Лев Толстой - Война и мир. Том 3 - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Лев Толстой - Война и мир. Том 3 - русский и английский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Русская классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Война и мир. Том 3 - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Лев Толстой
Жанр:

Русская классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Лев Толстой - Война и мир. Том 3 - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Война и мир. Том 3 - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Лев Толстой, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Всемирно известный роман-эпопея Льва Толстого ни по своим масштабам, ни по своей структуре не похож на классический роман. В нем нет традиционного любовного треугольника, любовного или социального конфликта как основы сюжета. В романе уравнены в своем значении исторические сцены и сцены частной, семейной жизни. Уже многие годы каждый из читателей находит в толще томов страницы, волнующие именно его сердце.

Война и мир. Том 3 - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Война и мир. Том 3 - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Лев Толстой

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"Of course not!" he now thought. "Is it worth thinking or speaking of it at such a moment?	"Разумеется, не следует, - подумал теперь Ростов... - И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь?
At a time of such love, such rapture, and such self-sacrifice, what do any of our quarrels and affronts matter?	В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!?
I love and forgive everybody now."	Я всех люблю, всем прощаю теперь", думал Ростов.
When the Emperor had passed nearly all the regiments, the troops began a ceremonial march past him, and Rostov on Bedouin, recently purchased from Denisov, rode past too, at the rear of his squadron-that is, alone and in full view of the Emperor.	Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Before he reached him, Rostov, who was a splendid horseman, spurred Bedouin twice and successfully put him to the showy trot in which the animal went when excited.	Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин.
Bending his foaming muzzle to his chest, his tail extended, Bedouin, as if also conscious of the Emperor's eye upon him, passed splendidly, lifting his feet with a high and graceful action, as if flying through the air without touching the ground.	Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Rostov himself, his legs well back and his stomach drawn in and feeling himself one with his horse, rode past the Emperor with a frowning but blissful face "like a vewy devil," as Denisov expressed it.	Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
"Fine fellows, the Pavlograds!" remarked the Emperor.	- Молодцы павлоградцы! - проговорил государь.
"My God, how happy I should be if he ordered me to leap into the fire this instant!" thought Rostov.	"Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь", подумал Ростов.
When the review was over, the newly arrived officers, and also Kutuzov's, collected in groups and began to talk about the awards, about the Austrians and their uniforms, about their lines, about Bonaparte, and how badly the latter would fare now, especially if the Essen corps arrived and Prussia took our side.	Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
But the talk in every group was chiefly about the Emperor Alexander. His every word and movement was described with ecstasy.	Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
They all had but one wish: to advance as soon as possible against the enemy under the Emperor's command.	Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля.
Commanded by the Emperor himself they could not fail to vanquish anyone, be it whom it might: so thought Rostov and most of the officers after the review.	Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.

All were then more confident of victory than the winning of two battles would have made them.	Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
CHAPTER IX	IX
The day after the review, Boris, in his best uniform and with his comrade Berg's best wishes for success, rode to Olmutz to see Bolkonski, wishing to profit by his friendliness and obtain for himself the best post he could-preferably that of adjutant to some important personage, a position in the army which seemed to him most attractive.	На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно-заманчивым в армии.
"It is all very well for Rostov, whose father sends him ten thousand rubles at a time, to talk about not wishing to cringe to anybody and not be anyone's lackey, but I who have nothing but my brains have to make a career and must not miss opportunities, but must avail myself of them!" he reflected.	"Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10-ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими".
He did not find Prince Andrew in Olmutz that day, but the appearance of the town where the headquarters and the diplomatic corps were stationed and the two Emperors were living with their suites, households, and courts only strengthened his desire to belong to that higher world.	В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами - придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
He knew no one, and despite his smart Guardsman's uniform, all these exalted personages passing in the streets in their elegant carriages with their plumes, ribbons, and medals, both courtiers and military men, seemed so immeasurably above him, an insignificant officer of the Guards, that they not only did not wish to, but simply could not, be aware of his existence.	Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование.
At the quarters of the commander in chief, Kutuzov, where he inquired for Bolkonski, all the adjutants and even the orderlies looked at him as if they wished to impress on him that a great many officers like him were always coming there and that everybody was heartily sick of them.	В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели.
In spite of this, or rather because of it, next day, November 15, after dinner he again went to Olmutz and, entering the house occupied by Kutuzov, asked for Bolkonski.	Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского.
Prince Andrew was in and Boris was shown into a large hall probably formerly used for dancing, but in which five beds now stood, and furniture of various kinds: a table, chairs, and a clavichord.	Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды.
One adjutant, nearest the door, was sitting at the table in a Persian dressing gown, writing.	Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал.

Another, the red, stout Nesvitski, lay on a bed with his arms under his head, laughing with an officer who had sat down beside him.	Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером.
A third was playing a Viennese waltz on the clavichord, while a fourth, lying on the clavichord, sang the tune.	Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему.
Bolkonski was not there.	Болконского не было.
None of these gentlemen changed his position on seeing Boris.	Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения.
The one who was writing and whom Boris addressed turned round crossly and told him Bolkonski was on duty and that he should go through the door on the left into the reception room if he wished to see him.	Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его.
Boris thanked him and went to the reception room, where he found some ten officers and generals.	Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
When he entered, Prince Andrew, his eyes drooping contemptuously (with that peculiar expression of polite weariness which plainly says, "If it were not my duty I would not talk to you for a moment"), was listening to an old Russian general with decorations, who stood very erect, almost on tiptoe, with a soldier's obsequious expression on his purple face, reporting something.	В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что-то докладывал князю Андрею.
"Very well, then, be so good as to wait," said Prince Andrew to the general, in Russian, speaking with the French intonation he affected when he wished to speak contemptuously, and noticing Boris, Prince Andrew, paying no more heed to the general who ran after him imploring him to hear something more, nodded and turned to him with a cheerful smile.	- Очень хорошо, извольте подождать, - сказал он генералу тем французским выговором по-русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что-то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
At that moment Boris clearly realized what he had before surmised, that in the army, besides the subordination and discipline prescribed in the military code, which he and the others knew in the regiment, there was another, more important, subordination, which made this tight-laced, purple-faced general wait respectfully while Captain Prince Andrew, for his own pleasure, chose to chat with Lieutenant Drubetskoy.	Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким.
More than ever was Boris resolved to serve in future not according to the written code, but under this unwritten law.	Больше чем когда-нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации.