмигнул брюнеточке напротив:

– У нас теплее, Ноа. Ныряй между мной и Францем, – девушка отхлебнула пива:

– И кого мне выбрать… – Ави развел руками:

– Тебе решать, милая… – он подтолкнул Адольфа, – но в средние века менестрели пользовались успехом у прекрасных дам, а школяры вроде меня отправлялись в монастыри…

Девушка хихикнула:

– У нас обителей не завели. Придется тебе вернуться к светской жизни, Ави…

Играть на гитаре Адольф научился в кибуце Хульда. В библиотеке, где по субботам крутили фильмы, привезенные из Тель-Авива, валялся старый инструмент. Аккорды Адольфу показала девушка из Швеции, тоже доброволец:

– Мне не пришлось развлекаться с еврейками, – весело подумал юноша, – здесь хватает немок, скандинавок и даже американок…

Девушки, правда, предпочитали израильских парней, но Адольфа часто принимали за сабру:

– Пока я не открываю рот, – он мимолетно улыбнулся, – акцент у меня остался, но многие считают меня недавним репатриантом… – парни в кибуце оценили его военную подготовку:

– В Швейцарии все мужчины тоже идут в армию, – объяснил юноша, – дома мне предстоит призыв, но у нас есть соответствующие занятия и в школе… – ребята рассказывали о службе в Цахале: