Петр Суворов - Рассказы из далекого прошлого

Впрочемъ, для водяной молодежи и такая музыка была хороша, и она съ особымъ увлеченіемъ принялась за танцы. Евгенія Ѳедоровна изъявила желаніе пройтись кадриль, и потому Карабиновъ отправился отыскивать себѣ визави. Но тутъ произошло нѣчто странное: къ кому изъ мужчинъ и изъ дамъ онъ ни подходилъ, отъ всѣхъ получалъ отказъ. Одни говорили, что уже имѣютъ визави, другіе, что не танцуютъ, а третьи просто заявляли, что не желаютъ танцовать ни съ нимъ, ни съ мадамъ Беклешовой. При подобныхъ откровенностямъ лицо Вячеслава Павловича вспыхнуло, онъ сталъ теряться и безсвязно повторялъ:

— Что такое? Почему? Я ничего не понимаю!

Распорядитель танцами ударилъ два раза въ ладоши, и оркестръ грянулъ. Вся молодежь тронулась съ мѣста. На стульяхъ, расположенныхъ вдоль стѣнъ, остались пожилыя маменьки, и между ними разодѣтая, но прекрасная Евгенія Ѳедоровна. Невдалекѣ отъ нея стоялъ оторопѣвшій Карабиновъ. Не знаю, что было бы съ нимъ дальше, если бы къ нему неожиданно не подскочила Элли. Она схватила офицера за руку и быстро проговорила:

— Берите скорѣе свою даму; я и Костоломовъ будемъ вашимъ визави, несчастный побѣдитель!

Элли захохотала, а Вячеславъ Павловичъ бросился къ Беклешовой. Онъ уже подходилъ къ ней, какъ сзади него раздался грубый голосъ:

— Атанде! Ваша кадриль не состоится! я не позволю г-жѣ Мерзляковской играть мною! Я не позволю мою даму мѣнять на какую-то Клеопатру! Г-жа Мерзляковская и г. Костоломовъ наше визави! Я, чортъ возьми, съ вами и съ г. Костоломовымъ стрѣляться буду!

Карабиновъ очутился лицомъ къ лицу съ высокимъ длинноусымъ гусаромъ, щелкавшимъ усиленно шпорами. Гусаръ былъ мѣстный помѣщикъ Оргѣевъ, извѣстный кутила, ловеласъ и азартный игрокъ въ карты. Въ залѣ произошелъ полный скандалъ. Музыка смолкла, пары перемѣшались, съ Евгеніей Ѳедоровною сдѣлалось дурно. Ее унесли въ уборную комнату, гдѣ присутствующія дамы больше разсматривали невиданный ими кринолинъ, чѣмъ оказывали помощь пострадавшей женщинѣ.

Съ Беклешовой нервная горячка! Беклешова умираетъ! Такая вѣсть разнеслась по минеральнымъ водамъ и составила цѣлую эпоху въ жизни тоскующаго провинціальнаго общества. Многія изъ дамъ сожалѣли о причиненной ими непріятности больной, другія находили, что она страдаетъ по заслугамъ. Дѣйствительно, что такое Евгенія Ѳедоровна, и откуда въ ней явилась та дерзость къ принятымъ приличіямъ, которую она столь рѣзко и столь шумно проявила? Дочь зажиточнаго помѣщика одной изъ сѣверо-восточныхъ губерній, Мураева, она росла и воспитывалась, какъ всѣ дворянскія дѣвочки сороковыхъ и пятидесятыхъ годовъ. Въ семьѣ она не видѣла ни разлада, ни нужды. Гувернанткой у ней была француженка, жившая лѣтъ двадцать къ ряду въ Муравьевскомъ домѣ. Тѣмъ не менѣе свою милую Францію она не забывала и охотно разсказывала своей воспитанницѣ характерные и пикантные эпизоды изъ минувшихъ революцій въ Парижѣ.

На одиннадцатомъ году Женю отдали въ одинъ изъ губернскихъ институтовъ, изъ котораго она вышла, когда Россія готовилась къ великой освободительной реформѣ. Юное созданіе впервые услышало въ своей семьѣ, что существуетъ на свѣтѣ Герценъ, ратующій за какую-то свободу; что въ Петербургѣ есть писатели, желающіе избавить нашу женщину отъ брачнаго гнета; что въ Псковѣ полицеймейстеръ Гемпель арестовалъ извѣстнаго литератора Якушкина, какъ бродягу, и что газеты кричатъ о такомъ варварствѣ. Словомъ, кругомъ молодой Мураевой происходилъ кавардакъ мыслей, фактовъ, и голова ея закружилась. Въ ней пробудились новыя желанія, чувство недовольства тою средой, въ которой она жила. Въ мѣстномъ университетѣ нѣкоторые профессора открыли популярныя лекціи для публики, и Евгенія Ѳедоровна бросилась слушать упомянутыя лекціи. Тутъ она узнала, что и семья, и бракъ, и установившіеся обычаи въ русскомъ обществѣ — все это скучныя и отжившія начала. Мураева захотѣла фактически обладать тою свободой, о которой такъ много читала и слышала. Въ это время къ ней подвернулся подъ руку пожилой чиновникъ, обезпеченный, съ положеніемъ и не мудрствующій лукаво. Безъ увлеченія, безъ тревогъ, безъ страданій, прелестное созданіе сдѣлалось госпожой Беклешовой.

Съ первыхъ дней брака она уже раскусила мужа — простака, и дала волю своимъ природнымъ порывамъ. Она сходилась со студентами, завела у себя литературные вечера, выписала Современникъ и Искру. Ей стали смѣшны старики — ея родители, ея тетушки, въ допотопныхъ чепцахъ, ихъ разговоры и привычки. Въ Беклешовой явилась мысль разомъ порвать со всею стариной, завести новыхъ знакомыхъ, жить новыми впечатлѣніями и не вспоминать дореформенной Россіи. Она даже запретила, къ большому огорченію своего вѣрующаго мужа, принимать въ домъ духовенство. Отъ такого поступка до публичнаго чтенія «Египетскихъ ночей» оставалось менѣе одного шага.

Когда больная Беклешова приходила въ себя, то вся минувшая жизнь преставлялась ей чрезвычайно ясно. Что вынесла она изъ нея плодотворнаго, питающаго душу, дающаго утѣшеніе въ постигшихъ ее страданіяхъ? Евгенія Ѳедоровна не находила отвѣта на поставленный вопросъ. Въ сердцѣ ея царила безусловная пустота. Она никого никогда не любила, она играла своими страстями. Лишь остановясь на Карабиновѣ, Беклешова грустно задумалась и спросила о немъ. Тутъ, впервые, она почувствовала въ себѣ что-то теплое, нѣжное, что освѣтило темные уголки ея бытія и подсказало, что есть въ мірѣ нѣчто, что̀ лежитъ не въ насъ, но дорого намъ, какъ мы сами себѣ. Любовь человѣческая съ ея безграничными терзаніями тѣмъ и благодѣтельна, что, подавляя въ насъ природный эгоизмъ, вливаетъ въ нашу душу благородный родникъ самоотверженнаго добра. Посмотрите на мать, когда она ласкаетъ свое хилое, уродливое, чуждое всему міру дитя! Посмотрите на женщину, искренно прощающую пороки своего мужа, и вы поймете, что есть отблескъ божества на землѣ, что есть въ жизни святыня, приближающая человѣка къ небесамъ.

Беклешова при спросѣ о Вячеславѣ Павловичѣ услышала удивительныя вещи.

Старый гусаръ и холостякъ, Левъ Силычъ Оргѣевъ, имѣвшій деревню недалеко отъ водъ, не былъ образованъ и жилъ по прежнимъ помѣщичьимъ завѣтамъ. Проводя дни то на охотѣ, то за картами, то за попойками, онъ не придавалъ особеннаго значенія женщинамъ. Онъ увѣрялъ, что ему нужна баба, а не супруга. Онъ не церемонился въ дамскомъ обществѣ, а съ незнакомыми мужчинами былъ просто грубъ. Лишь къ пріятелямъ и крестьянамъ онъ относился душевно. Первымъ онъ оказывалъ всевозможныя услуги, а вторыхъ охотно выручалъ въ бѣдѣ, крестилъ у нихъ дѣтей, хлопоталъ по мужицкимъ дѣламъ. Когда на водахъ произошелъ описанный нами скандалъ, то въ Сергіевскѣ всѣ были увѣрены, что безъ дуэли дѣло не обойдется. Дѣйствительно, Левъ Силычъ на слѣдующее утро послѣ бала послалъ секундантовъ къ Костоломову и Карабинову. Насвистывая «Malboroug s’en va-t-en guerre», онъ принялся за чистку залежавшихся въ чехлахъ лепажевскихъ пистолетовъ.