Мартын Мержанов - Так это было

Вместе с Кейтелем вошли низкорослый, мрачный, ни на кого не глядящий генерал-полковник Штумпф и поникший и, как мне показалось, сконфуженный Фридебург. Они также усаживаются за стол: Штумпф справа, а Фридебург — слева от фельдмаршала.

Кейтель поднимает голову и смотрит на Жукова. Он видит его впервые. Жуков тоже впервые видит Кейтеля. Какое-то мгновение два полководца двух огромных армий молча смотрят друг на друга.

Нам хорошо виден Кейтель, каждое его движение.

Кейтель! Наиболее крупная «военная птица» фашистского вермахта. Уловив дух времени, робко сгибая спину, угодливо глядя в глаза Гитлеру, он вошел в высшие сферы государства. Его не случайно назвали «лакейтелем», у которого вместо белой салфетки всегда под рукой мягкий коричневый портфель.

Я вспоминаю, что происходит Кейтель из юнкерской помещичьей семьи. Военную службу начал в должности командира роты, затем батальона. Участвовал в первой мировой на русском театре военных действий. Никаких лавров и новых чинов война ему не принесла. Но с приходом к власти нацистов он вдруг неожиданно для всех стал подниматься по карьеристской лестнице с невероятной быстротой: майор, полковник, офицер генерального штаба, генерал, начальник штаба верховного командования вооруженных сил, а после «побед» в Австрии, Чехословакии, Польше, после церемониальных маршей через Голландию, Бельгию, Францию Кейтель получил маршальский жезл.

Генерал-провокатор участвовал во всех операциях. Это он угрожал канцлеру Австрии Шушнингу применением силы, и тот вынужден был в Оберзальцбурге в присутствии Гитлера подписать «соглашение». Это по его приказу фашистские войска без объявления войны захватили Моравску Остраву и Витковицы как раз в тот день, когда президент Чехословакии Гаха по вызову Гитлера прибыл в Берлин для переговоров.

Это он организовал нападение своих солдат, переодетых в форму польской армии, на немецкую радиостанцию в Глейвитце, для того чтобы создать повод для перехода границы польского государства.

Он рос в глазах Гитлера как военный специалист, знающий свое дело, готовый на все, умеющий угадывать настроение, наконец, никогда не возражающий. Вместе с Гитлером он подписывал позорное для Франции перемирие. Немцы настояли на том, чтобы акт подписания происходил в Компьенском лесу, в том же месте и даже в том же вагоне, в котором 11 ноября 1918 года французский маршал Фош предъявил свои условия Германии.

Когда, обезумев от жажды власти, фашистские главари решили вероломно напасть на Советский Союз, они поручили начать нападение фельдмаршалу Кейтелю. Вот тогда-то он и проявил себя в полной мере. Он уже был не только воинским чином, но и оголтелым нацистом. Он вошел во вкус легких побед, покорения, оккупации, веселых маршей. Война полными пригоршнями сыпала ему высшие награды и дарила особняки и поместья. Он думал, что так будет и в России, а потому размахивал маршальским жезлом и подписывал приказ за приказом.

«…Первоочередной задачей основной массы пехотных дивизий является овладение Украиной, Крымом и территорией Российской Федерации до Дона. Кейтель »;

«Разгромить противника в районе между Смоленском и Москвой, захватить Москву. Кейтель »;

«Силы противника, все еще действующие в Эстонии, должны быть уничтожены. Кейтель »;

«Захватить Донецкий бассейн и промышленный район Харькова. Кейтель »;

«При этом следует учитывать, что на указанных территориях человеческая жизнь ничего не стоит и устрашающее воздействие может быть достигнуто только необычайной жестокостью. В качестве искупления за жизнь одного немецкого солдата в этих случаях, как правило, должна считаться смертная казнь для 50—100 коммунистов. Способ приведения приговора в исполнение должен еще больше усилить устрашающее воздействие. Кейтель ».

Эти каннибальские приказы стали известны позже. А сейчас мы смотрим на этого человека, лицо которого покрыто пятнами, а глаза вопрошающе устремлены на Жукова.

Смотрим и мы — с глубоким уважением и гордостью — на этого прославленного советского маршала.

Мы знаем, что родился он в деревне Стрелковке Калужской губернии, в бедняцкой семье, в покосившемся старом домике. Получив грамоту, ушел в город, учился, прошел гражданскую войну, снова учился, командовал полком, дивизией, корпусом, командовал войсками на Халхин-Голе, которые вместе со славными сынами Монгольской Народной Республики разбили японские полчища. Когда началась Великая Отечественная война, Г. К. Жуков стал во главе фронтов, был представителем Ставки Верховного Главнокомандования на всех самых ответственных и тяжелых участках фронта.

Рядом с Жуковым сидят его товарищи по оружию, полководцы, вышедшие, как и он, из народа. Их войска громили гитлеровцев под Москвой, Сталинградом, на Орловско-Курской дуге, на Украине, в Белоруссии, на Висле, Одере, в Берлине.

И вот встал крестьянский сын — Маршал Советского Союза и, глядя прямо в глаза юнкерскому сынку- фельдмаршалу фашистской Германии, сказал:

— Имеете ли вы на руках акт безоговорочной капитуляции, изучили ли его и имеете ли полномочия подписать этот акт?

Теддер повторил вопрос на английском языке.

— Да, изучили и готовы подписать его, — сказал фельдмаршал, поправляя монокль, и передал в президиум документы, подписанные гросс-адмиралом Деницем, новым президентом Германии.

Я все записываю стенографически. На всю эту процедуру с момента входа нашей делегации в зал ушло 8 минут. Пошла 9-я минута 9 мая 1945 года .

Маршал Жуков спрашивает:

— Готова ли делегация подписать акт?

— Готова, — отвечает фельдмаршал и вынимает из бокового кармана вечное перо.

10-я минута .

Председательствующий, обращаясь к Кейтелю, медленно, подчеркивая каждое слово, говорит:

— Я предлагаю подойти сюда, — он показал рукой на столик, приставленный к столу президиума. — Здесь вы подпишете акт о безоговорочной капитуляции Германии.

Маршал довольно долго стоит в этой позе и это навсегда остается в моей памяти.

11-я минута .

Кейтель встает со стула, вернее вскакивает, берет со стола маршальский жезл и направляется к маленькому столику. Монокль падает, повисает на шнурке и раскачивается. За фельдмаршалом следуют два штабных офицера.

12-я минута .

Фельдмаршал садится за столик и вновь проделывает манипуляции с жезлом. Но бравады не получилось — движение вялое. Он кладет жезл на стол, слева от себя. Он нервно вставляет монокль и углубляется в чтение документа. Кругом абсолютная тишина. Слышно только стрекотание киноаппарата и щелкание «леек».

Журналистам разрешили подойти поближе, и мы торопливо, толкаясь, подходим к столику.