Аркадий Аверченко - Собрание сочинений в 13 томах. Том 6. О маленьких-для больших

— Вы не смеете меня высечь! Это— насилие…

— Мисс! Я сказал — самую красивую.

— Я буду бороться!

— Мы выберем самую красивую, и…

Мисс Ричардсон бросила на гостя косой взгляд:

— Садитесь, пожалуйста. Вот сюда. Тут удобнее. Итак, вы решили высечь суффражистку?

— Да, мисс.

— И самую красивую?

— Да, мисс.

Мисс Ричардсон встала, поправила перед зеркальцем волосы, попудрила нос и после некоторого колебания решительно, со вздохом, сказала:

— Я согласна. Только, чтобы не очень больно, и чтобы в платье. А то вы, мужчины, такие дон-жуаны…

На председательском месте сидел Родзянко, в министерской ложе — министр внутренних дел, а на трибуну вышел депутат Пуришкевич и сказал:

— Вот здесь обсуждают смету министерства внутренних дел… Так-с, так-с. Ну, что ж… обсудим, обсудим. Вот я сейчас расскажу вам о некоторых губернаторах — ахнете, господа! Например, тульский губернатор Лопухин. Ужас, что это за человек!

— А что такое? — спросил из своей ложи министр, придвигаясь ближе. — Это любопытно.

— Да что… Представьте себе: купил он у мебельщика Исакзона мебель… репсовую такую, розовую на резных ножках… отделка с позолотой, гвоздики на…

— Прошу вас, Пуришкевич, держаться ближе к делу, — попросил заинтересованный Родзянко. — Плюньте на гвоздики, — говорите о мебели вообще.

— И говорить противно! — махнул рукой Пуришкевич, — Взял губернатор у Исакзона мебель, да потом, чтобы не платить за эту мебель, — взял и выслал Исакзона.

— Так ему, жиду, и нужно, — в сильном восхищении вскрикнул Марков седьмой.

— Помолчи, дядя, — отмахнулся Пуришкевич. — Ты ж ничего не понимаешь. А вот, господа, тоже, скажем… Смоленский губернатор Кобеко. Что делает! Что только делает!..

— Ну, ну? — поощрил сильно заинтересованный Родзянко, — Что-ж этот Кобеко?

— А-а, заинтересовались? — жеманно усмехнулся Пуришкевич.

— Ах, ты, Господи, — да не тяните! Страсть люблю послушать что-нибудь этакое… Не кокетничайте, Пуришкевич, рассказывайте!!..

— Так вот вам ваш Кобеко: разрешает лекцию Шингарева и других кадет, а лекции правого Еленева не разрешил!!

— Какие ты ужасы, Володя, разсказываешь, — охнул Марков седьмой. — Может ли это быть?!

Пуришкевич, молча, большими глотками, пил воду.

— Еще что-нибудь расскажите… такое… смешное, — попросил Родзянко. — И откуда вы все так хорошо знаете. И откуда все берется?..

— То-то. вот, расскажите, — отвернув лицо в сторону и застенчиво смеясь, говорил Пуришкевич. — Все я вам должен рассказывать!.. Сами бы попробовали вынюхать все, а потом и рассказывали бы…

— Ну, миленький, ну, пожалуйста!..

— Ну-с… О ком бы вам еще рассказать… Воронежский губернатор Голиков… Такую в Москве штуку устроил, что ему только и оставалось подать в отставку.

— Какую же? Какую штуку? — лихорадочно дрожа, поднялся со своего места Родзянко.

— Прямо невероятную штуку! — Вслух и сказать нельзя…

— Да скажите, чего там! Тут все свои — только депутаты.

— Ей-Богу, неудобно.

— Ну, господа, — сказал с места Милюков. — Если уж Пуришкевичу сказать неудобно, то тогда и просить неловко.

— Ну, на ухо скажите, — взмолился Родзянко. — Скажите, миленький.

— Ну, идите сюда, — поманил его пальцем Пуришкевич, — так и быть, скажу.

Родзянко вскочил, взбежал на депутатскую трибуну и нагнул ухо к губам Пуришкевича.

Близорукие депутаты поправили пенсне и впились глазами в лицо Родзянки, стараясь по выражению его прочесть, что шептал Пуришкевич.

Сначала лицо Родзянки было напряженно-сосредоточенное; брови нахмуренные… Потом постепенно морщины разглаживались, расплывались, и живейший интерес зажегся в родзянкиных глазах.

— Ну, ну?

— А она… сняла с ноги чулок, надела на шею подвяз…

— Тсс!.. — сказал Родзянко. — Не надо так громко! Слышно.

— А утром… лакей входит в номер, смотрит… под кроватью…

— Тсс! Осторожнее, — стенографистки слушают.

— Я тоже хочу знать, — заявил с места Крупенский. — Что же это такое: Родзянке можно слушать, а мне нельзя…

— Крупенский, прошу с места не разговаривать, — строго остановил его Родзянко. — Продолжайте, Владимир Митрофанович.

И снова изменилось родзянкино лицо после шепота Пуришкевича: громадное изумление, смешанное с иронией и страхом, виднелось на нем.

— Так ее в ванну одетой и посадили?

— Да нет же! Она, когда еще на столе танцевала, так разде…

— Тсс! — толкнул его локтем Родзянко. — Нас слушают.

Действительно, несколько депутатов, усевшись на ступеньках трибуны, вытягивали шеи, тщетно стараясь уловить отдельные слова…

— Володя! — крикнул Марков седьмой. — А мне расскажешь?

— После, после. — Не приставай.

— Не приставайте, Марков, — строго остановил его председатель. — Все?

— Все, — кивнул головой Пуришкевич.

— Однако!.. — усмехнулся в усы Родзянко, возвращаясь на председательское место. — Вот так история!.. Ай-да губернаторы наши… Ну-ну.

И, усевшись рядом с секретарем, стал что-то шептать ему на ухо.

— Продолжать? — спросил Пуришкевич.

— Да, да, конечно. Вы так мило рассказываете!

— Возьмем, например, Барановского, черноморского губернатора. — Человек этот, представьте себе, вмешался в драку гласных в думе, а потом получил приветственную телеграмму от евреев и стал после этого делать визиты господам Зильберманцам… Здорово, а?

— Скажите о Суковкине, — напомнил Замысловский.

— Это на закуску, — сказал Пуришкевич, — а пока я вам расскажу о некоторых других губернаторах, о которых я и министру внутренних дел доклад представил… [3] Нижеследующая характеристики буквально взяты из доклада Пуришкевича министру внутрен. дел о губернаторах.

«Архангельский губернатор С.Д. Бибиков больше занимается географией, чем губернией. Больше любит путешесвие, а «правым» делом не интересуется. Допустил в Думу левых. В переселенческом управлении Архангельской губернии к.-д. и с.-д.».

«Бессарабский губернатор М.Э. Гильхен, несмотря на неоднократные приглашения, ни разу на собрания правых организаций не призжал».

«Казанский губернатор П.М. Боярский «не сумел войти в хорошие отношения с местным дворянством» и, кроме того, уволил полицеймейстера Васильева, являвшегося «другом и оплотом монархических организаций». В Саратове и Гродно — в местах своего предшествующего служения — Боярский не проявил себя в смысле насаждения патриотизма».

«Могилевский губернатор А.И. Пильц… При нем выросла польская пропаганда, и он не видит многого из того, что, творится у него под носом».

«Воронежский губернатор Г.Б. Петкевич не подходит уже потому, что он поляк.