Григорий Сковорода - Наставления бродячего философа [Полное собрание текстов]

Или царь, или зверь – это отсылка к Аристотелю: Политика І, 1, 12. 1253a25-30.

Этот молодой человек – сам М. И. Ковалинский.

Филон Иудеянин – Филон Александрийский (ок.25 г.д.н. э – ок.50 г. н. э.), знаменитый иудейский философ-платоник, широко практиковавший символическое (аллегорическое) толкование библейских текстов.

Лукиан – древнегреческий писатель-сатирик II в.

Климент Александрийский – раннехристианский мыслитель (ок.150 – ок.215 гг.), автор помимо прочего знаменитого сочинения «Строматы», в котором содержится огромное количество фрагментов раннегреческих философов.

Ориген – крупнейший раннехристианский мыслитель (185–254 гг.) давший в своем сочинении «О началах» первый опыт систематического изложения основ христианского учения.

Нил – Нил Синайский (? – ок.450 г.), мистико-аскетический писатель, ученик св. Иоанна Златоуста.

Дионисий Ареопагитский – мыслитель к. V – нач. VI в, крупнейший представитель христианского неоплатонизма.

Максим Исповедник (580–662 гг.) – один из крупнейших византийских богословов, автор многочисленных сочинений, среди которых схолии к «Таинственному богословию» Дионисия Ареопагита.

Зри Филона Иудеянина книгу о снах, от духа бываемых, в сочинениях его о Святом Писании Ветхого Завета и К коринфянам, II послание св. апостола Павла (гл. 12, ст. 1), и Иова, (гл. 33, ст. 15, 16, проч.).

Троицкому священнику Борису – священник харьковской Троицкой церкви Борис Енкевич, дядя Ковалинского.

Где душа наша не обретает никакого основания подлинности, там должна она вверяться мнениям, успокаивающим и возвышающим бытие его, ибо сии мысли ведут нас ясным небом через волны жизни сей.

Древние под названием гения разумели то, что разумеем мы под именем ангела-хранителя. Сократ называл сего гения демоном, ибо демон на эллинском языке значит разумеющий, то есть разумная сила внутренняя человека, а не значит злого духа. Некоторые через гения разумеют изощренное чувствование добра и зла; другие – сильное нравственное чувство. Зри о гении Сократовом сочинение Плутарха особое.

Стих, наполненный превысокого понятия, – «святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный» – утверждает сто истину. Первая точка – святый Боже – знаменует начало, предваряющее всю тварь; вторая – святый крепкий – знаменует начало, создавшее плоть и вселившееся в ней; третья – святый бессмертный – знаменует начало, пребывающее исчезнувшей плоти; зри о сем сочинение его «Потоп змиин», гл. 4.

Читай о сем книгу: «De l’origine; usages et abus de la raisoii et de la foi», t. I, p. 328.

Мир сей и человек суть изъявление чудес, которые дух Бога невидимого производит вещественно. Сей дух чудес свидетельствует в явлении своем о внутреннем состоянии бытий в любви или во гневе, в добре или во зле.

Епископ белгородский – Самуил Миславский.

Сие самое объяснение он описывает в письме к некоторому другу своему.

Геркулесу предстали Минерва и роскошь и звали его каждая в свой путь: сие называется двупутие Геркулесово.

Душа мужа возвещать некогда более может, нежели семь блюстителей высоких, сидящих на страже (Книга премудрости, Сирах, гл. 37, ст. 18).

Ксенофонт и Платон описывают различные происшествия, где Сократов дух, так называемый гений, предсказывал такие вещи, которых не можно истолковать из обыкновенных известных естественных сил души. Когда его осудили на смерть и друзья его советовали, чтобы он написал оправдательную речь, – «Я несколько раз принимался писать оную, – сказал Сократ, – но гений всегда мне в том препятствовал. Может быть, угодно Богу, чтобы я умер ныне легкою смертью, пока не приду в старость, многоболезненную и немощную уже».

Между всеми упражнениями есть наихудшее – желать; оно есть противность премудрости (Юнг. Ночь, IV).

Достойнейшее молитвоприношение Богу есть искание истины чистым сердцем: в сем состоит богомыслие.

Веселие мудрому мужу должностью есть: безбожно бо богобоязливому печалиться (Юнг. Ночь, IV).

Я не знаю мартынистов – т. е.масонов.

Читай о сем сочинение его «Потоп змиин», главу третью, в конце.

Для сего святой Павел разбуживает, говоря: «Восстань, спящий, и воскресни от мертвых», и пробудившиеся видели славу его.

Если бы младенец мог мыслить во утробе матери своей, то можно ли бы уверить его, что он, отделившись от корня своего, на вольном воздухе приятнейшим светом солнца наслаждаться будет? Не мог ли бы он тогда думать напротив и из настоящих обстоятельств его доказать невозможность такого состояния? Столько же кажется невозможной жизнь по смерти заключенным в жизнь времени сего.

Угрызения совести суть духи черные мучения и уязвляющие змеи, молнии, проницающие ясные истины, суть ад. Сия истина вверена на сохранение последнему часу человека (Юнг. Ночь, IV).

Est quaedam flere voluptas. – «Есть определенное утешение в слезах» (лат.). У Сковороды имеется стихотворение на эту тему.

Две сии половины составляют одно: голод и сытость – пищу; зима и лето – плоды; тьма и свет – день; смерть и жизнь – всякую тварь («Потоп змиин», гл. 5).

К римлянам, гл. 3, ст. 28.

Высокомудрствующие не оставили преследовать его злословием даже и во гроб, проповедуя в сонмищах и везде, что Сковорода оставил надпись сию по себе из гордости и кичения. Много потребно иметь дерзости, чтобы осмелиться уверять о сем! Чтобы более сказать к нему и ввести его в презрение и возвышение себя, то они стараются важно утверждать и изыскивают способы уверять, что Сковорода был способен к порокам. Дабы пред очами людей заменить добродетельную жизнь мнимовысокими своими знаниями таинств и правил, то они разгласили, якобы Сковорода при кончине своей увидел заблуждения свои, состоявшие в непоследовании толку их, признал оные, просил прощения через одного из братства и раскаивался. Но как известная святость жизни Сковороды и честные правила его, имеющие целью любовь истины и добродетели, а концом красоту и совершенство духа, были, так сказать, спицею в око лицемерам сим, то и неудивительно, что они пускают всякого рода ядовитые стрелы в память его; однако сим самым в чувствах простых и правдолюбивых сердец душа его приобретает вящую красоту страждущей невинности и, сквозь мрак смерти и клевету злобных душ сияя внутренним спокойствием, представляется в умах богорожденных достигающим совершенства мудрого мужем.